Изменить стиль страницы

Единственным доводом в пользу такой виртуальной истории и ей подобных является только то обстоятельство, что во многих отношениях с фактами в традиционной биографии Шекспира дело обстоит не намного лучше. Конечно, о большинстве предлагаемых кандидатур «серьезные» антистратфордианцы говорят с иронией, отстаивание таких претендентов называют просто чудачеством. Реальными считаются четыре-пять претендентов. Первой из воображаемых биографий этих персонажей было переиначенное в соответствующем духе жизнеописание знаменитого ученого и философа Френсиса Бэкона. Она излагается во множестве книг и статей.

Бросаются в глаза совпадения между мыслями, обнаруженными в записных книжках Бэкона, и в пьесах Шекспира. А между тем этих мыслей философ в произведениях, изданных под собственным именем, не выражал или же, если и высказывал, то только после опубликования шекспировских трагедий и комедий, где встречаются параллельные замечания и утверждения.

Призрачные страницы истории i_018.jpg

Немыслимо допустить, что актер Вильям Шекспир имел возможность знакомиться с заметками, которые вельможа, государственный деятель Бэкон делал исключительно для себя. Не следует ли из этого, что сам Бэкон повторил свои мысли, зафиксированные ранее в записных книжках, в пьесах, опубликованных им под псевдонимом «Шекспир»?

Елизаветинцы — писатели Холл и Марстон — в сатирических произведениях, опубликованных в 1597 и 1598 гг., давали понять, что считали Бэкона автором двух ранних поэм Шекспира — «Венера и Адонис» и «Обесчещенная Лукреция». Точнее было бы сказать, что, по мнению Холла, эти или какие-то другие поэмы были частично написаны неким неназванным юристом, а Марстон понял это утверждение Холла таким образом, что скрывшийся под псевдонимом автор — Френсис Бэкон. Однако ведь другие современники не сомневались, что Шекспир — это Шекспир из Стратфорда. Почему следует считать, что ошибались они, а не Холл и Марстон?

По мнению бэконианца И. Доннели, автор шекспировских произведений — родовитый аристократ, сторонник ланкастерской партии (одна из двух группировок династии Плантагенетов, которые в XV веке столкнулись в войне Алой и Белой роз; от ланкастерцев брала начало правившая в Англии династия Тюдоров, к которой принадлежала королева Елизавета). Этот человек — поклонник Италии и итальянской культуры, любитель музыки, спорта. Он был беззаботен в денежных вопросах, непостоянен и противоречив в отношениях с женщинами, возможно, сочувствовал католичеству и был затронут духом скептицизма. И. Доннели выдвинул идею, что в шекспировских пьесах содержится запись шифром, что их действительным автором является Бэкон. Другие школы антистратфордианцов вычитали из «криптограммы», что шекспировские пьесы принадлежат перу именно их кандидата. Какой-то шутник даже «доказывал», что шекспировские произведения, как явствует из шифрованного текста, написаны… самим И. Доннели!

Часть антистратфордианцев сочла драму «Ричард II», сюжетом которой является свержение с трона законного монарха, криптограммой. Эту драму шекспировская труппа сыграла накануне неудачной попытки мятежа, предпринятой бывшим королевским фаворитом графом Эссексом. Возобновление постановки было произведено по заказу приверженцев Эссекса, оплативших все расходы. Сторонники кандидатуры Бэкона цитируют его «Апологию», написанную для того, чтобы опровергнуть подозрения, которые возникали в отношении возможного его участия как бывшего приближенного Эссекса в подготовке этого мятежа. Бэкон передает в «Апологии» свою беседу с королевой по поводу книги некоего Д. Хейуорда о Генрихе IV, свергнувшем с престола Ричарда и ставшего его преемником. На титульном листе книги были поставлены инициалы Д.X., а в латинском посвящении Эссексу значилась полностью фамилия автора — Д. Хейуорд. Однако Елизавета, видимо, заподозрила, что он был лишь подставной фигурой, и собиралась подвергнуть его пытке, чтобы узнать имя действительного автора. Бэкон не без труда уговорил королеву отказаться от этого намерения. Между тем поползли слухи, что автором был сам Бэкон. Поэтому, когда ему предложили, чтобы он выдвинул на судебном процессе Эссекса обвинение, что тот потворствовал изданию «мятежной» книги, Бэкон оказался в очень щекотливом положении.

Призрачные страницы истории i_019.jpg

Сочинение Хейуорда, заявил он, — старое дело (книга была напечатана более чем за год до мятежа) и ему, Бэкону, особенно неудобно выступать с подобным обвинением, что дало бы новую пищу слухам об его авторстве. Из этого места в «Апологии» бэконианцы делают совершенно поразительный вывод, что в нем речь идет не о книге Хейуорда, а о шекспировском «Ричарде II», и что, значит, Бэкона считали автором этой драмы и других пьес, приписываемых Шекспиру! Но в «Апологии» сообщается о посвящении сочинения Эссексу. Это могло относиться только к книге Хейуорда, а никак не к драме «Ричард II», о которой в рассматриваемом отрывке из «Апологии» вообще не говорится ни слова. К тому же из рассказа Бэкона явствует, что он опровергал слух, будто имел какое-либо касательство к сочинению книги о свержении с престола Ричарда II и занятии трона Генрихом IV. Пригодится и еще довод, что королева не могла заподозрить кого-либо, кроме Бэкона, в написании драмы «Ричард II», ибо имя автора прямо значилось в книге Хейуорда, тогда как пьеса не содержала таких сведений. Аргументация действительно неожиданная в устах бэконианцев и других антистратфордианцев, утверждающих, что фамилия Шекспира, обозначенная на издании его пьес, в том числе прижизненных, является мистификацией, призванной скрыть подлинного автора.

В бумагах начальника государственного архива Вильяма Ламбарда сохранилась очень несовершенная запись его разговора с королевой, происходившего, как и беседа Бэкона, после мятежа Эссекса. Елизавета гневно заметила Ламбарду: «Я — Ричард II. Разве вы этого не знаете?» В ответ Ламбард вежливо намекнул, что это, мол, злостные выдумки Эссекса, не назвав его прямо по имени. Тогда королева бросила загадочную фразу: «Кто готов забыть Бога, забудет и своих благодетелей; эта комедия сорок раз игралась на площадях и в зданиях». Замечания Елизаветы уже не могли относиться к вышедшему из игры главарю провалившейся попытки бунта — антистратфордианцы относят эти слова к «своему» кандидату в Шекспиры; в частности, бэконианцы — к Бэкону. Между тем ни один из них не обвинялся в безбожии и не получал исключительных милостей королевы, чтобы его можно было обвинить в неблагодарности и забвении благодетелей. Эти слова Елизаветы, вероятно, составляют не одну, а две фразы, трактующие о разных вещах. В первой фразе речь идет об Эссексе, во второй — о драме Шекспира «Ричард II», постановку которой возобновили в канун мятежа. О ней было естественно вспомнить, тем более, что беседа началась с упоминания о Ричарде II, судьба которого в те дни занимала мысли королевы. Актеры труппы лорда-камергера, в которую входил Шекспир, не были подвергнуты ни суровым допросам, ни обычным в таких случаях жестоким репрессиям, тогда как заговорщики, заплатившие деньги за возобновление «Ричарда II» (Д Меррик, Ч. Денвере и Р. Кафф), были казнены. Это ясно показывает, что власти считали актеров лишь невольными, ни о чем не подозревавшими орудиями мятежников. Правда, отдельными исследователями высказывается предположение, что актеры все же попали под подозрение и в последующие полтора или два года гастролировали вне Лондона, возможно, даже в Шотландии, чем объяснялось благорасположение к ним шотландского короля Якова, когда он в 1603 г. унаследовал английский престол. Код, якобы обнаруженный бэконианцами в произведениях Шекспира (начиная с работ в прошлом веке уже упомянутого выше И. Доннели) и будто бы свидетельствующий, что шекспировские творения написаны Бэконом, оказался мифом. При использованных бэконианцами методов расшифровки можно доказать все, что угодно, в том числе и что автором шекспировских произведений был Шекспир. Тем не менее игра в шифры продолжается. В 1990 г. появилась книга Пенна Лири «Второй криптографический Шекспир». Быть может, наиболее впечатляющим из. аргументов бэконианцев является факт, что два писателя — Холл и Марстон — в своих сатирических произведениях, опубликованных соответственно в 1597 и 1598 годах давали понять, что считают Френсиса Бэкона автором двух поэм Шекспира — «Венера и Адонис» и «Обесчещенная Лукреция». Вернее, Холл приписал эти поэмы какому-то неназванному юристу, а Марстон понял эти слова так, что речь идет о Бэконе. Но даже если признать, что Холл и Марстон имели в виду именно шекспировские поэмы и Марстон правильно понял намек Холла, что автором их является Бэкон, то где гарантия того, что правы именно эти невольные основатели бэконианской версии, а не другие современники, считавшие Шекспира Шекспиром?