На следующий день после того, как они достигли Платта, начался ураган, и температура стала резко падать. Незадолго до полудня тяжелые тучи наполнили воздух крупными хлопьями снега. Воспоминания Гласса о метели на Йеллоустоуне были еще свежи, и на этот раз он не желал рисковать.

Они остановились возле полоски тополей. Рэд и Чэпмэн соорудили грубый, но прочный навес, а Гласс тем временем пристрелил и освежевал оленя.

Ближе к вечеру по всей долине Норт-Платта уже вовсю бушевала метель. Высокие тополя скрипели при порывах завывающего ветра, и вокруг трапперов быстро вырастали сугробы снега, но их навес держался. Гласс и его спутники завернулись в одеяла и поддерживали огромный костер перед навесом. От большой груды алеющих поленьев исходило тепло, державшееся всю ночь. Они поджарили на костре дичь, и горячая пища согревала их изнутри. За час до рассвета ветер начал стихать, и к восходу непогода улеглась. Солнце поднялось над такой однородно белоснежной землей, что им приходилось зажмуриваться от сверкающих солнечных бликов.

Гласс отправился на разведку вниз по течению, пока Рэд с Чэпмэном разбирали лагерь. Гласс с трудом пробирался сквозь сугробы. Тонкий наст на снегу на мгновение выдерживал шаг, но затем нога провалилась и увязала в сугробе. Некоторые из сугробов доходили до трех футов в высоту. Хью полагал, что под мартовским солнцем снег растает через день-два, но до этого замедлит их продвижение. Гласс опять выругался из-за потери лошадей. Он гадал, стоит ли подождать и использовать заминку, чтобы запастись вяленым мясом.

Добрый запас вяленого мяса облегчит им ежедневное пропитание. И, конечно же, чем быстрей они будут передвигаться, тем лучше. Огромное число индейских племен считало Платт своими охотничьими угодьями: шошоны, шайенны, пауни, арапахо [42], сиу. Некоторые племена могут оказаться мирными, но смерть Кабана явно указывала на опасность.

Гласс взобрался на небольшой холм и встал, как вкопанный. В ста ярдах перед ним собралось небольшое стадо бизонов приблизительно в пятьдесят голов, сбившись в круг после недавней борьбы с метелью. Бык-вожак незамедлительно его заметил. Бизон повернулся к стаду, и огромная масса животных пришла в движение, бросившись врассыпную.

Гласс припал на колено и вскинул к плечу винтовку. Прицелившись в жирную телку, он выстрелил. Хью увидел, что от выстрела корова пошатнулась, но устояла на ногах. Недостаточно пороха для такого расстояния. Он удвоил заряд, перезарядив винтовку за десять секунд. Поймав в прицел ту же корову, Гласс спустил курок.

Та повалилась в снег.

Он окинул взглядом горизонт, пока прочищал шомполом ствол. Когда он вернулся к стаду, Гласса удивило, что оно осталось в пределах выстрела, ведь животные не стояли на месте. Он видел, как впереди стада метался бык. Бизон рывками двигался вперед, по грудь увязая в глубоком снегу. Они едва могли передвигаться.

Гласс гадал, стоит ли ему пристрелить еще одну корову или теленка, но быстро пришел к мысли, что мяса у них более, чем достаточно. Какая жалость, подумал он. Я бы мог с дюжину пристрелить, если б захотел.

И тут его осенило, и Гласс удивился, почему же эта мысль не пришла к нему раньше. Он подобрался к стаду на сорок ярдов, прицелился в самого большого быка и выстрелил. Затем Хью перезарядил и быстро свалил очередного быка. Внезапно за ним раздалось два выстрела. На снег упал теленок, и обернувшись, Гласс заметил Чэпмэна и Рэда.
- Йииихааа! - завопил Рэд.

- Только быков! - прокричал Гласс.

Рэд и Чэпмэн шли рядом с ним, лихорадочно перезаряжая. 
- С чего это? - удивился Чэпмэн. - У телят мясо понежней.

- Мне шкуры нужны, - произнес Гласс. - Мы сделаем бычью лодку.

Спустя пять минут на снегу в долине лежали одиннадцать мёртвых быков. Их было больше, чем требовалось, но Рэд с Чэпмэном слегка увлеклись стрельбой. Гласс с силой забивал шомпол в ствол. Пороховой нагар загрязнил ствол. Только когда Гласс зарядил винтовку и подсыпал порох на затравку, он подошел к ближайшему быку. 
- Чэпмэн, взберись на эту гряду и осмотрись. Мы тут порядочно нашумели. Рэд, пора пустить в ход твой новый разделочный нож.

Гласс приблизился быку. В остекленевшем глазу животного блеснула последняя искорка жизни, пока его кровь растекалась на снегу. От быка Гласс перешел к корове. Он извлек нож и перерезал ей горло. Только её они съедят, и Гласс хотел удостоверился, чтобы кровь должным образом стекла. 
- Иди сюда, Рэд. Будет проще, если мы разделаем их вместе. 
Они перевернули корову набок, и Гласс сделал продольный разрез на брюхе. Рэд оттягивал шкуру, пока Хью отделял её от туши. Шкуру они уложили мехом на снег и принялись отделять лучшие куски: язык, печень, горб и филе. Мясо они бросили на шкуру и перешли к быкам.

Вернулся Чэпмэн, и Гласс загрузил работой и его.
- Из каждой шкуры нам надо вырезать квадраты побольше, так что не кромсай их.

Руки Хью покраснели до самых плеч. Рэд оторвался от большой туши перед собой. Стрелять быков было весело, разделывать же их оказалось чертовски сложно.
- Почему бы нам просто не соорудить плот? - пожаловался он. - Вдоль реки до черта деревьев.

- Платт слишком мелкий, в особенности в это время года.
Кроме обилия строительного материала, большое преимущество бычьей лодки было в её осадке - она едва достигала девяти дюймов. Горные потоки, которые затопят берега, придут еще нескоро. Ранней весной Платт едва струился.

К полудню Гласс отослал Рэда назад в лагерь, развести костер для вяления мяса. За собой Рэд потащил по снегу шкуру коровы с отборными кусками. У быков они вырезали языки, но в остальном их заботили только шкуры.
- Поджарь печень и парочку языков на вечер, - прокричал Чэпмэн.

Свежевание быков было первым шагом из многих. Из каждой шкуры Гласс с Чэпмэном вырезали квадрат как можно большего размера - им нужны были ровные края. Толстый зимний мех быстро притуплял лезвия, вынуждая время от времени останавливаться и точить ножи. Когда они закончили, им пришлось сделать три рейса, чтобы перенести шкуры в лагерь. К тому времени, когда они уложили последнюю шкуру на поляну возле лагеря, на Норт-Платте уже весело плясали отблески молодой луны.

К чести Рэда, он потрудился на славу. В прямоугольных ямах горело три низких костра. Все мясо разрезали на тонкие полоски и подвесили на ивовых козлах. Рэд лакомился мясом с самого полудня, и запах жаркого был восхитителен. Гласс с Чэпмэном набивали рот сочным мясом, кусок за куском. Они пировали не один час, довольные не только обилием еды, но и отсутствием ветра и холода. Казалось невообразимым, что всего лишь прошлой ночью они прятались от метели.

- Ты когда-нибудь делал бычьи лодки? - вдруг спросил его Рэд.

Гласс кивнул.
- Пауни плавали на них по Арканзасу. Придется повозиться, но в принципе ничего сложного - каркас из прутьев, обтянутый кожей, как большая чаша.

- Не могу понять, как она будет держаться на плаву.
- Когда подсохнет, кожа обтянет каркас, как барабан. Просто придется каждое утро конопатить швы.

На постройку бычьих лодок у них ушла неделя. Гласс предпочел две лодки поменьше вместо одной большой. Прижавшись потеснее, они все могли уместиться в одной. Кроме того, маленькие лодки были легче и могли с легкостью плыть в любых водах не более фута в глубину.

Первый день они провели, отделяя сухожилия от туш и в сооружая каркасы для лодок. Планширь лодок они сделали из больших веток тополя, согнув их кольцом. От планширя пошли вниз, делая все меньшие кольца. Между кольцами пустили вертикальные стойки из веток ивы, связав сухожилиями.

Больше всего времени ушло на работу со шкурами. На каждую лодку они употребили шесть шкур. Их сшивание занимало много времени. Отверстия в шкурах они проделывали ножами и плотно сшивали их сухожилиями. Когда они закончили, то получили два гигантских квадрата, каждый состоял из четырёх попарно сшитых шкур.

В середине каждого прямоугольника они уложили деревянные каркасы. Затем натянули шкуры через планширь мехом внутрь. Обрезав излишки, сухожилиями подшили шкуры вдоль планширя. Закончив, перевернули лодки вверх дном, чтобы те подсохли.