Столь простой маневр, к сожалению, усыпил бдительность хозяев. Им бы вновь взвинтить темп минут на десять-пятнадцать, после чего, полагаю, немцы уже не смогли бы столь активно передвигаться по полю. На 78-й минуте последовал удар Эффенберга со штрафного в обвод неоправданно узкой «стенки» перед воротами Шовковского — 3:2.
Хозяева выглядели обескураженными. Имея неоспоримое преимущество и диктуя сопернику свои условия, они пропустили два нелепых мяча. Нелепых с точки зрения «Динамо», но выстраданных немцами: изощренные в кубковых ристалищах, баварцы выжали максимум выгоды из минимальных шансов.
Но самое страшное для хозяев произошло за две минуты до финального свистка. Долговязый Янкер, проскучавший 88 минут из-за отсутствия передач на его яйцеобразную голову, встрепенувшись, опередил в борьбе киевских стопперов и, лежа на траве, ткнул мяч мимо обескураженного Шовковского — 3:3...
Синяя птица победы ускользнула в самый последний миг. Слабым утешением для хозяев стал лишь тот факт, что ни одной из команд в предыдущих матчах группового турнира и 1/4 финала не удавалось забить Кану более двух мячей.
Ответный поединок на «Олимпиаштадион» напоминал дуэль давно изучивших друг друга фехтовальщиков. Каждый выжидал удобный момент для решающего укола. На 35-й минуте его нанес непредсказуемый Баслер. О Марио в то время в Германии говорили: «Баслер может «проспать» пять-шесть игр, но потом отыграть, словно на собственном бенефисе». Украинцы оказались пассивными зрителями на этом празднике футбола. Полузащитник хозяев получил мяч в абсолютно бесперспективной позиции у правой бровки неподалеку от угла штрафной площади «Динамо». Кто-то из киевских защитников, плассируясь перед Баслером, закрыл ему путь к лицевой линии. Марио как-то нехотя двинулся в противоположную сторону и вдруг выстрелил с левой ноги крученым ударом. Мяч, обогнув всю толпу, сгрудившуюся перед Шовковским, чиркнул о правую от него стойку — 1:0.
Позволь Баслеру десять, двадцать раз повторить такой удар даже при полном отсутствии всех участников матча, он бы вряд ли воспроизвел его вновь. Чудеса повторяются не так уж часто. Во всяком случае, на них, очевидно, существует определенный лимит. После того, как он исчерпан, в силу, похоже, вступают чудеса со знаком «минус». Эта метаморфоза не обошла вскоре и команду Оттмара Хицфельда.
В финале на барселонском «Ноу Камп» или, как называют в последнее время спортивную арену в столице Каталонии, «Камп Ноу», немцы вели — 1:0 — вплоть до 90-й минуты, пока нападающий «Манчестер юнайтед» Тедди Шерингем не восстановил равновесие в счете.
Спустя несколько мгновений корабль «Баварии» основательно сел на «солнечный риф» — 1:2. Этим подводным камнем оказался Сульшер; его фамилия с норвежского так и переводится — «солнечный риф». В Украине Оле-Гуннара почему-то величают «Сольскьяр». Просветил меня по поводу правильного произношения фамилии скандинава пресс-секретарь Федерации футбола Норвегии Хальвор Ханнеборг в октябре 2000 года в Осло за несколько часов до начала отборочного матча чемпионата мира Норвегия — Украина.
Возвращаясь к вопросу о чудесах в футболе, выскажу свое мнение: в природе не существует ни везучих команд, ни везучих тренеров. За красавцами-голами, за блистательным исполнением технического приема, за парящей атакой и отведенным «мертвым» мячом всегда стоят два верных «друга» — талант и труд. Безусловно, прав был бард Булат Окуджава:
...Уж так повелось на этой земле:
На каждый прилив — по отливу,
На каждого умного — по дураку,
Все правильно, все справедливо...
Александр Чубаров, администратор киевского «Динамо»:
— Впечатление, которое производил Лобановский на собеседника при первой встрече, часто зависело от восприятия им собеседника. Васильич порой напоминал глыбу айсберга, которую предстояло растопить профессиональным тоном беседы и высокой культурой общения. Лобановский не терпел панибратства. Прежде чем с кем-то сблизиться, предварительно собирал своеобразное досье на этого человека. Он был очень осторожным в контактах и не любил тратить время попусту.
После избрания Григория Михайловича Суркиса президентом киевского «Динамо» он сразу же повел работу по возвращению Валерия Васильевича в родной клуб. Я получил задание начать переговоры в этом направлении, хотя у Лобановского в тот момент был на руках действующий контракт с федерацией футбола Кувейта. Поначалу отношение к новому руководству «Динамо» у него было негативное: постарались недруги, вложившие в уши Васильичу искаженные факты. Он их перепроверил и убедился в том, что был дезинформирован. Летом 1994 года я провожал Лобановского, после проведенного им в Киеве отпуска, на Восток. Темы его возвращения в «Динамо» не затрагивал, боясь переусердствовать. Неожиданно он коснулся ее сам.
— Ты знаешь, Федорович, при избрании нового президента клуба я занял нейтральную позицию. Если бы голосование проводилось сейчас, то поддержал бы Суркиса. Я убедился: Григорий Михайлович и его брат Игорь — люди футбольные и, как мне кажется, способные вывести «Динамо» из замкнутого круга кризиса. Скажи президенту, что все его труды будут напрасными, если в Украине не создадут Профессиональную футбольную лигу. Думаю, он лично должен ее и возглавить.
Я передал наш разговор Григорию Михайловичу. К предложению Лобановского он отнесся поначалу сдержанно, считал, что с образованием новой структуры следует повременить. Но спустя какое-то время, вызвав меня, сказал:
— А ведь Лобановский прав. Пора заканчивать с этой вакханалией. Необходимо навести порядок в украинском футболе. Без союза профессиональных клубов мы будем еще долго топтаться на месте.
Васильич всегда следовал известному выражению: «зри в корень». В самом сложном, запутанном явлении, теме, проблеме умел, образно говоря, отделить зерна от плевел. Как-то в Новогорске в гости к футболистам сборной СССР пожаловали народные любимцы — космонавты. Побродив по базе и перекинувшись с ребятами парой-тройкой слов, космонавты приготовились к отъезду.
Их уговорили отобедать. За столом стали обсуждать создание новой советской трехступенчатой ракеты. Гости на все лады расхваливали преимущества технического решения нового летательного аппарата, созданного советскими конструкторами, вскользь упоминая отдельные недоработки. Лобановский слушал жителей «Звездного городка» с интересом. Когда все высказали свою точку зрения, произнес:
— Лет двадцать назад в одной из киевских газет я ознакомился со статьей о прогнозах Циолковского в области космического кораблестроения. Ученый предсказывал: будущее — за многоступенчатыми ракетами; в газете даже были эскизы, сделанные рукой Циолковского. Но главную проблему в ракетах будущего он видел все же не в механике или аэродинамике, а в обеспечении летательного аппарата эффективным топливом. Ее-то Циолковский назвал «камнем преткновения».
За столом возникла известная сцена из гоголевского «Ревизора»: молчание длилось секунд двадцать. Затем кто-то из гостей-генералов, не скрывая изумления, спросил:
— Вам-то откуда известны такие тонкости?
Васильичу нравилось когда-никогда блеснуть эрудицией:
— Я начинал учебу в Киевском, а заканчивал в Одесском политехе, и одно время кое-что почитывал на обсуждаемую тему.
А о встрече Лобановского с бывшим секретарем ЦК КПСС по идеологии Егором Лигачевым и поныне ходят легенды. Васильич в беседе с главным идеологом партии козырнул тонкой репликой в области экономики, сославшись на известную только узкому кругу специалистов работу академика Шмелева. Услышав эту фамилию, Егор Кузьмич чуть было не потерял дар речи.
— А зачем это нужно знать футболистам?
Лобановский не растерялся:
— Нахожусь в поиске оптимальной модели психоэкономического стимулирования и управления трудовым коллективом, называемым в обиходной речи «футбольная команда».