Повидимому, Ардара был прав, когда говорил, что дикари эти явились сюда с северо–запада: следы на протяжении нескольких миль тянулись на север, а это доказывало, что их деревни были в той стороне. Но дальше следы оканчивались у реки.

— Здесь они сели в свои лодки, — сказал Ардара. — Я думаю, не подозревают ли они, что мы преследуем их, и потому принимают больше предосторожностей.

— Почему вы так думаете?

— Я только догадываюсь об этом. Но мне кажется, точно они делали здесь большие шаги, чем в начале…

В эту минуту раздался слабый крик. Тапайос была в этом месте около 200 ярдов ширины. Противоположный берег поднимался крутым лесистым кряжем. Вершина его была обнажена, как и некоторые места по склонам, где проглядывали голые скалы. На самой большой из скал стояли три индейца и глядели на белых. Они поняли, что их преследуют, и крик, который издал один из них, был вызовом: они приглашали своих врагов догнать их, если те будут в силах это сделать.

Ардара навел на них свой бинокль. Одного взгляда было для него достаточно.

— Это то самое племя, о котором я говорил! — вскричал он с таким возбуждением, которого еще не обнаруживал с начала экспедиции. — Их постоянные места охоты лежат далеко на северо–запад отсюда, около Амазонки. Когда я поднимался вверх по этой реке с профессором Агассисом, то видал их там. Это опасный народ!

В эту минуту трое дикарей с криком взмахнули оружием над головами. Затем, повернувшись назад, скрылись между деревьями.

— Что делать? — спросил капитан Спрогель. — Я готов пустить в ход все средства, чтобы только спасти бедного мальчика, но не знаю, что предпринять. Нас разделяет от дикарей река, а лодки их на другом берегу!

— Если бы это было единственное препятствие, то об этом не стоило бы и говорить, — ответил Ардара. — Но дело в том, что индейцы быстрее нас странствуют по бразильским лесам. Если бы можно было врасплох напасть на их лагерь, то мы справились бы с ними!

— Так по вашему нет никакой надежды?

Португалец молчал. Он знал, что глаза всех обращены на него, и не решался сказать ни «да», ни «нет». В душе он был уверен, что уже ничем нельзя помочь несчастному мальчику, но боялся того впечатления, какое произвели бы его слова на всю компанию.

— Позвольте мне не отвечать еще на ваш вопрос! — сказал он со вздохом. — Идем теперь назад, в лагерь!

С тяжелым сердцем отправились они вверх по реке к лагерю, который оставили несколько часов тому назад. Нед Ливингстон сорвал объявление, прибитое им на дерево, и простонал, закрыв лицо руками:

— О, лучше бы мне было никогда не видеть в глаза этой ненавистной страны! Я не решусь вернуться домой к родным и друзьям Гарри с такой ужасной вестью, от которой разрывается на части мое сердце!

Ардара все еще молчал. Он обсуждал один вопрос и все не мог придти к какому–нибудь решению. Наконец, он заговорил, но совсем о посторонних вещах, затем вдруг совершенно неожиданно повернул назад по направлению к реке, где они только что были. Дойдя до того места, откуда они видели трех индейцев, они снова приостановились. Время было уже не раннее, и настал час ответить на вопрос:

— Что можно сделать, чтобы спасти Гарри?

По лицу Ардара видно было, что его умственная работа для решения этого вопроса кончилась, и что он пришел к какому–то заключению. Все с интересом ждали, что он скажет.

— Мы не можем бросить мальчика на произвол судьбы, — произнес он. — Мы пойдем за ним по следам. Будем готовиться в путь!

Это новое путешествие стоило нашим друзьям многих трудов, однако, через несколько дней им все–таки удалось догнать похитителей Гарри и, ценою больших усилий, вырвать из их рук жертву. Большая часть индейцев при этом была перебита, остальные же в страхе разбежались. Гарри был спасен.

Несмотря, однако, на благоприятный исход экспедиции, мальчики и Джек были так напуганы происшедшим, что попросили капитана немедленно собираться в обратный путь, а потом при первой же возможности поспешили к себе на родину.

Э. С. Эллис. Лагерь в горах

Глава 1. ТРУДНЫЙ ВОПРОС

В одно ясное осеннее утро, в конце прошлого столетия, на одном из холмов Озаркских гор стояли три молодых человека и смотрели на долину, к которой они добирались уже несколько дней.

Первый из спутников, Фред Линден, — рослый юноша, имел от роду лет 16. Другой — ирландец, Теренций Кларк, был годом моложе своего товарища (оба они были уроженцами пограничной деревни Гревилль). Наконец, третий был молодой индеец племени шавано, по имени Оленья Нога.

Приблизительно на расстоянии одной восьмой части мили от них, в неглубокой долине, виднелось массивное четырехугольное строение — зимнее жилище троих трапперов, один из которых был отцом Фреда Линдена. Из отверстия в плоской крыше, заменявшего трубу, поднималась тонкая струйка дыма, постепенно таявшая в чистом воздухе.

Троих юношей занимал теперь вопрос о том, кто развел огонь в домике — индейцы или белые. В первом случае это была бы засада, во втором — это ничего бы не значило, и молодые люди могли смело направиться к строению, где нашли бы пристанище и радушный прием.

Наши молодые друзья знали, что по соседству находится стойбище индейцев виннебаго, которые, без сомнения, могли напасть на охотников Озаркских гор, зимовавших, как было уже сказано, в охотничьей избушке.

Может быть, индейцы уже напали? Может быть, трое охотников уже были убиты? Может быть, их безжизненные и уже похолодевшие тела лежали где–нибудь в глухом лесу, в том месте, где несчастные упали от предательских выстрелов врагов?

Таким образом погиб отец Теренция Кларка, и судя по этому, можно себе представить, с каким волнением обсуждали этот вопрос молодые люди, которые прошли такой неблизкий путь ради свидания Фреда Линдена с его отцом.

Фред был склонен думать, что с охотниками не случилось ничего дурного, хотя Оленья Нога, по–видимому, был несколько встревожен, что передалось и другим.

— Я не вижу смысла в этом, — заметил Фред, — если они убили наших друзей, зачем развели огонь в хижине?

— Чтоб заманить сюда других! — ответил Терри Кларк, национальность которого сразу можно было определить по произношению.

— Но откуда они могут знать, что поблизости находятся другие белые?

— Мой брат напрасно удивляется, — заметил Оленья Нога, опершись на ружье и внимательно вглядываясь в строение, — северные виннебаго могли подать сигнал южным. Оленья Нога не может сказать наверняка, так как не знает всех сигналов, но весьма вероятно, что краснокожие предупреждены о приближении к хижине в горах двоих белых юношей, и вот теперь они ожидают их!

Такого рода опасения не приходили раньше в голову Фреду Линдену, но он сознавал их справедливость.

Оленья Нога, который недавно разведал обстановку в лесу, видел там много индейцев виннебаго, которые подавали сигналы племени, находившемуся довольно близко от жилища трапперов: они зажигали сигнальные костры, и хотя Оленья Нога не мог вполне оценить их намерений, но подозревал, что дикари знают о прибытии белых в Озаркские горы. Если бы это была правда, то можно было смело предположить, что виннебаго устроили засаду где–нибудь неподалеку.

— Это придает делу совершенно иной оборот, — сказал Фред, подавляя подступавшие к горлу слезы. — Я бы никогда не догадался, что это означает, хотя ты мне об этом уже не раз говорил!

— Я думаю, — сказал Терри, покачивая головой, что было у него признаком глубокой задумчивости, — что если бы наши друзья были в доме, они уж давно выглянули бы оттуда. Не правда ли, Оленья Нога?

— Мой брат говорит мудрые слова!

— Тогда нам остается, — продолжал ирландец, — только сесть и ждать, как сделал медведь, когда охотник полез на молоденькое деревце!

Это предложение не удовлетворило Фреда Линдена. В каком–нибудь другом случае он счел бы такие действия весьма благоразумными, но тут дело шло о судьбе отца, и поэтому он не мог примириться с ужасным неведением, которое было тяжелее самой роковой правды.