Болезнь воспитала в цесаревиче огромную силу воли и сострадание к людям.
Во время ссылки императорской семьи в Тобольск Алексей упал с лестницы и получил тяжёлые ушибы, после которых долго не мог ходить.
Но, готовясь стать во главе великой Российской Империи, он стал невольным свидетелем ее заката. Первая мировая война, внутренняя революция, трусость царского окружения, измена и предательство пошатнули, как казалось, нерушимый многовековой монархический строй.
Известно, что самое опасное время для больного гемофилией — детство. Если больной пережил детство, он может дальше вести практически нормальную жизнь здорового человека.
Все дети Николая Александровича рисовали, занимались музыкой (играли на фортепиано, пели), сочиняли стихи.
Что касается музыкальных способностей, Алексей Николаевич имел прекрасный слух, но в отличие от сестёр, игравших на рояле, мальчик предпочитал балалайку, очень хорошо на ней играл и доставлял этим массу удовольствия матери.
Как видно, цесаревича Алексея Николаевича можно охарактеризовать следующими словами: «будучи горячим патриотом (считал хорошим только всё русское), он был умён, благороден, добр, отзывчив, постоянен в своих симпатиях и чувствах. При полном отсутствии гордости его существо наполняла мысль о том, что он — будущий царь: вследствие этого он держал себя с громадным достоинством. Благодаря болезни, знакомый со страданиями, он проявлял большую чуткость к несчастным и обездоленным и не допускал случая, когда мог сделать что-нибудь приятное окружавшим его».
Неуверенный в здоровье сына император Николай II отрекался не в пользу Алексея, а в пользу своего младшего брата Михаила.
Так наследник российского престола Алексей Николаевич Романов превратился в обычного мальчишку Алешу Романова, отцу которого, бывшему хозяину шестой части суши, мог не подать руки плохо воспитанный прапорщик.
Глава 4
6 марта 1917 г.
Святейший Правительствующий Синод Российской Православной Церкви, выслушав состоявшийся 2 марта 1917 года акт об отречении Государя императора Николая-II за себя и за сына от Престола Государства Российского и о сложении с себя Верховной власти, и состоявшийся 3 марта 1917 года акт об отказе великого князя Михаила Александровича от восприятия Верховной власти впредь до установления в Учредительном Собрании образа правления и новых основных законов Государства Российского, ПРИКАЗАЛИ:
Означенные акты принять к сведению и исполнению и объявить во всех православных храмах, в городских — в первый по получении текста сих актов день, а в сельских — в первый воскресный или праздничный день, после Божественной литургии, с совершением молебствия Господу Богу об утишении страстей, с возглашением многолетия Богохранимой Державе Российской и Благоверному Временному Правительству ея.
О чем, для исполнения по духовному ведомству, послать подлежащим учреждениям и лицам циркулярные указы.
Подписали:
Владимир /Богоявленский/, митрополит Киевский;
Макарий /Парвицкий-Невский/, митрополит Московский;
Сергий /Страгородский/, архиепископ Финляндский;
Тихон /Белавин/, архиепископ Литовский;
Арсений /Стадницкий/, архиепископ Новгородский;
Михаил /Ермаков/, архиепископ Гродненский;
Иоаким /Левицкий/, архиепископ Нижегородский;
Василий /Богоявленский/, архиепископ Черниговский;
Протопресвитор /придворного духовенства/ Александр Дернов;
Протопресвитер /военного и морского духовенства/ Георгий Шавельский;
Телеграмма с распоряжением первенствующего члена Св. синода митрополита Киевского и Галицкого Владимира /Богоявленского/.
6 марта 1917 г.
Моления следует возносить за Богохранимую Державу Российскую и за Благоверное Временное Правительство ея. Митрополит Владимир.
На подлинном бланке написано, что телеграмма разослана в 67 экземплярах. 66 были отправлены по епархиям внутри России и один — в Нью-Йорк. Не посылалась в Петроградскую епархию.
После революции всех предавших Царя архиереев и священников постигла смерть или рассеяние по миру за клятвопреступление перед Православным Царём.
Из воспоминаний солдат охраны. 1917 г.
«…Пьяные матросы вышли в царский сад и увидели перед собой Царского сына; злорадно оскалившись, они заорали: «Ну что, Царь несостоявшийся?! Эх, заживем теперь без вас!» — и засмеялись, так им хотелось унизить этого арестованного больного двенадцатилетнего ребенка. Но тут смех их стал резко смолкать и заглох: они увидели перед собой не больного униженного ребенка — на них смотрели глаза юного несостоявшегося Царя. Царя!!! «И как же вы теперь заживете?» Они растерялись и слегка потупились перед Царевичем, а тот, вдруг улыбнувшись, сказал: «Христос воскреси, братцы!». «Воистину воскреси!» — вытянувшись во весь рост, дружно грянули они…»
Последние месяцы своей жизни, находясь в заключении в Екатеринбурге, Алексей не мог ходить. Однажды он сказал: «Я понял, что такое ложь. Если бы я стал царем, никто не посмел бы мне соврать. Я бы навел порядок в этой стране».
Опись остатков имущества царской семьи, сделанная следователем в «Доме особого назначения» гласила о том, что в последние дни своей жизни царевич Алексей читал только одну книгу. Она называлась «Правила игры на балалайке».
Мало кто знает о том, что Алексей отлично владел этим инструментом…
Слухи о том, что некоторым членам царской семьи удалось спастись, стали ходить почти сразу после расстрела. По самым скромным подсчётам число одних только Алексеев за всё время перевалило уже за восемь десятков.