– Только я не думаю, что их убили и похоронили отшельники. Там были машины, увязшие в грязи, и бензин, которым поливали тела, а потом их поджигали. Думаю, дело действительно в болезни. Они умерли от этого гриппа, не дождавшись помощи, но похоронили их почему-то не на кладбище, а в одной общей яме.

Произнеся свое предположение вслух, Войтех испытал что-то похожее на уверенность. В этот раз его внутренние предчувствия не протестовали. Вспомнилось, как выглядел тот дом, в котором он нашел письмо: почти все на месте, не хватало только некоторых ценных вещей, одежды и постельного белья. Он очень живо представил себе, как мертвые тела, лежащие каждое в своей кровати (где же еще умирать от болезни?) заворачивают прямо в простыни и одеяла, а потом тащат к яме на пустыре, в нее же кидают подушки и одежду, поливают все это бензином и поджигают. А потом закапывают сожженные останки. Мозг услужливо подставлял в его фантазию образы, которые он видел во время вспышек: льющийся из канистры бензин, всполохи пламени, осыпающиеся склоны ямы, серое осеннее небо и толстый слой земли, которым скрыли последствия трагедии.

Саша выпрямилась и на секунду прикрыла глаза. Все это звучало слишком страшно. И правдоподобно. Конечно, грипп – это немного не та болезнь, из-за которой людей можно хоронить вот так, это же не бубонная чума. Но если учесть время – начало пятидесятых, отдаленную местность, дефицит лекарств, то при быстро распространяющемся вирусе могло быть и такое. В любом случае, без раскопок они не смогут узнать, умерли эти люди от болезни или же все-таки были убиты.

Саша открыла глаза и снова посмотрела на Войтеха. Он явно чувствовал себя нехорошо. И, наверное, дело было не только в том, что он увидел. Эти видения сами по себе плохо влияли на его самочувствие. Теперь она сомневалась в том, что обморок вчера случился с ним первый раз.

– Мне кажется, тебе сейчас опять не помешает сладкий кофе с шоколадкой, – предложила она.

– Да, давай, – согласился Войтех, поднимаясь. – Голова раскалывается. Так и к сладкому привыкнуть можно. – Он вышел в общую комнату, поставил на плиту чайник, а потом спросил, не поворачиваясь к ней: – Ты думаешь, все это возможно? Я не очень хорошо знаю ваши реалии того времени. Нев сказал, что страшные истории по возможности скрывались. До такой степени, чтобы похоронить в одной яме два десятка человек? И сказать, что они уехали? Просто чтобы не говорить никому, что они умерли от гриппа?

– Я родилась в восемьдесят четвертом, – Саша пожала плечами, насыпала ему в чашку несколько ложек сахара, потом подумала и добавила еще одну. – И историю никогда особенно не любила, поэтому в этом вопросе доверяю авторитетному мнению Нева. Но вполне такое допускаю. Возможно, никто даже не стал выяснять, от чего они погибли. Я думаю, – она подняла голову и посмотрела на Войтеха, – нам нужно провести там раскопки. Массовое убийство отшельниками я бы пока тоже не исключала. Ваня говорил, что у него сложилось впечатление после разговора с мужиками в Богословке, как будто эти сектанты имели тут немалое влияние. Может, трупы как раз-таки и сжигали, чтобы скрыть убийство?

– И как теперь это проверить? – Войтех нахмурился и повернулся к ней. Чайник не желал закипать. – Если тела сожгли и после этого они шестьдесят лет пролежали в земле.

– Это же не крематорий. В обычном огне тела нельзя сжечь полностью. Думаю, кости мы найдем. Я не патологоанатом, но исключить или подтвердить убийство смогу. Если их убили, на костях должны были остаться следы. Либо от пулевых ранений, либо от лезвий.

Саша вовсе не была в восторге от перспективы рыть могилы и осматривать скелеты, но теперь, когда они приблизились к разгадке, бросить эту затею на полпути она не могла.

– А если это болезнь? Не опасно раскапывать общую могилу?

Старомодный свисток издал противный писклявый звук. Войтех снова повернулся к плите и снял с нее чайник, потом налил кипяток в обе чашки. Саша молча наблюдала за его манипуляциями и ответила только тогда, когда он сел рядом с ней.

– И кто из нас после этого микробиолог? Не думаю, что это опасно. Сам знаешь, вирус гриппа так долго не живет. Тем более человечество давно научилось с ним бороться. – Она отломила кусочек шоколадки и запила его приторно-сладким кофе. Похоже, по инерции себе сахара она добавила тоже гораздо больше, чем нужно.

– Какой из меня на самом деле микробиолог, я тебе уже рассказывал, – ничуть не смутился Войтех. – Но насчет вируса гриппа я в курсе. Я боюсь другого: что если мы ошиблись и это был не грипп?

– Даже если я неправильно поставила диагноз, не думаю, что нам что-то угрожает. Прошло шестьдесят лет. И ты сам говоришь, что тела сжигали. Если это была все-таки болезнь, возбудитель давно уничтожен.

– Я ведь могу и ошибаться насчет сожжения, – Войтех вздохнул, бездумно размешивая в чашке давно растворившийся сахар. Он вдруг понял, что просто боится подтвердить раскопками версию массового убийства. Хотя это прекрасно бы объяснило появление призраков, даже если и выглядело бы немного по-киношному. – Но еще больше я боюсь, что ты окажешься права, – признался он и посмотрел на Сашу. Почему-то он только сейчас заметил, что ее волосы на самом деле кудрявые, а не прямые.

– Права в чем? – переспросила она, не совсем понимая, что он имеет в виду.

– В том, что жителей этой деревни убили отшельники, – пояснил Войтех, тоже отламывая себе кусочек шоколада, чтобы чем-то занять руки.

Саша опустила глаза, рассматривая что-то в своей чашке.

– Да, это будет ужасная правда, – согласилась она. – Впрочем, тот факт, что их похоронили в одной общей яме, уже сам по себе вызывает отвращение, вне зависимости от причины смерти. Не понимаю только, чем тебе так симпатичны эти отшельники, что ты не хочешь в это верить? Мне кажется, у тебя должно быть больше всего причин недолюбливать их.

– Почему? Потому что они вынудили меня играть в рулетку?

– Хотя бы. Тебе этого мало? Чтобы поверить в то, что они способны на убийство.

– Именно поэтому я и не могу в это поверить. – Войтех снова посмотрел ей в глаза. – В револьвере не было патронов.

Глава 10

Лиля, не раздумывая, села на заднее сиденье, чтобы Ваня даже не пытался что-то говорить ей. Впрочем, она слишком хорошо знала своего брата и понимала, что он не промолчит. И даже присутствие третьего человека вряд ли его остановит.

Ваня сел за руль, Нев занял пассажирское место. Поймав в зеркале заднего вида взгляд брата, Лиля покачала головой, давая ему понять, что будет лучше, если он не станет комментировать ситуацию.

– У тебя нервный тик или ты мне что-то пытаешься сказать? – насмешливо поинтересовался Ваня, выезжая на проселочную дорогу. – А я тебя предупреждал: мужчины не любят добычу, которая сама идет в руки. Им так неинтересно. Интересен вызов. Нев, правильно я говорю? – он панибратски хлопнул Нева рукой по плечу. Тот удивленно обернулся в его сторону.

– Психологи часто утверждают это, – осторожно согласился он. – Инстинкт охотника. Правда, свойственен он не всем мужчинам. Как правило, это характерно для уверенных в себе мужчин с задатками лидера.

Лиля страдальчески закатила глаза, изо всех сил борясь с желанием убить, причем на этот раз именно Нева. Он что, совсем ничего не понимает? Зачем он дал Ване такой простор для насмешек. «Уверенных в себе мужчин с задатками лидера». Теперь Ваня от нее точно не отстанет.

– С чего ты вообще взял, что мне есть дело до того, зачем Войтех с Сашей остались? – она передернула плечами. – Тем более что это не они остались, это мы уехали.

– Ну да, ну да, конечно, – усмехнулся Ваня. – И тебя это не трогает? Совсем? Ни капельки?

– Иван, мне кажется, что вы несколько переоцениваете заинтересованность вашей сестры в Дворжаке, – сдержанно прокомментировал Нев. – Мне кажется, что Лилия – довольно красивая, успешная, состоявшаяся женщина, которая не гонится за вниманием первого встречного свободного мужчины. Даже если она находит его привлекательным. И надо заметить, что Дворжак относится к тому типу мужчин, который находит привлекательным большинство женщин. Но это еще не значит, что Лилия «сама идет в руки» или что ее может волновать то, кому он отдает свои симпатии. И она права: у нас у каждого была причина уехать.