Из писем-мистификаций, преследующих научные и идеологические цели, вернемся к тем, которые вне прямой зависимости от их содержания приобрели политическое значение. От XVI столетия, столь богатого нераскрытыми тайнами, осталась загадка одной связки писем, которые во многом способствовали созданию воображаемой истории той страны, где они были написаны, и существенно повлияли на реальную политическую и дипломатическую историю западноевропейских государств.

Считалось, что это письма шотландской королевы Марии Стюарт, а предыстория их обнаружения и опубликования кратко такова. Шотландия в XVI в. служила полем соперничества между главными европейскими державами. Протестантская Англия никогда не оставляла планов восстановить свое господство над северной соседкой, которая уже однажды (в XIII и начале XIV века) находилась под ее властью. Католические Франция и Испании, правда, жестоко враждовавшие между собой, стремились не допустить британского преобладания в Шотландии и использовать ее как орудие давления на Англию. Несмотря на победу церковной Реформации в Шотландии определенная часть ее населения (как и в Англии) оставалась католической. Шотландские лорды тоже разделились на католическую и протестантскую группировки.

Дочь шотландского короля Якова V Мария Стюарт родилась в 1542 г. и воспитывалась во Франции. Ее выдали замуж за Франциска, старшего сына французского монарха. В 1559 г. он взошел на престол, а Мария стала королевой Франции. Но уже через год Франциск II скончался, а его вдова вернулась в Шотландию. Первые годы отмечены были очень осторожной политикой королевы-католички, правившей страной с протестантским большинством. Мария демонстративно приблизила к себе протестантских лордов, надеясь развеять опасения, что она предполагает реставрировать католицизм (вместе с тем, в секретной переписке с парижским и мадридским дворами она прямо писала о твердой решимости восстановить «старую веру»). Английская королева Елизавета I видела для себя угрозу в том, что Мария Стюарт, имевшая династические права на британскую корону, станет центром притяжения для сил католицизма не только в Шотландии, но и в Англии. С целью предотвратить угрозу брака Марии с иностранным принцем-католиком, Елизавета, считавшая себя сюзереном шотландского королевства, задумала выдать Марию замуж за своего фаворита Роберта Дадли (впоследствии графа Лейстера). Чтобы досадить ненавистной сопернице и ее приверженцам в Шотландии — протестантским вельможам — или повинуясь минутному капризу, Мария в июне 1565 г. вышла замуж за лорда Дарнлея, имевшего, как и она, права на английский престол.

Брак этот оказался несчастливым. Мария вскоре стала откровенно третировать супруга, оказавшегося совершенным ничтожеством, а Дарнлей, перессорившийся с влиятельными вельможами, сговорился с частью протестантских лордов и начал готовить заговор против жены. Ночью 9 марта 1566 г. вооруженные заговорщики ворвались в покои Марии и на ее глазах зверски убили личного секретаря королевы итальянца Давида Риччио. Только случайность спасла королеву, которая в то время ожидала ребенка, от такой же участи. Униженная Мария затаила жажду мести. Она внешне примирилась с мужем и частью заговорщиков, остальные подняли восстание, но были разбиты и бежали из страны. После этого Мария презрительно отстранила от себя теперь ненужную марионетку, которую сама выбрала себе в мужья.

В это время решающее влияние на Марию приобрел лорд Босвел, поддерживавший ее против мятежников. Королева увлеклась этим хищным храбрецом, порой лишь мало отличавшимся от разбойника с большой дороги, готовым на любые беззакония, как, впрочем, и другие занятые бесконечной междоусобицей шотландские лорды. Дарнлей стал препятствием для планов Босвела — путем женитьбы на Марии занять королевский престол. По требованию Босвела королева отправляется в Глазго для нового примирения с мужем, выманивает Дарнлея из его надежного укрытия и помещает его, в то время больного, в загородный дом Кирк о'Филд на окраине шотландской столицы, Эдинбурга. Вечером 9 февраля 1567 г. Мария уезжает из этого дома, чтобы присутствовать на свадьбе горничной, а в два часа ночи взрыв большой силы совершенно разрушает здание. Из-под руин в саду извлекли трупы Дарнлея и его слуг.

С самого начала молва приписывала организацию взрыва Марии и Босвелу. Но отнюдь не исключено, что виновниками могли быть лорды, ненавидевшие и Дарнлея, и королеву. Однако Мария и Босвел своими действиями дали дополнительную пищу для подозрений. Через короткое время после убийства Дарнлея королева вышла замуж за Босвела. Лорды подняли восстание, королевские отряды были разгромлены, Босвел скрылся за границей и кончил свои дни в датской тюрьме. Марию лорды объявили низложенной и заточили в замок Лохливен. Она бежит из тюрьмы, собирает новую армию, но 13 мая 1568 г. под Лангсайдом снова терпит, на этот раз окончательное, поражение. После разгрома своих войск Мария принимает роковое решение пересечь шотландско-английскую границу и отдаться на милость Елизаветы. В Англии Мария попадает в хитроумно расставленную ловушку — соглашается передать дело о своей виновности или невиновности в убийстве Дарнлея на рассмотрение комиссии английских вельмож, назначенных английской королевой.

Обвинители Марии — шотландские лорды — представили различные материалы, которые, по их мнению, свидетельствовали о вине королевы. Среди них главными были так называемые «письма из ларца». Этот серебряный ларец, как утверждали враги Марии, был подарен королевой ее фавориту и захвачен у Далглейша, слуги графа Босвела, 20 (или 21) июня 1567 г. во время их бегства после поражения королевской армии. Через несколько дней после ареста Далглейша подвергли жесткому допросу: победители хотели вырвать у него под пытками подробные сведения относительно участия Босвела в убийстве Дарнлея. Далглейш вскоре после этого вместе с другими слугами Босвела был казнен, и узнать что-либо дополнительно о письмах стало невозможным. Правда, лорды вовсе и не стремились к этому: при допросе Далглейшу задавалось множество вопросов, но они не касались ларца и его содержимого. Странное упущение, если учесть, что расследовались обстоятельства убийства Дарнлея и письма королевы могли стать уликой, неопровержимо доказывавшей вину Марии и Босвела. Настолько странное, что невольно наводит на мысль: а были ли найдены эти письма летом 1567 г. в серебряном ларце или, точнее, вообще существовали ли они в то время?

Вероятно, все же какой-то ларец с письмами был захвачен. В бумагах английских и шотландских политиков встречаются указания, что у лордов имеются письма, уличающие Марию Стюарт в убийстве. Но были ли эти письма теми самыми, копии которых только в декабре 1567 г. — через полгода после ареста Далглейша — были использованы шотландским Тайным советом против королевы? Времени для подделки было вполне достаточно.

Спор о подлинности писем длится уже почти четыре с половиной столетия, он породил обширную литературу. Еще в XVIII веке жаловались на чрезмерное обилие сочинений на эту тему. Как правило, протестанты держались версии о подлинности, католические историки — о сфабрикованности писем и невиновности Марии Стюарт в убийстве Дарнлея. Стефан Цвейг в своей версии биографии шотландской королевы подчеркивал, что в тогдашней Шотландии не было гениального писателя, которому только и было бы под силу столь тонко, столь стилистически безупречно изобразить перипетии бурной, все сметающей страсти и способного вдобавок сочинить на заказ французские сонеты (тоже найденные в ларце), отражающие с такой правдивостью и изяществом переживания влюбленного и страдающего сердца. Кроме того, если бы лорды задумали такую подделку, они ввели бы в письма признания, рисующие в невыгодном свете королеву, а не создали бы образ мятущейся, сгоравшей от волнения и страсти женщины. Ведь свора шотландских лордов не состояла из Шекспиров, Бальзаков и Достоевских. С другой стороны, некоторые историки, особенно писавшие в прошлом веке, отмечали, что письма содержат признания, которые не сделала бы ни одна благоразумная женщина и тем более королева (сторонники подобной точки зрения явно не учитывали нравы и обычаи эпохи, к которой относятся документы из ларца). Наконец, в ряде новейших работ отмечалось отсутствие прямых доказательств того, что письма были написаны одной и той же женщиной и обращены к одному и тому же мужчине. Были разысканы французские тексты части писем, ранее известные лишь на англошотландском и латинском языках. Это вызвало споры о том, какие тексты являются оригиналами, а какие — копиями. Часть исследователей считала, что письма были раньше подделаны по-шотландски, а потом переведены на французский язык и латынь. Шотландские идиоматические выражения передавались механически, что приводило к потери смысла. Вместе с тем, в некоторых письмах прослеживается обратная связь — французские идиомы буквально переведены на шотландский язык. Считают, что некоторые написанные по-французски письма были адресованы Босвелу, но не доказано, что он знал французский язык. В отдельных письмах встречаются фразы и выражения, которые вряд ли могли принадлежать королеве, скорее, женщине более скромного общественного положения, чем адресат. Английский посол утверждал, что у Босвела была «другая жена» во Франции. Письма могли также быть написаны норвежкой Анной Трондсен, с которой Босвел был обручен. Ее почерк был, правда, не похож на почерк Марии Стюарт, но письма Анны Трондсен могли быть переписаны. Например, это могла сделать Мария Флеминг, жена одного из самых опасных врагов королевы, лорда Мейтланда, которого прозвали «шотландским Макиавелли». Она воспитывалась вместе с Марией Стюарт во Франции и ее подпись (сохранились образцы) почти неотличима от подписи королевы. А Мария Флеминг всецело находилась под влиянием мужа и во всем подчинялась ему.