На стенах были установлены 200 пушек разного калибра. Продовольствием и боеприпасами Азов был обеспечен более чем на год вперед. В центре города располагался мощный каменный замок, возведенный еще генуэзцами в XIV в., когда по договору с Золотой Ордой они были фактически хозяевами Азова. Численность казаков, окруживших Азов, не превышала 4000. К тому же они не имели осадной артиллерии.

После трех недель бесплодной осады казаки стали рыть подкопы под стены крепости. Первая попытка была неудачной: произведенный взрыв не причинил большого ущерба. Казаки, уточнив расчеты, около месяца рыли новые подкопы. И глубокой ночью 18 июня страшный взрыв потряс древний Азов, это грянул гром подкопов. Затряслась азовская твердыня, часть крепостных стен вместе с турками, землей и остатками строительных укреплений взлетела на воздух. Атакующие ворвались через образовавшийся пролом в крепость, и началась жестокая битва, в которой в ход шло все. Сражение продолжалось всю ночь и весь следующий день. В конце концов турки не выдержали напряжения боя и ринулись через стены в степь, другая их часть засела в замке. Бегущих преследовали десять верст, до полного истребления. Та же участь постигла и запершихся в замке — после отчаянной трехдневной обороны все они были перебиты. В Азове утвердилось Войско Донское. Первым делом казаки восстановили древний храм Иоанна Предтечи, построенный в конце V — начале VI вв. и обращенный турками в мечеть. Иоанн Предтеча был покровителем Азова.

Отечественные историки дореволюционного и советского периодов, говоря о взятии Азова, в основном вели речь о целесообразности этой казачьей акции, взвешивая все «за» и «против» в части того, могло ли присоединение Азова к Москве вызвать турецко-русскую войну или нет. Остается загадкой неоцененность стратегического значения взятия Азова казаками в 1637 г. Судите сами: во-первых, Россия получила выход сразу к двум морям (Черному и Азовскому) и возможность развития торговых связей. Во-вторых, Крымская Орда была вынуждена временно прекратить набеги на Русь и Украину. В-третьих, падение Азова стало существенным фактором в решении ногайских татар вернуться в подданство московскому царю. И, наконец, двойной удар постиг Блистательную Порту (как величали турки свое государственное образование) — авторитет ее в глазах европейских монархов, а также среди народов, исповедующих ислам, значительно упал. Наоборот, донские казаки предстали избавителями от беспощадных головорезов со знаменем пророка в руках.

Завоевав Азов, по словам публициста Ивана Солоневича, на свой страх и риск, так сказать, по собственной инициативе, казаки предложили московскому царю «взять Азов под свою высокую руку». И вот здесь начинается еще одна загадка русской истории.

Одни выдающиеся отечественные историки утверждали, что Михаил Федорович Романов, первый русский царь династии Романовых, был человек умный, мягкий, но бесхарактерный; «может быть, за неимением данных, а может быть, так было и в действительности, но перед нами он является заурядным человеком, не имеющим “личности”» (С.Ф. Платонов, 1917). Историк В.И. Сергеевич в своей книге «Земские соборы в Москве. Сборник государственных знаний» (СПб., 1875), издание официальное, указал, что «уже при Михаиле, в 1642 году, когда собрание (Земский собор. — Авт.) высказалось в громадном большинстве за окончательное присоединение Азова, захваченного казаками у татар, царь принял в конце концов противоположное решение». Мог ли слабохарактерный царь принимать такие решения? Едва ли. Более того, когда «выдающиеся государственные люди» на Земских соборах вели себя «необузданно», то по приказанию «бесхарактерного, мягкого» царя секретарь (дьяк) давал провинившимся пощечины (например, князю Гагарину) либо наказывал рядом палочных ударов (дворянина Чихачева).

А решение оставить Азов туркам Михаил Федорович, которого иностранцы, между прочим, после избрания его царем в 1619 г. называли не иначе, как «казачий ставленник», принял по двум причинам. Во-первых, из-за напряженных отношений с Речью Посполитой, поскольку польский король Владислав продолжал считать себя полноценным московским царем, избранным в Смутное время Боярской думой, и упрекал Михаила, что тот ему тогда присягнул, как царю. Во-вторых, ввиду двуличной позиции дворянства, которое, выказывая желание в пользу присоединения Азова, тем не менее не хотело выделять средства на восстановление полностью разрушенной крепости. Жить было тогда трудно всем на Руси, не только мелкому дворянству. В итоге Земский собор 3 января 1642 г., за исключением представителей Великого Новгорода, Смоленска, Рязани и других «окраинных» (пограничных) городов, решил положиться на царскую волю. Побывавшие в Азове посланники доложили царю: «Город Азов разбит и разорен до основания и вскоре города поделати никоем образом нельзя, и от приходу воинских людей сидети не в чем»^{56}. Казакам прислали на Дон благодарственную грамоту за мужество и 5 тысяч рублей, сумма по тем временам астрономическая. Москва умыла руки.

Но все это было в 1642 г. А в 1641 г. турки решили основательно рассчитаться с дерзкими донцами за нанесенный им позор. Султан Мурад IV назначил поход на Азов на весну 1640 г., однако вскоре умер. Турки продолжали готовиться к нападению на Азов, о чем стало известно от взятых казаками пленных крымцев в столкновениях под Перекопом. Главным местом сбора огромного войска стала турецкая крепость Анапа. Туда стягивались военные силы Оттоманской империи и ее союзников. Новый султан, брат умершего Мурада IV, Ибрагим I распорядился об участии в походе крымско-татарской и ногайской конницы. Крымцы, помня о судьбе своего бывшего хана Инайет-Гирея, удавленного по приказу Мурада IV за мятеж во время осады казаками Азова в 1637 г., выставили все свои наличные силы. В Анапе сосредоточился огромный турецкий флот, в течение года сюда завозили боеприпасы, продовольствие и стенобитные орудия. Морская разведка казаков доносила в Москву о прибытии в Анапу «городоемцев, приступных и подкопных мудрых вымышленников» из Венеции, Франции, Испании и Швеции.

В январе 1641 г., под Крещение, крымские татары неожиданно для казаков провели разведку боем: под стенами Азова произошла жесточайшая схватка, с большими потерями для обеих сторон. Казаки, не мешкая, стали готовиться к отражению нападения. Укрепив и отремонтировав все крепостные сооружения, внешний «земляной город» (Топракале) и внутренний замок — «каменный город» (Тышкале), они силами подкопной команды Ивана Арадова вырыли несколько подземных проходов за пределы крепости для внезапных вылазок в тыл ожидаемого противника, замаскировав их снаружи. Были приготовлены минные подкопы и ямы-ловушки. О командире подкопной команды защитников Азова стоит рассказать отдельно. Хотя бы по той причине, что русские историки не сказали о нем ни единого слова.

Мадьяр Юган (Иван) Арадов, талантливый инженер, показал себя при обороне Азова блестящим специалистом ведения подземной войны. Единственным источником информации об Арадове является выпущенная в 1937 г. книга казака-эмигранта, Георгиевского кавалера первой мировой войны, генерал-майора, историка Исаака Федоровича Быкадорова «Донское войско в боях за выход в море». В России она не издавалась никогда. Об Арадове И.Ф. Быкадоров сообщает следующее: «В 1627 году по Дону в Москву вместе с турецким проходило венгерское посольство, вернувшееся обратно в 1628 году. С достаточным основанием можно предположить, что Юган Арадов был в составе этого посольства и остался на Дону. Венгрия, как и Донское войско, вела против Турции почти непрерывную войну. Возможно, Арадов остался на Дону, чтобы своими знаниями и опытом помогать казакам в борьбе против общего врага — Турции. В пользу венгерского происхождения Арадова говорит и то, что принятая им на Дону фамилия Арадов является названием одного из городов Венгрии, возможно, его родины»^{57}. Арадову предстояло решить проблему нейтрализации мощной турецкой артиллерии.