И вдруг она завизжала, как школьница:

— Ой, Питер! Смотри!

И она показала мне заметку на юридической странице «Телеграфа». Поверенные Джулиана поместили объявление, в котором Питера Кезуика просили с ними связаться по вопросам наследства Джулиана Мэнсипла. Я старался забыться под звуки «Хора монахинь», но сегодня днем все словно сговорились напоминать мне о самоубийстве, проклятии и Аде. Меня снова пробрал озноб. Было так странно, что Мод, которая хотела только посмотреть результаты чемпионата по каратэ, наткнулась именно на это, обращенное ко мне, объявление поверенных Джулиана, которые, несомненно, действовали по указке Ложи чернокнижников.

Салли и мне срочно потребовалось подзарядить батарейки. Беда в том, что гашиша осталось совсем мало. Правда, был еще ЛСД, но никто из нас не хотел рисковать, учитывая наше душевное состояние. Поэтому оставался только амилнитрат. Мод, конечно же, отказалась к нам присоединиться. Я заметил, что она вообще не любит терять над собой контроль. Амилнитрат был в обтянутых сеткой ампулах. Мы с Салли разбили их и вдохнули одновременно. Над садом гремел хор каких-то рабов из какой-то оперы, когда амилнитрат проник в мою кровь. Меня зацепило, и я, откинувшись на спину, отдался во власть пятиминутного кайфа. Мое сердце билось, как бабочка в сачке, и все тело вибрировало в такт вибрациям реальности. Действие наркотика было яростным, напористым. Амилнитрат не вызывает ни галлюцинаций, ни мистического свечения. Все выглядит таким, как в жизни, пожалуй, даже более реальным, чем в жизни. Как и во время моих прежних экспериментов с этим зельем, мне на долю секунды удалось уловить истинную природу бытия, но, к сожалению, эта истина в последней инстанции — слишком тонкая материя, чтобы это можно было описать в дневнике. Глупо было принимать этот наркотик в наших обстоятельствах. Через пять минут я еще более отчетливо осознал, в каком я положении — преследуемый и проклятый.

День, начавшийся жутко, закончился так же. Мы с Мод сгорали от нетерпения вновь оказаться в объятиях друг друга и легли пораньше. Но через час-другой у Мод стали закрываться глаза, а я, как всегда, остался неудовлетворенным. Она мне ласково улыбнулась, вылезла из постели и пошла в лежбищную. Через несколько минут она вернулась, ведя за руку Салли. Мод лениво наблюдала за нашими ласками, а потом уснула, как раз когда мы с Салли начали трахаться.

10 августа, четверг

Этот день начался так же странно, как и вчерашний. Проснувшись, я обнаружил, что Салли повернулась на другой бок и обнимает Мод, не обращая на меня никакого внимания. Мне стало больно — я увидел силу страсти Салли к Мод. А вот Мод смотрела на меня с желанием, лениво поглаживая Салли по волосам. («Нужно что-нибудь сделать с твоими чудесными золотистыми волосами».) Однако вскоре Мод надоели знаки внимания со стороны Салли, и она приказала ей идти готовить завтрак. Мы обнимались с Мод, слушая приятный для слуха звон чашек и тарелок, которые Салли ставила на поднос в соседней комнате, как вдруг услышали пронзительный крик Салли. Дверь спальни распахнулась настежь. В дверях стояла Салли, освещенная светом раннего утра, и показывала нам свою зловещую находку. Это был серебристо-черный садовый гном с удочкой в руках. Салли нашла его на крыльце вместо бутылки молока.

Сначала Мод никак не могла взять в толк, из-за чего мы с Салли так разнервничались. Я начал бессвязно объяснять, что мистер Козмик верит, будто гипсовые фигурки гномов, пусть и деградировавших на сегодняшний день, все еще могут притягивать к себе хтонические силы земли. Как пишет в своих «Libri Archidoxorum» алхимик шестнадцатого века Парацельс:

«Под землей бродят полулюди, которые владеют всеми бренными вещами, какими пожелают. В просторечии называют их гномами, или Обитателями гор: однако настоящее имя им Сильфы или Пигмеи…»

Я изо всех сил старался вспомнить и растолковать Мод проект мистера Козмика по освобождению садовых гномов, когда понял, что начал не оттуда. Поэтому я предоставил Салли объяснить Мод, откуда мы оба знаем мистера Козмика, как он стал нашим общим другом, вступил в Ложу чернокнижников и поцеловал руку Магистру в одно время со мной, и что его изгнали из Ложи, после того как я разоблачил его в своем дневнике.

Вряд ли можно сомневаться, что серебристо-черный садовый гном — это визитная карточка мистера Козмика. Но что это значит? Неужели он тоже скрывается от сатанистов? Если да, то как он нашел нас? Или же сатанисты схватили его и превратили в своего раба-зомби?

Гном на крыльце, что это — предупреждение? Угроза? Обещание? Шутка? Как бы то ни было, почему мистер Козмик не явился сам? От мысли, что он прячется где-то в лесу и следит за нами, нам стало не по себе. Салли предложила дождаться, когда стемнеет, принять мефедрин и идти не останавливаясь, пока мы не доберемся до Гластонбэри. В Гластонбэри мы будем под защитой его доброй мана. Но мы с Мод забраковали эту идею, потому что у нас нет ни малейшей надежды дойти до Гластонбэри и не быть перехваченными по дороге.

Не найдя лучшего занятия, я взял кухонный нож и провел большую часть утра, вырезая волшебную палочку. Потом я освятил свою импровизированную волшебную палочку и очертил магическим кругом наш домик и сад, а потом, проконсультировавшись со своей красной тетрадкой, я призвал заступника — повелителя духов Израфиля. В общем, с одной стороны, я не верю во всю эту чушь. А с другой — может, охранный круг будет работать независимо от того, верю я в него или нет. Салли, которая наблюдала за тем, как я все это делаю, сказала, что это ей напомнило, как герцог де Ришелье в фильме по роману Денниса Уитли «Выезд Дьявола» очерчивает себя охранной пентаграммой. Потом ее осенила мысль, что мне следует написать Деннису Уитли через его издателей и попросить у него помощи и заступничества. Это казалось вполне разумно. Я провозился с этим письмом до полудня, так как дело это — нелегкое, и мне понадобилась куча слов, чтобы объяснить, как мы попали в такую передрягу. Я написал про то, как я вступил в Ложу чернокнижников, как сатанисты использовали меня для поиска девственницы, как мистера Козмика изгнали из Ложи, а также про смерть Джулиана, про то, как мы пришли в Фарнхэм, про то, что Мод под кайфом увидела призрак моей матери, про появление гнома мистера Козмика на нашем крыльце. Если кто-нибудь и может помочь нам, так это именно Уитли, так как, читая его книги, ясно понимаешь, что он знает из первых рук то, о чем пишет.

На обед Салли приготовила нам поджарку. (Магазины Фарнхэма не слишком жалуют макробиотическую пищу.) Из-за ночной активности я не выспался и сейчас решил вздремнуть на лужайке. Я проспал несколько часов и проснулся только потому, что Салли трясла меня за плечо:

— Питер, проснись! Солнце село ниже реи, и у нас еще осталось на парочку мастырок.

На проигрывателе крутилась пластинка еще одного любимчика Мод — Расса Конуэя. Я лениво потянулся и открыл глаза. Салли нагнулась, чтобы подать мне косяк, я посмотрел на нее и невольно вскрикнул. Она была обрита наголо, сбриты были даже брови и обрезаны ресницы.

— Салли сама попросила меня это сделать, — невозмутимо произнесла Мод. — Она сказала, что не хочет, чтобы твой взгляд задерживался на ней больше, чем необходимо.

Снова протягивая мне мастырку, Салли посмотрела на меня униженно-покорно. Когда я брал у нее мастырку, у меня тряслись руки. Обритая наголо, без бровей и ресниц, Салли выглядела получеловеком-полурептилией. Я глубоко затянулся и хотел вернуть ей косяк, но Салли сказала, что больше не хочет и что все остальное — это мне, так же как и второй косяк, который был уже свернут и дожидался меня. Салли отошла от меня и села рядом с Мод. Она помогала Мод составлять какой-то жутко сложный гороскоп. Занятые своими расчетами, они не обращали на меня никакого внимания.

Я курил в одиночку, и чем больше я курил, тем сильнее мной овладевала паранойя. Мир ускользал от меня, и я больше ничего не мог понять в происходящем. Немного погодя я спросил Мод, у нее ли тот крест, который я дал ей перед тем, как мы с Салли бежали из Лондона.