Лозунг у обеих сторон был один — «Свобода». Но понимание этого слова у них, естественно, было совершенно разным. Консерваторы бились за свою традиционную привилегию тешить собственное самолюбие политической карьерой (желательно славной), строя ее на равных друг с другом условиях и без вмешательства посторонних; при этом самыми страшными людьми для них были тираны, честолюбцы, стремящиеся стать царями, чрезмерно влиятельные личности, ставящие собственные интересы выше республиканских. Популяры, с другой стороны, боролись за независимость народа от элиты и его право принимать законы. Движение маятника, раскачивавшегося между этими двумя группировками, все менее способными к компромиссу, подчас принимало яростный, импульсивный характер.

Полем боя служили сессии Плебейского собрания, оружием — выборы. Законы Тиберия и Гая Гракхов наделили Народное собрание новым, более важным значением в республике в ущерб роли Сената. Но чем влиятельнее становилось Плебейское собрание, тем больше появлялось рычагов воздействия на него. Большинство римских граждан, составлявшее тридцать одну из тридцати пяти триб, проживало вдали от города, и участие в голосовании было для них накладным и неудобным. В результате большая часть выборщиков от этих триб в процедуре голосования обычно не участвовала. Те же, кто мог позволить себе оставить хозяйство, в основном были зажиточными землевладельцами, более склонными поддержать консервативную элиту Рима, нежели чернь. Большинство в голосовании принадлежало городским жителям, а на них оказать влияние было несложно: расположение бедняка можно было купить за деньги; мелкий торговец или предприниматель зависел от своих клиентов из знати; отпущенные на свободу рабы обычно сохраняли лояльность к бывшим хозяевам. Тем или иным способом голоса оказывались купленными. И чем больше денег поступало в Рим из провинций, тем пышнее расцветала коррупция. Братья Гракхи действительно открыли потенциал народа как оружия в политической борьбе, вот только в последние десятилетия существования республики этим оружием свободно пользовались обе стороны.

Итак, популяры и консерваторы из Сената, вооруженные таким образом, сошлись на поле боя. После убийства братьев Гракхов кулаки чесались прежде всего у популяров, и именно они нанесли первый удар. В 110-х гг. до н. э. были приняты антикоррупционные законы, ограничивавшие права наместников в провинциях. Была сделана попытка вывести сенаторов из публичной сферы жизни государства. В то же время стороны схлестнулись по другому больному вопросу кто должен назначать военачальников — Сенат или народ? Когда полководцы из аристократии провалили военные кампании в Северной Африке и Галлии, ответственных за это сенаторов подвергли судебному преследованию за некомпетентность. А на командирские посты были назначены люди пусть и не столь высокого ранга, зато проверенные в бою, и постановление об этом приняло Народное собрание, а не Сенат. В результате полководец Гай Марий, не имевший в своем роду сенаторов, избирался консулом беспрецедентное количество раз — подряд со 108 по 90 гг. до н. э.

Популяры не побоялись даже пойти на серьезный военный конфликт. В 90-89 гг. до н. э. армии Римской республики пришлось сражаться с обозлившимися на метрополию италийскими союзниками. Эта кровавая жестокая война, получившая название Союзнической, окончилась, когда Сенат согласился наделить гражданством все италийские общины, проживавшие южнее реки По. Римское гражданство давало защиту от чиновничьего произвола. Это был явный успех тех сил, которые отстаивали свободы римского народа.

Ответный удар последовал в 80-е гг. до н. э. В войне Рима с понтийским царем Митридатом, претендовавшим на власть над восточными территориями, Сенат назначил на пост командующего армией ультраконсерватора Луция Корнелия Суллу, консула 88 г. до н. э. Кампания обещала принести большие трофеи как самому военачальнику, так и задействованным в ней солдатам. Однако это назначение недолго было в силе. Один из народных трибунов наложил вето на кандидатуру Суллы и предложил вместо него обратиться к отставному полководцу Марию, дабы тот снова взял бразды правления в свои руки. Другие военачальники из знати, будучи смещены столь безапелляционным образом, несмотря на всю свою ярость по этому поводу, не смели перечить верховной воле народа. Но только не Сулла. Его действия были решительными, а ответ противникам — более чем доходчивым. Сначала он добился верности армии, находившейся у него в подчинении. Он заявил им, что, если Мария назначат на должность командующего, тот возьмет в поход ветеранов прежних кампаний, которым и достанется богатая жатва на Востоке.

Экономический аргумент сработал безотказно. Завоевав поддержку армии, Сулла пошел походом на Рим, убил трибуна, наложившего вето на его кандидатуру, и захватил власть в республике, совершив молниеносный военный переворот и объявив себя диктатором. Государственное устройство республики давало определенное обоснование такому поведению, поскольку предусматривало возможность наделения одного человека особыми полномочиями в случае необходимости. Но Сулла решил использовать свою власть исключительно с одной целью: для расправы над политическими оппонентами.

После окончательной победы над Митридатом в 83 г. до н. э. и разграбления богатых восточных провинций Сулла вернулся в Рим, разгромил своих врагов у городских ворот, а затем безжалостно расправился с популярами. В Форуме были вывешены проскрипционные списки, а солдаты и сторонники Суллы открыли охоту на его врагов. Многие из них были убиты или изгнаны из города, а их имущество конфисковано. Столь же реакционной была и законодательная деятельность диктатора Суллы, нацеленная на решительное ослабление власти популяров и расширение полномочий Сената.

Среди новых законов было постановление о том, что занятие государственных постов может происходить исключительно в строгой иерархической последовательности. Таким образом, популяры лишились возможности, минуя средние звенья, быстро достигать звания консула путем народного голосования. Также за счет сторонников Суллы было увеличено количество членов Сената — с трехсот до шестисот человек. Но самыми провокационными стали, конечно же, законы, связанные с ролью народных трибунов. Этот пост превратился в свою слабую тень. Отныне ни один человек, хотя бы раз избиравшийся на должность трибуна, не мог претендовать на другие магистратуры (вследствие чего она теряла привлекательность в глазах людей честолюбивых), а любой законопроект, выдвигаемый трибуном, должен был получить предварительное одобрение со стороны Сената; к тому же трибун лишался права вето. Таким образом, политический маятник со стороны популяров основательно качнулся в сторону консерваторов.

Совершив свое кровавое дело, Сулла вернул власть в республике Сенату и вскоре, в 79 г. до н. э., удалился на покой в имение близ Путеол. Большую часть следующего десятилетия популяры потратили на то, чтобы восстановить трибунов в их старинных правах и развязать руки Народному собранию. Консулом, снискавшим в 70 г. до н. э. восторженные похвалы народных масс за восстановление власти трибунов, стал человек, от которого никто этого не ожидал. Он был самым успешным римским военачальником той поры, к сорока годам дважды удостоенным триумфа. Но репутация его сложилась в более мрачные и кровавые времена: при Сулле он был одним из наиболее ярых его приверженцев. В 80-е гг. до н. э. он немало времени потратил на борьбу с главными популярами того времени и своей деятельностью заслужил прозвище Маленький Мясник. Настоящее же его имя было Гней Помпей Магн — Помпей Великий.

Хотя Помпей и был сыном консула и наследником крупнейших в Италии земельных владений, не стоит считать его традиционным представителем властной элиты. Он был человеком действия, лишенным какой-либо сентиментальности в отношении политических традиций республиканского прошлого. Кроме того, это был выдающийся воин. Честолюбивый и дерзкий, с пышной светлой шевелюрой, он получил от своих солдат прозвище Магн (Великий) — в напоминание о герое его детских грез македоняне Александре Великом. Он подтвердил свое право на это прозвище, проведя в 80 г. до н. э. в возрасте всего двадцати трех лет блестящую военную кампанию в Северной Африке. Впрочем, самым главным его талантом следует признать умение находить возможности для дальнейшего упрочения своей славы. В 70 г. до н. э., занимая пост консула, он почувствовал, что переход в лагерь популяров дает ему такую возможность и незамедлительно принял их сторону. Помпей не только восстановил в правах трибунов, но также реформировал институт судебных заседателей, в результате чего они более не могли обслуживать интересы сенаторов. Вдобавок он позаботился о том, чтобы шестьдесят четыре второстепенных сенатора (все — ставленники Суллы) были исключены из Сената в результате введения ценза. Тем самым он снискал народную любовь. Хотя многие сенаторы находились в оппозиции к Помпею, у великого полководца имелась поддержка в лице молодого сенатора Гая Юлия Цезаря.