— Не будем оставлять его в таком виде.

Снимает она платок и взмахивает. Всё строение дива превращается в яйцо. Нурсылу кладёт яйцо в карман, потом второй раз взмахивает платком и появляется большая чёрная птица.

— Отвези нас, — говорит Нурсылу, — в такой-то город, где живёт такой-то падишах.

Они садятся на чёрную птицу и улетают. Птица доставляет их в город, где живёт отец джигита. Джигит давно не видел своего отца и родственников, хочет увидеть. Через три часа оказываются на окраине города. Когда они заходят в город, их останавливает страж у ворот:

— Я голоден, дайте мне, несчастному сироте, кусок хлеба, — говорит.

Когда джигит посмотрел как следует, поразился: в страже ворот он узнал своего отца. Со слезами поздоровались.

— Что случилось, отец, расскажи, — просит джигит.

Отец рассказывает:

— Как только ты уехал и пропал, мачеха твоя совсем разошлась, взбеленилась, — говорит. — Растратила всё наше богатство, уничтожила наше падишахство и убежала. После этого меня свергли. Теперь избрали другого человека, а я вот здесь.

— Не горюй, отец, пока я жив, ты не останешься сиротой, — говорит джигит.

Отец очень обрадовался этому:

— Улым, дорогой, что же ты будешь делать, иль будешь падишахом здесь? — спрашивает.

— Нет, — говорит тот. — Тут уж избрали падишаха. Мы поедем в город, где живёт Нурсылу.

Садятся они втроём на чёрную птицу и через сутки оказываются в городе Нурсылу. Радость была такая, что рассказать об этом словами невозможно. На улицах города народ играет музыку, поёт и пляшет.

Таким образом, смелый джигит, преодолев тысячи бед, добился своего. До сих пор, говорят, прекрасно живёт со своей Нурсылу.

68. Паршивый жеребёнок

В древние времена жил один человек и было у него три сына. Младший сын, говорят, был плешивым. Они никогда не сеяли зерна. Раньше работал и кормил их отец. Когда отец состарился, а сыновья достигли совершеннолетия, сказал им:

— Сыновья мои, давайте и мы будем сеять зерно, ведь народ сеет. Вы сходите на базар, привезите овса.

Идут они на базар, привозят пять пудов овса. Сеют они все пять пудов на одном поле, длиной в восемьдесят саженей. Сеют и ждут неделю. Через некоторое время идут смотреть поле. Смотрят и видят, что овёс не взошёл. Возвращаются и говорят об этом отцу.

— Эх, дети мои, вы не сеяли овёс, а продали и пропили, — говорит отец им, не верит.

Сам идёт смотреть. Идёт, смотрит, овёс не взошёл.

— На самом деле овёс не взошёл, — говорит отец, — или посеяли очень уж редко? Попробуем ещё раз посеять.

Идут на базар, покупают ещё пять пудов овса. Ещё раз сеют на том же поле. Сеют и через неделю идут смотреть. Овёс опять не взошёл. У соседей взошёл и стоит зелёный-презелёный, а у них черным-черно. Приходят и говорят отцу:

— Отец, наш овёс не взошёл.

Теперь старик верит.

— Сынок, на нашем поле есть, наверное, какая-то тайна, может, ночью пойдёшь сторожить? — говорит отец.

Посылает самого старшего сына сторожить поле.

— Сынок, сторожи всю ночь, не спи, — напутствует его.

Этот сын, хочет-не хочет, но идёт сторожить. Их поле было на опушке леса. Появившись в поле, он немного стоит и уходит. Недалеко был кордон, идёт на кордон и там спит. Рано утром встаёт и идёт домой.

— Так, сынок, что же там есть, на поле, что ты там увидел? — спрашивает отец.

— Хи, — говорит сын, — что там может быть, даже соловьи там не поют, всю ночь не спал.

Теперь отец посылает среднего сына.

— Ну, сынок, теперь ты иди, может, у тебя что-нибудь получится, — говорит.

Теперь идёт средний сын. Как только средний сын выходит, чтобы пойти на поле, вслед за ним выбегает его старший брат.

— Братец, ты, наверное, один побоишься, я пошёл на кордон и там проспал, ты тоже спи, — говорит.

— Ладно, абый, раз так, — говорит этот и уходит.

Этот даже не заходит на поле. Прямо идёт на кордон, ложится и спит.

Утром приходит. Отец опять спрашивает:

— Ну, улым, что же было?

— Нет, отец, там ничего не было, — говорит малай.

— Взошёл овёс? — спрашивает отец.

— Нет, не взошёл, — отвечает сын.

Теперь дошла очередь до младшего сына. Этому сыну житья уж не было. На одной ноге Таза носок и лапоть, на другой старый валенок. Теперь Тазу говорит отец:

— Ну, улым, теперь уж ты иди. Может быть, у тебя что-нибудь получится, у тех ничего не получилось.

Таз говорит:

— Пойти-то я пойду, но мне нужен будет один корык^{91}, вдруг появится какой-нибудь зверь.

Дают Тазу то, что он просил и посылают его. Уходит он.

Приходит в поле. С двух сторон поля остались, оказывается, огрехи, там выросла очень густая полынь. Таз заходит в заросли и ложится. Вот время доходит до восьми часов, до девяти, ничего не видать. Доходит двенадцать часов, ему уж хочется спать. Как он ни старался, начинает потихоньку засыпать.

Тут неожиданно поднимается ветер-ураган. Только по его полю проходит этот ураган. Он крутится то на одном конце поля, то на другом, ходит ходуном по полю, будто его боронит. Таз растерялся: «Что же это?» — думает. Испугался, конечно. Когда этот ураган приближается к нему, он вскакивает и поднимает корык, думая: «Будь что будет». Как только он взмахивает корыком, перед ним появляется длинноволосая женщина. Таз начинает её беспощадно бить, и женщина начинает умолять его:

— Ты не бей меня, я до утра взращу твой овёс, — говорит, — Потом у тебя, может, появится какая-нибудь нужда, я дам тебе один свой волос, подожжёшь этот волос и что угодно твоей душе, то и появится.

Так, договорившись, взяв один волос, джигит уходит домой. Приходит домой и ложится спать. Ни отцу, никому другому ни о чём не говорит.

Смотрят утром, Таз спит на печке.

— Ну, Таз-шайтан, когда он успел прийти и лечь, — говорит отец. — Не сторожил, видимо, Таз-шайтан.

Будят его. Тот встаёт.

— Давайте, собирайтесь, овёс нашёлся, пойдём убирать, — говорит Таз.

— Гей, Таз-дуралей! Разве за ночь овёс может созреть? — говорят.

— Тоже мне, хранители поля! Я сторожил и всё сделал, — говорит Таз.

Не поверив словам Таза, старшие братья идут смотреть. Когда дошли и увидели, обнаружили, что их овёс на четверть выше соседских и настолько густой, что нельзя просунуть серп. Теперь они собираются всей семьёй и идут на уборку урожая. Два старших брата, две невестки, Таз — все идут убирать урожай. За день еле-еле убрали весь урожай овса. Приходят домой лишь после захода солнца, такой богатый был урожай овса. Три дня они проветривали этот овёс. На четвёртый день привозят домой одну телегу и молотят. На пятый день просушивают. На шестой день увозят на мельницу. На седьмой день перемололи на муку и привезли домой. На восьмой день, в пятницу утром, сделали из неё блины. Замесили они теста для блинов аж целое квасное ведро.

Две невестки пекут блины, старик и два сына всё это съедают. Таз лежит на печке. Ему не дают ни одного блина. Отец говорит:

— Дайте и Тазу тарелку блинов с маслом, ведь урожай овса он сберёг.

Старший сын говорит:

— Хи, ни к чему беспокоиться, останется, — покушает, не останется, так нет, ты позаботься о своём брюхе.

Они всё едят и едят, блинов остаётся мало. Женщины тоже принимаются есть. Теперь на дне тарелки остаётся пять-шесть блинов. Вот их и относит на печку невестка. Таз, конечно, был очень обижен этим. Берёт тарелку и с размаху бросает, тарелка разбивается и блины рассыпаются. «Эх, мне и поесть-то не дали», — говорит, плачет-заливается и лежит, скорчившись, на печке.

Наступает вечер, приходит ночь. Таз лежит и думает: «Вот и сбылись слова той женщины, будь что будет, сделаю-ка, как она велела». Когда отец и старшие братья уснули, выходит он во двор и поджигает тот волос. В тот же миг появляется перед ним оседланный тай. На седле есть и камча.

Жеребёнок этот говорит: