В первый год все, в общем, удачно клеилось. Хорошая школа - тоже не фунт изюма. На какое-то время вписался, втянулся, занялся даже местной политикой, строчил статейки в один университетский журнальчик, который чуть попристойней, иногда выступал в Союзе, где взвешенные фразы, с печатью победы над заиканием, произвели^гаки впечатление. Вступил в соответственный клуб и пускался в долгие изнурительные пробеги. Пустая трата времени, теперь очевидно. И вот - вовсе выпал из жизни колледжа, затворник, мишень для незлобных шуточек.
Ладно, решил Эрик, пойду. Какое мне дело, в сущности, будет он там, не будет. Какая разница. Хоть обстановку пере-
меню. Вылезу, по крайней мере, на часок-другой из этой комнаты.
А сейчас надо работать, - повернулся устало к своим книгам, ящичкам с выписками, сел за стол и снова взнуздал свой терпеливый мозг, перегруженный всем тем, что на него навьючивалось два последних года, - сейчас надо работать.
* * *
- А, это ты, моя радость? Входи, - кричал Морис с верхней ступеньки.
Он был очень элегантно одет и явно не забывал об этом ни на минуту. Эрика далеко не привел в восторг двубортный пиджачок, очень по моде куцый, остроносые туфли. Стаканчик-другой явно был уже опрокинут.
- Сто лет не видались!
- Со вчерашнего вечера, - Эрик улыбнулся.
- А-а, мы, значит, видались вчера вечером? Ой, ну конечно! Вот идиот, да?
- И какова же дальнейшая судьба указателя?
- В гостиной стоит. Но миссис Браун его не одобряет, правда, миссис Браун? - потому что эта дама явилась в дверях с подносом.
- Ну конечно, мистер Скривен. И я надеюсь, скоро вы уберете эту грязную гадость. Не то у меня будут неприятности.
- Ах, миссис Браун, дорогуша, ну конечно, мы его уберем, раз вы, правда, уверены, что он вам не импонирует.
Эдвард Блейк был в гостиной, с женщиной. Эрик удивился, узнав художницу, которую раза два видел у тети Мэри на прошлых каникулах. Маргарет Ланвин. Тетя Мэри еще устроила выставку ее картин у себя в Галерее. Когда здоровались, она улыбнулась, как будто спрашивая: "Удивляетесь, наверно, причем тут я?" Эрик вспомнил, что она ему тогда понравилась.
- Эдвард демонстрирует совершенно офигенный новый коктейль, - кричал Морис. - Как он называется, а, Эдвард?
- Поцелуй Сатаны, - сказал Эдвард Блейк. Поздоровался он ласково, хоть, как всегда, Эрик углядел
саркастичность в этой легкой ухмылке. Вид у него был скверный, еще хуже, чем раньше. Лицо серое, в каких-то разводах, будто его терли ластиком, резкие складки в углах рта. Большие бледные глаза насмешливы, так и горят. Пальцы в желтых никотиновых пятнах, тощие - одни кости. Перстень с печаткой, держась на честном слове, затрясся и звякнул, Эрик заметил, когда Эдвард поднял стакан.
- Осталось там что-нибудь? - спросил Морис.
- Увы.
- Ну тогда, будьте ангел, сотворите еще немножечко.
- Мы, кажется, извели всю Angostura Bitters1.
- И получится уже несколько иной поцелуй, - вставила Маргарет Ланвин.
- Хоть и не бывает двух одинаковых поцелуев, - поддержал Эдвард Блейк.
Рот у него странно, нервно дернулся на сторону, и он заговорил - старательно, сосредоточенно выговаривая слова. Создавалось неожиданное впечатление будто бы иностранной речи.
Эрик пригубил коктейль - редкую пакость, кстати. Что-то, скорей похожее на микстуру от кашля. Но Морис объявил, что он еще прекрасней прежнего.
- И как это только вам удается, Эдвард? Кудесник! Эдвард не отвечал. Улыбался.
- Может, это прозвучит ужасно невоспитанно, Морис, - протянула Маргарет Ланвин, - но я просто умираю от голода. От всех этих прелестей на буфете у меня буквально слюнки текут.
- Ничего, что все тут холодное? - вскинулся Морис.
Но на самом деле он извинялся перед Эдвардом, не перед Маргарет.
За обедом Эдвард почти не притронулся к еде, хотя ни от чего не отказывался. Пил он много - сперва местный эль, который Эрику показался немыслимо крепким; потом коньяк, который Морис подал с сигарами. Пил, пил и, кажется, поуспокоился. Руки уже не дрожали.
Морис ему расписывал, какой у Карри "санбим".
- Господи, ну до того шикарная тачка! Знаете что, Эдвард, вам надо машину.
- А зачем она нужна, машина? - отозвался Эдвард.
- Ну, чтобы ездить, главным образом. В сто раз дешевле обходится, если, естественно, хочешь куда-нибудь подальше податься.
- Но я не хочу никуда ехать.
- Морис, конечно, с удовольствием бы вас повозил, - Маргарет улыбалась.
Конечно, она вовсе не собиралась никого обижать, но Морис чуть ли не огрызнулся:
- И какой же смысл, интересно.
Потом Эдвард показывал трюк - жонглировал ножом, двумя рюмками и апельсином. Трюк не слишком мудреный. Самое удивительное, что он у Эдварда еще получался. Очевидно - сплошная, голая сила воли. А Морис все повторял:
- Эдвард, ну просто чудо, чудо!
1. Горькую настойку (лат.).
- А такое не угодно ль попробовать? - Эдвард взял нож. Он обращался исключительно к Морису. Крутанулся в кресле, оказался ко всем остальным спиной. Медленно разжимал, разжимал кулак - и вот нож как будто прилип к ладони.
- Господи, да как же это такое? - Морис вытаращил глаза.
- А вот смотри еще раз.
Эдвард сидел, улыбался, держал нож на весу, с видом укротителя змей. И говорил таким тоном, будто они с Морисом совершенно одни в комнате. Эрик вдруг глянул на Маргарет Ланвин. Она улыбнулась в ответ.
- Нет, понятия не имею. Умоляю, объясните, Эдвард.
- Еще посмотри, повнимательней. Морис посмотрел повнимательней.
- Ой, ну скажите!
- А ты понимаешь, как это делается? - Эдвард вдруг повернулся к Эрику.
Эрик сам почувствовал, как краснеет от злости. -Да.
Взял нож, отражая взглядом насмешку Эдварда. Медленно, неловко, разжал ладонь.
- Вот умница! - вскрикнула Маргарет.
- По-моему, теперь я раскусил, что к чему, - сказал Морис. Эдвард смолчал. Только улыбнулся, снова налил себе виски. Эрик еще больше покраснел. Долго молчали.
- Мне, пожалуй… да, мне пора, - вдруг сказал Эрик решительно.
- О, Эрик, - Морис вдруг огорчился, - рано тебе еще. Но Эрик уже вскочил на ноги. Маргарет Ланвин глянула на
свое запястье.
- Где бы насчет поездов узнать?
- В привратницкой, - сказал Морис. - Я покажу.
Но ему явно не хотелось расставаться с Эдвардом Блейком.
- Да, кстати, Эдвард, - сказал он. - Может, пойдем посмотрим номер, который я для вас заказал? Вдруг не понравится.
Эрик даже сам удивился, когда вдруг сказал Маргарет:
- Если хотите, пойдемте со мной, я узнаю для вас расписание в нашей привратницкой.
Она тут же встала.
- Большое спасибо. - Повернулась к Морису: - И большое спасибо за дивный обед.
Эдварду она сказала:
- Еще увидимся?
- А вы возвращайтесь чай пить, - сказал Морис, - только понимаете ли какая штука… если нас не будет… ну… вы не обидитесь?
Маргарет улыбнулась:
- Я, наверно, прямо на вокзал пойду; но все равно спасибо большое. Я тут твою матушку поддержать обещала на каком-то кошмарном мероприятии.
- Привет ей от меня.
- Передам. Ну, до свиданья и еще раз спасибо. До свиданья, Эдвард. Желаю приятно провести время.
- Постараюсь, - Эдвард ей отвесил поклон.
Эрик вышел следом за Маргарет. Молча пошли по улице.
- Это Кингс-колледж, да? - спросила она наконец. -Да.
Потом он спросил:
- Уже тут бывали?
- Когда-то. Сто лет назад. Еще до войны. Выяснили у привратника насчет поездов. Эрик сказал:
- В общем… если хотите… я могу вам приготовить чай у себя в комнате. В секунду. На вокзал вам пока рано идти.
Она улыбнулась:
- Спасибо большое.
- О, тут у вас очень мило, - она огляделась в гостиной. Прошлась вдоль полок, взяла Каннингема, перелистнула несколько страниц, задумчиво постучала указательным пальцем по Стаббсу, будто проверяла на прочность. Эрик как-то жался, стеснялся. Остро ощущая эту ее полубогемистую элегантность, ее обаяние, - очень, конечно, привлекательная женщина, хотя уже, надо думать, чуть ли не под сорок, - взял чайник, налил, поставил на газовую горелку в прихожей, сунул голову в шкаф, высматривая чашки. Когда вошел уже с чаем, она на коленках у камина ворошила огонь кочергой.