Дальнейшее расследование показало, что отступившим на восток колчаковцам не удалось полностью увезти с собой оставшуюся у них часть золота и они бросили в Иркутске 6354 ящика с золотыми слитками и прочими драгоценностями на сумму 409 625 870 рублей. Вскоре, а именно, 28 мая 1920 года, эти ящики по решению специальной комиссии были переданы под контроль Наркомата финансов РСФСР. Что же касается другой части эшелона с «царским» золотом, которая якобы была похищена на одной из северных станций, то эти вагоны остались в руках колчаковцев, бежавших в направлении Читы, и оказались, таким образом, в зоне дислокации японских вооруженных сил. Их хищные генералы жадно захватывали все, что плохо лежало, и золото вполне могло быть увезено ими в Страну восходящего солнца. Так что, может быть, именно в Японии имеет смысл искать потерянное российское богатство.
Яков Джугашвили: история одного мифа
О Якове Джугашвили вспоминают, как правило, в связи со знаменитой фразой Сталина: «Я солдата на фельдмаршала не меняю». Так, по официальной версии, ответил генералиссимус на предложение обменять плененного старшего сына на фельдмаршала Паулюса. Имя Якова Джугашвили оказалось объектом пропаганды обеих враждующих сторон. Фашисты разбрасывали над линией фронта листовки с его фотографией и призывом сдаваться в плен. Советские идеологи в ответ представили Иосифа Сталина истинным отцом народа, не пожалевшим для победы даже жизни собственного сына… Миф оказался настолько убедительным, что долгое время никто даже не пытался задать вопрос: а был ли в плену Яков Джугашвили?
Яков родился задолго до того, как Иосиф Джугашвили стал единовластным правителем Советского Союза. Его мать, Екатерина Сванидзе, умерла вскоре после его рождения, а с отцом он впервые встретился (в сознательном возрасте) в 14 лет. Его растили родственники матери: сестра Александра, брат Алеша вместе со своей женой Марико и дед – Семен Сванидзе. Они старались окружить Якова вниманием и заботой, ведь он рос, по существу, круглым сиротой.
В 1921 году судьба мальчика резко изменилась. Вспомнив о старшем сыне, Сталин решил забрать Якова в Москву. В это время второй его жене, Надежде Аллилуевой, было всего 20 лет. Пасынок был всего на шесть лет младше мачехи… Впрочем, между собой они общались довольно ровно. Попав из провинции в столицу, Яков чувствовал себя очень неуютно. Он жил на диване в комнате для гостей. Из-за того что Яков почти не говорил по-русски, его успехи в школе были посредственными. Зато он быстро стал лидером в другом: побеждал во всевозможных шахматных турнирах и был одним из лучших школьных футболистов.
Красивый, стройный, подтянутый, он обращал на себя внимание одноклассниц. Кира Политковская, племянница Надежды Сергеевны Аллилуевой, хорошо запомнила это время: «Девочки все очень влюблялись в него. А у него такой был добрый характер, что он как-то не мог отказать поухаживать или там грубо отказать. У него этого не было. К нему все девушки лезли, даже не зная, что он Яков Джугашвили, особенно этого никто и не знал».
По окончании школы, вопреки настояниям отца, Яков отказался поступать в институт. Вместо этого он решил жениться на Зое Гуниной, слушательнице курсов английского языка из подмосковного города Дмитров, которой в то время едва исполнилось 16 лет. Естественно, обе семьи были против такого раннего брака. Но, видимо, для Якова Зоя была не просто юношеским увлечением. И девятнадцатилетний юноша, не находя понимания у родных, решил покончить с собой. Неизвестно, где он раздобыл пистолет. Но однажды ночью на кухне кремлевской квартиры прогремел выстрел. Яков целился в сердце, но промахнулся и на три месяца попал в больницу. Сталин был в ярости. Он ни разу не навестил Якова в больнице, а Надежде Аллилуевой написал в письме: «Передай Яше от меня, что он поступил, как хулиган и шантажист, с которым у меня нет и не может быть больше ничего общего».
Яков оказался не меньшим упрямцем, чем его отец. После выхода из больницы он женился на Зое и уехал с ней в Ленинград без всякого родительского благословения. Они прожили там четыре года. Яков устроился работать электриком, но его зарплаты еле-еле хватало на то, чтобы сводить концы с концами. Родившаяся в 1929 году девочка умерла, не прожив и года. Молодая семья не выдержала такого удара. Начались взаимные обвинения, скандалы, и в конце концов брак распался. Сталин простил сына и настоял на его возвращении в Москву. Яков снова оказался в знакомой квартире. Но скрытый «бунт против отца» (именно так воспринимал его попытки стать самостоятельным Сталин) продолжался.
В 1930 году Яков Джугашвили поступил в институт инженеров железнодорожного транспорта. Сталин узнал об этом уже после того, как были сданы все экзамены, и был приятно удивлен: сын наконец-то взялся за ум. Кроме того, в отличие от Василия, Яков не пытался пользоваться положением отца. В 1936 году, после окончания МИИТ, Яков получил распределение на ЗИЛ. Он работал с удовольствием, добросовестно. Сердечная рана, видимо, зажила, и он начал встречаться с Ольгой Голышевой, приехавшей в Москву учиться. Однако на этот раз до свадьбы не дошло. Между Яковом и Ольгой произошла серьезная размолвка, и она уехала к родителям, несмотря на беременность. Сына Яков так и не увидел, хотя настоял, чтобы ему дали фамилию Джугашвили.
В 1937 году Яков поступил в артиллерийское училище. С первого курса его перевели сразу же на четвертый, учитывая высшее образование. Преподаватели отзываются о нем как о хорошем курсанте. Единственная проблема, о которой упоминают характеристики Якова Джугашвили, – английский язык. В 1940 году он получает по этому предмету неудовлетворительную оценку (двойку, попросту говоря). Этот факт не имел бы особого значения, если бы в немецких документах, характеризовавших пленного Якова Джугашвили, не говорилось, что он свободно владеет тремя иностранными языками: английским, немецким и французским… Но об этом позже.
Во время учебы (в 1938 году) Яков заключает еще один брак. На этот раз его жена – артистка балета Юлия Мельцер. Активная, светская, обаятельная Юлия ввела Якова в круг интереснейших людей того времени. Сталину невестка не понравилась. То ли его не устраивала ее национальность, то ли прошлое (Мельцер уже была замужем), то ли сработал известный стереотип относительно актрис… Так или иначе, с молодой семьей Иосиф Виссарионович практически не общался, – даже после рождения внучки Гали. А после пленения Якова Юлия Мельцер была арестована. Ее обвиняли в том, что муж попал в плен. Юлия просидела в куйбышевской тюрьме полтора года. На свободу вышла только после того, как было получено известие о смерти Якова Джугашвили. Сталин даже не извинился перед невесткой за несправедливое осуждение. Единственное, что он сделал – позволил воссоединиться матери и дочери (внучку великий вождь очень полюбил).
Но вернемся к Якову Джугашвили. На фронт он отправился на следующий день после начала войны. С отцом перед отъездом встретиться не успел, смог только позвонить по телефону. Напутствие Сталина было кратким: «Иди и воюй!» Старший лейтенант Джугашвили был зачислен в 14-й гаубично-артиллерийский полк 14-й танковой дивизии. Первые три недели войны в частях творилась полная неразбериха. Красная Армия несла огромные потери (миллион убитых и 724 тысячи пленных бойцов и командиров всего за 21 день). В эту мясорубку попал и старший сын Сталина.
Дальнейший ход событий – загадка. Достоверно известно, что часть, в которой служил Яков, попала в окружение под Витебском. Командование армии прекрасно понимало, что Сталин не простит, если его сын погибнет по глупой случайности. Поэтому командир дивизии полковник Васильев дал начальнику Особого отдела приказ взять Якова в свою машину. Яков отказался. Он не мог оставить вверенных ему людей. Комдив Васильев, узнав об этом, отдал новый приказ: невзирая ни на какие возражения Якова Джугашвили, эвакуировать его на станцию Лиозно. Как следует из донесения начальника артиллерии, приказ был выполнен. Но свидетельства одного из очевидцев, близкого друга Якова Джугашвили Ивана Сапегина, говорят совсем о другом. В письме Сталину от 4 августа 1941 года он излагает иную версию развития событий: «Полк попал в окружение. Командир дивизии бросил их и уехал из боя на танке. Проезжая мимо Якова Иосифовича, он даже не поинтересовался его судьбой, а сам в танке прорвался из окружения вместе с начальником артиллерии дивизии». Так или иначе, в ночь с 16 на 17 июля, когда остатки дивизии вырвались из окружения, Якова Джугашвили среди них не оказалось. А спустя некоторое время, 13 августа 1941 года, в политотдел 6-й армии Южного фронта была доставлена немецкая листовка с фотографией Якова. Ее текст стоит того, чтобы привести его дословно: «Это ЯКОВ ДЖУГАШВИЛИ. Старший сын СТАЛИНА, командир батареи 14-го гаубично-артиллерийского полка 14-й бронетанковой дивизии, который 16 июля сдался в плен под Витебском вместе с тысячами других командиров и бойцов. Следуйте примеру сына Сталина… ПЕРЕХОДИТЕ И ВЫ!»