Мысль о разлуке, пусть и недолгой, ужаснула ее. Онемев, Пэт смотрела на него, не зная, как ей реагировать — выть, как дворовая собака, или начать ругаться. Так ему, во всяком случае, показалось.

Однако она постаралась сохранить спокойствие.

— Два-три дня? Скажи мне точно, когда мы снова увидимся, любимый!

— Через три дня!

— Это долго!

— Мне не легче, чем тебе! — упрекнул он ее. — Но так ведь надо.

— Что ты собираешься делать?

Лэсситер покачал головой.

— У меня нет определенного плана. Но так или иначе я должен приставить нож к глотке Джерри Грея.

— Ты ведь знаешь теперь, где находится ранчо!

— Этого мало! — возразил он. — Прежде чем шериф оседлает лошадь, их всех там наверху как ветром сдует.

— Я боюсь за тебя, Лэсситер!

Лэсситер перекинул седло через плечо, подошел к Пэт и поцеловал ее в щеку.

— Для этого нет повода! — улыбнулся он и быстро направился к двери.

— Смотри как светло! Ты не хочешь подождать, пока стемнеет?

— Я хочу, чтобы меня все видели! Но ты не волнуйся! Никто не увидит, как я покидаю твои владения.

Лэсситер вышел из дома и направился в стойло. Рядом с ним шагал Джерихо.

— Отряды Джерри Грея находятся недалеко от рыночной площади, за старой лесопилкой и вблизи почты! — доложил старик.

Лэсситер похлопал его по плечу.

— Спасибо тебе! Хорошенько смотри за Пэт.

Старик посмотрел не него в упор.

— Ради этого я и живу, сэр!

Лэсситер кивнул, взял коня под уздцы и вывел его из стойла. Пэт стояла в комнате у окна и смотрела вниз. Он помахал ей рукой, обогнув конюшню, ведя под уздцы гнедого и там уже вскочил в седло. Он тотчас оказался на соседнем владении и уже оттуда выехал в переулок, ведущий к Мэйн-стрит.

Пока Лэсситер не встретил ни души, так что никто не мог бы точно сказать, откуда он выехал на Мэйн-стрит.

Он пустил коня рысью, внимательно поглядывая по сторонам.

Когда он проезжал мимо салуна, из него вышли двое, уставились на него, остолбенев от удивления, а затем вдруг бросились бежать куда-то.

Лэсситер был уверен, что они побежали к Джерри Грею доложить, что встретили его на Мэйн-стрит. Очень скоро вся свора повиснет у него на хвосте!

Но он на это и рассчитывал.

За последними домами он пустил гнедого в галоп. Дорога стрелой устремилась на юг. Прежде чем свернуть, он проскакал по ней больше мили. Когда Лэсситер пересек первую гряду холмов восточнее дороги, то заметил скачущую за ним группу преследователей, которые, увидев его, тотчас же свернули с дороги, чтобы сократить путь.

Погоня длилась долго. Лэсситеру без труда удалось заманить всех головорезов Джерри Грея на юг и скрыться в необозримых просторах долины Сан-Рафаэль еще до захода солнца. Убедившись, что преследователи потеряли его из виду, Лэсситер тотчас повернул обратно и поскакал под покровом сумерек на север. С самого начала его целью было ранчо у Блэк-Бутта, и теперь он мог рассчитывать на то, что появится там внезапно. Охранников просто не успеют предупредить.

Гнедой был на последнем издыхании, когда после почти суточной скачки Лэсситер наконец-то достиг плато. Он пробирался по старым, уже известным ему тропам, оставив гнедого под той же скалой, что и в первое свое посещение.

Солнце уже зашло, и первые сумеречные тени опустились на плато.

Его прежнее появление не заставило охранников ранчо изменить свои привычки. В последних лучах заходящего солнца он вышел на ту самую поляну, посреди которой лежало срубленное дерево. Как и в первый раз, на нем кто-то сидел. Кто это, разобрать было невозможно. Лэсситер спрятался в ельнике, пока совсем не стемнело, и охранник на башне уже не мог его видеть.

Бесшумно, как тень, он подкрался к охраннику сзади и приставил к его затылку двойной ствол своего паркера.

Охранник вздрогнул, и срывающимся от страха голосом заорал:

— Ну, Дей, слабак, если это ты, то сейчас получишь от меня по морде!

— Попридержи свой запал! — прошептал Лэсситер. — Потому что я не Дей. — Он забрал у него винчестер и кольт.

— Ты… Лэсситер? — пробормотал охранник хриплым голосом. Его злость мгновенно улетучилась.

— Он самый!

— Чего тебе опять здесь надо?

— Мне надо к Фиксу Кэссиди, и ты меня к нему отведешь! Если откажешься, спущу курок. Правда, будет много шума, но я успею сделать ноги. А вот ты…

— Хорошо, Лэсситер! — Парень поднял руки. — Ради такого дерьма, как Фикс, я не собираюсь помирать.

— Ты себе не представляешь, как это разумно. Как тебя зовут?

— Чарли!

— Неужели тот самый Чарли из Чикаго?

— А ты откуда знаешь?

— Чую нутром!

— Ты, видно, много помотался по свету, а?

— Да, немало!

— Чикаго — изумительный город! — Чарли размечтался. — По воскресеньям гуляют шикарно одетые люди. А женщины! Одна красивее другой.

— Это верно! Мне тоже бросилось в глаза, — подтвердил Лэсситер. — Но оставим пока Чикаго. Надеюсь, ты снова все это хочешь увидеть? Хорошо одетых людей и красивых женщин?

— Я отступаю перед силой! — сказал Чарли и поднялся, держа руки на высоте плеч. — Фикс вместе с другими сидит за покером в зале. Вряд ли это самый подходящий момент. Слишком много света и слишком много людей!

— Не ломай голову ни себе, ни мне! — Лэсситер схватил его за локоть, и они пошли. Чарли был невысоким, худосочным парнем неопределенного возраста. Он повел Лэсситера прямо к дому.

— На башне охранник сидит и ночью? — поинтересовался Лэсситер.

— Да!

Они вышли из-за кустов, и Лэсситер остановился. Весь дом был освещен яркими огнями.

— Что это у вас здесь происходит? — спросил он удивленно.

— У Фицджеральда день рождения! — объяснил Чарли. — Два часа тому назад прибыл целый кортеж девочек! Может, и я позже возьму себе одну. Впрочем, не знаю. Мне кажется, от них можно что-нибудь подцепить.

— Кто это, Фицджеральд?

— Он малость не в своем уме. Утверждает, что это он застрелил Линкольна в театре. Когда он здесь появился, первым делом вмазал каждому нашему негру, потому что люто ненавидит их. Однако это не мешает ему тащить в постель черных женщин, какие только есть на ранчо. Стало быть, насчет ненависти к неграм все не так уж серьезно…

— Но ведь Фицджеральд не ради этого ошивается здесь? — спросил Лэсситер.

— Его разыскивают во всех штатах. После воины он специализировался на том, что вытаскивал из тюрем осужденных солдат из южных штатов. Говорят, что он спас от виселицы двух высокопоставленных чинов. С тех пор и промышляет этим делом. Вытаскивает преступников из тюрьмы, если родственники хорошо заплатят. Теперь у него подагра, не может ездить верхом! Вот он и рад, что получил у нас пристанище.

Лэсситер потащил Чарли дальше.

Здание было залито ярким светом. Они, пригнувшись, пробежали по площадке к дому и спрятались у стены в тени крытой деревянной галереи. Из окна доносились звуки рояля, женский смех. Тот, кто устроил такой праздник, сразу видно, был отнюдь не бедным.

— Если мы сейчас войдем, всему конец! — прошептал хриплым голосом малыш из Чикаго.

— Чему конец! Празднику? — Лэсситер поморщился.

— Конец ранчо. Оно перестанет быть тем спокойным местом, где можно себя чувствовать в безопасности.

— Это уж точно! Я для того здесь и нахожусь, чтобы покончить с этим вертепом!

Чарли глубоко вздохнул.

— Я мог бы… должен…

— Ну. что?

Он обернулся, стараясь нащупать в темноте взгляд Лэсситера.

— Я попробую вызвать Фикса сюда.

— Постарайся, дружок, чтобы никто этого не заметил!

Чарли стал заикаться.

— Они меня убьют. — От страха он даже вспотел.

Рояль забренчал громче. Где-то открыли окно. Мужчины затянули песню о страстной Мэри.

Лэсситер решил, что пришел подходящий момент. Он оттолкнул охранника, в два прыжка достиг двери и оказался в ярко освещенном зале дома.

В центре зала стоял длинный стол, полный всевозможных яств, бутылок и кружек. Но за столом никого не было. Дюжина мужчин и женщин тесно обступила рояль, за которым сидел никто иной как Рой Джордж. Мужчины пели с воодушевлением: «…Мария, Мария, я покажу тебе сегодня ночью кое-что!..» и в такт музыке шаркали ногами. Четыре смеющиеся девицы стреляли глазами по сторонам. Джерри Грей разрешал приглашать только двухдолларовых проституток. Нечего баловать постояльцев! Но эти четыре лошадки были из конюшни подороже. Это было видно с первого же взгляда.