Однако после оваций вовсю заработала пропагандистская машина. То, что полет в космос – прежде всего политическая победа, прекрасно понимали все. Газета «Нью-Йорк геральд трибьюн» высказалась прямо: «С точки зрения пропаганды, первый человек в космосе стоит, возможно, более 100 дивизий или дюжины готовых взлететь по первому приказу межконтинентальных баллистических ракет». Американцы, тоже работавшие над проблемой запуска человека в космос, не могли допустить приоритета русских в этом направлении. Но раз факт свершился и его изменить нельзя, оставалось только преуменьшить его значение.
Конечно, не сразу после приземления корабля «Восток-1», но довольно скоро пошли разговоры о том, что Гагарин не был первым космонавтом. В Книге рекордов Гиннесса (издание 1964 г.) первым человеком, полетевшим в космос, назван Владимир Ильюшин.
Ильюшин был сыном знаменитого авиаконструктора, что придавало сведениям некую достоверность. Так случилось, что 8 июня 1960 года он попал в автокатастрофу. Автомобиль с пьяной компанией молодых людей вылетел на встречную полосу и «в лоб» столкнулся с машиной Владимира, который ехал на аэродром. Молодого человека долго лечили на родине, а затем в Китае. Это дало повод для утверждений западных журналистов о неудачном космическом запуске и аварийном приземлении в Поднебесной. Рассказ самого Ильюшина о подробностях аварии на страницах журнала «Юность» в доказательство почему-то не принимался.
Другой кандидат в космонавты номер один – Валентин Бондаренко. Этот харьковчанин был самым молодым участником первого, как его потом назовут, гагаринского набора. Его, в общем-то, нелепая смерть произошла незадолго перед полетом Гагарина, 23 марта 1961 года. Как и все другие участники проекта, Валентин участвовал в экспериментах в сурдобарокамере. У каждого были свои условия изоляции, например у Гагарина – перевернутый график работы – днем спать, а ночью работать. У Бондаренко при пониженном давлении в камере было повышенное содержание кислорода. Через десять суток после проведения всех исследований он протер места крепления датчиков ватой, смоченной в спирте. Видимо, от усталости он бросил ее не глядя и вата попала на нагретую плитку. Герметичность камеры не позволила сразу вытащить Валентина из мгновенно вспыхнувшего пожара. Когда до него добрались, он был еще жив и в сознании, и все время повторял, что сам виноват. Валентину Бондаренко указом правительства посмертно было присвоено звание космонавта. То есть, он действительно первый космонавт, только не побывавший в космосе.
Ходили слухи и о других летчиках, которые якобы пилотировали ракеты, запущенные до 1961 года. Иностранная пресса даже называла фамилии, такие, как Шаборин и Ледовских. При этом читаем в книге воспоминаний руководителя отряда космонавтов генерал-лейтенанта авиации Н. Каманина: «После пуска ракеты на Венеру 4 февраля многие на Западе считают, что мы неудачно запустили в космос человека; итальянцы даже будто бы слышали стоны и прерывистую русскую речь. Все это совершенно беспочвенные выдумки. На самом деле мы упорно работаем над гарантированной посадкой космонавта. С моей точки зрения, мы даже излишне осторожны в этом. Полной гарантии успешного первого полета в космос не будет никогда, а некоторая доля риска оправдывается величием задачи…»
О том, что советские ученые делают все для безопасного полета человека в космос, говорят многие факты. Вопрос о безопасности встал особенно остро после того, как 24 октября 1960 года при подготовке к первому пуску межконтинентальной баллистической ракеты погибло более 100 человек, в том числе Митрофан Неделин – главнокомандующий ракетными войсками стратегического назначения. О запуске на орбиту человека заговорили только после благополучного возвращения четвертого и пятого кораблей-спутников с собаками, морскими свинками и другими мелкими животными на борту, а также манекенами, имитирующими космонавта.
Мы можем прочесть в письмах С. П. Королева к жене: «Мы стараемся все делать не торопясь, основательно. Наш девиз: беречь людей. Дай-то бог нам сил и умения достигать этого всегда, что, впрочем, противно закону познания жизни…» Сергей Павлович беспокоился о космонавтах, как о собственных детях. Во время полета Гагарина он признавался: «Ведь человек летит… Ведь я его знаю давно. Привык. Он мне как сын».
К сожалению, избежать ошибок удавалось не всегда, что приводило к трагическим последствиям. Причины бывали разные, но истоки их, как правило, были в стремлении к пропагандистским эффектам. Гонка в космической сфере требовала подтверждения лидерства, доказательства превосходства. Первая фотография обратной стороны Луны, первая женщина-космонавт, первый выход человека в открытый космос – все это было не столько необходимостью, сколько, как сейчас бы сказали, рекламной акцией. К сожалению, подобные действия иногда очень дорого обходились. И именно по той же причине неудачные операции замалчивались.
Наиболее ярким примером может служить авария корабля «Союз-1» с Владимиром Комаровым на борту в апреле 1967 года. Хотя об этом случае много писали и в советской печати, но основные подробности произошедшего стали известны только сейчас.
Один из инженеров-разработчиков огнеупорного покрытия кораблей «Союз», эмигрировавший впоследствии в США, рассказывал: «Некоторые запуски были проведены почти исключительно в пропагандистских целях. Например, запуск Владимира Комарова на корабле «Союз-1» был приурочен к празднованию Дня международной солидарности трудящихся. В конструкторском бюро знали, что корабль еще не был полностью испытан и что требовалось определенное время для его окончательной отработки и начала эксплуатации. Но коммунистическая партия приказала провести запуск, несмотря на тот факт, что четыре предыдущих испытательных запуска показали наличие недоработок в системах ориентации, терморегуляции и в парашютной системе». Именно парашютная система впоследствии и отказала при спуске корабля.
Если бы не приказы сверху, никому не пришло бы в голову производить запуск. Доказать его абсурдность мог только С. П. Королев, но его уже не было в живых. У ставшего же руководителем ОКБ Василия Мишина не хватило решимости сопротивляться указаниям до конца. Этот пост он занимал меньше года и еще не чувствовал себя вправе диктовать условия. Мишину удалось уговорить лететь Комарова как наиболее подготовленного и технически грамотного. Подобный расчет впоследствии себя оправдал: Комарову удалось справиться с управлением в таких условиях, в которых другой человек был бы просто обречен на провал. Правда, неполадок было столько, что через сутки корабль все равно пришлось сажать. По некоторым данным, космонавт, не выдержав, ругался прямо в эфир. Похоже, еще на орбите он знал, что обречен, и провел несколько сеансов связи с женой и премьер-министром А. Косыгиным.
За гибель Комарова никто из высокопоставленных чиновников не взял на себя ответственность. Переложить же всю вину на Мишина было невозможно, так как заявку на полет он все-таки отказался подписать. Узнав о смерти товарища, Гагарин сказал: «Ничего не дается даром. Ни одна победа над природой не была бескровной. Мы начали узнавать околоземный мир… Мы сядем в кабины новых кораблей и выйдем на новые орбиты».
Есть данные, что запуск американцами «Челленджера» 28 января 1986 года тоже может служить примером политического давления. Выходит, что Запад, вместо того чтобы учиться на своих ошибках, продолжал повторять чужие.
До сих пор иностранные журналисты пытаются сочинять истории про тех участников гагаринского набора, которые так и не стали космонавтами. А таких насчитывается девять человек. Помимо уже упомянутых летчиков по личным мотивам ушел из команды Марс Рафиков. Дмитрий Заикин и Анатолий Карташов были отчислены неумолимыми медиками. Варламов получил серьезную травму позвоночника во время отдыха. Григорий Нелюбов, Иван Аникеев и Валентин Филатьев были отчислены за безответственность и препирательство с армейским патрулем. Причины, как видим, весьма прозаические, но стараниями иностранных масс-медиа они были превращены в самые невероятные. Согласно большинству версий, все эти космонавты погибли, выполняя полеты в космос, а подробности, мол, тщательно замалчивались.