Я протягиваю ему пачку, он вынимает сигарету, прикуривает ее и откидывается на спинку стула, устремив взгляд в свое прошлое.

— В Гренобле мы бросили машину, после чего полицейские потеряли наш след. Нас разыскивали в Швейцарии, в Германии, в Австрии, в Италии. В это время мы были уже в море. Эмиль, его подружка Ивонна Пенделе, Куржибе и я. Мы сели в Генуе на пароход, взявший курс на Шанхай. Знаешь, Борниш, Китай в то время был настоящим раем. Разбогатеть там ничего не стоило; конечно, для этого требовались мозги. У нас ума была палата. Не теряя времени, Эмиль купил отель-бар «Фантазио» с игорным залом и комнатами для свиданий. Работать приходилось двадцать четыре часа в сутки! Это был улей, завод! Парням, белым и желтым, хотелось праздника. Японцы к тому времени уже захватили Маньчжурию, но они были ненасытными гурманами: им хотелось еще и Кантона, и Пекина, и Шанхая, и Нанкина… Как всегда в таких случаях, были предатели, китайцы, ведущие двойную игру или просто помогавшие японцам. Им нужно было оружие, и Эмиль решил стать торговцем.

— Как ему это удалось?

— Очень просто, Борниш. Мы покупали оружие в регулярной китайской армии и доставляли его на купленном нами самолете, который пилотировал один американец. У тебя есть еще сигареты, Борниш?

Ошарашенный, я смотрю, как он прикуривает сигарету, затем убирает пачку в карман. Закинув ногу на ногу, Нюс задумчиво пускает кольца дыма.

— Мы действительно разбогатели. У нас была уйма денег, одни доллары. Но везение однажды кончилось, и самолет зарылся носом в землю. Пилот погиб, а Эмилю пришлось очень долго идти пешком. Он захватил с собой кольцо, деньги и серебряные часы американца.

С оружием было покончено, но мы не унывали. Мы занялись торговлей наркотиками. Однако это оказалось гораздо сложнее, чем торговать оружием.

— Почему?

— Подумай сам, Борниш! С оружием тебя не могут надуть. Тебе приносят ящики, ты проверяешь их содержимое, и все в порядке. Но с наркотиками… нет, в этом деле надо быть профессионалом, иначе тебе легко могут подсунуть муку.

Он смеется и продолжает:

— Однажды с нами такое произошло. Один-единственный раз. Знакомый американец хотел купить товар, а знакомый китаец хотел продать свой. Мы были посредниками. Заключили сделку. Американец дает свои доллары, а китаец — товар. Мы получаем комиссионные, и жизнь кажется нам прекрасной.

Но неожиданно американец возвращается рассвирепевший: товар оказался мукой. Янки угрожает. Вскоре появляется рассвирепевший китаец и тоже угрожает. Доллары оказались фальшивыми.

Эмиль был разочарован. Он не любил нечистой игры. Он всегда был честен в делах. Я понял, что он этого так не оставит, и спросил, не нужна ли ему моя помощь. Он отказался.

Я так и не узнал, что же произошло. Но однажды утром, несколько дней спустя, в реке был обнаружен труп китайца, к шее которого был привязан пакет со свинцом и мукой. Накануне был обнаружен повешенный на дереве американец; из его глазных орбит торчали свернутые рулоном фальшивые доллары.

Подозрение пало на Эмиля. Даже в таком прогнившем городе, как Шанхай, не следовало переходить границы. Против нас восстало все общество: мошенники, торговцы, проститутки и легавые. Пришлось срочно срываться с места.

Эмиль отправил Ивонну в Париж, Куржибе в Испанию, а сам отплыл в Южную Корею. Там его вскоре обвинили в убийстве одного торговца зерном, и он снова отправился морем в Японию. Я остался в Шанхае, чтобы закрыть дело и продать «Фантазио»…

— Куда он поехал из Японии?

— В Барселону, в Испанию, где тогда шла гражданская война: повсюду лужи крови, виселицы, непрерывные казни… Там Эмиль снова начал торговать оружием.

Когда я тебе сказал, что Куржибе уехал в Испанию, я ошибся. Он уехал в Италию, в Геную. Эмиль нашел его и предложил работать вместе.

Все шло хорошо, только Эмиль не питал доверия к песетам. Ему нужны были доллары, в противном случае он угрожал прекратить поставки. Однажды его чуть было не арестовала группа вооружённых людей, но Эмиль разрядил в них свой автомат. Их было семеро, и они были франкистами.

Кто-то донес на Эмиля, и его арестовали. Он оказался в одной камере с коммунистом Марти. Коммунист был славным парнем. От скуки он научил Эмиля читать и писать. Считать Эмиль умел всегда.

В конечном счете испанцы передали Эмиля французским властям, и на границе он узнал о том, что срок действия вынесенного ему заочного приговора по обвинению в соучастии в организации моего побега истек. Ему больше нечего было бояться, он был свободен. Эмиль вернулся в Париж, разыскал там Куржибе и его приятелей, и вот мы уже на пороге тридцать седьмого года.

Жан-Батист умолкает. Он смотрит на меня блестящими, черными, насмешливыми глазами, но я чувствую, что мыслями он очень далеко, в своем прошлом. В зале слышно только тиканье настенных часов, висящих над дверью. Почти одиннадцать… Мне не хочется уходить, я готов часами напролет слушать этого странного человека, но мне нужно бежать во Дворец правосудия, куда я вызван в качестве свидетеля по делу прошлогодней давности. Я еще вернусь к Нюсу…

— А что стало с Куржибе? — неожиданно для самого себя спрашиваю я.

Жан-Батист тут же опускается на землю и говорит, пожимая плечами:

— Он порвал с нами. Он решил начать новую, честную жизнь. Это с его-то прошлым! Он уехал в Америку, и с тех пор мы ничего о нем не слышали. Кто знает? Может быть, он работает и у него есть жена и дети. Куржибе, мой дорогой Борниш, не был рожден мошенником, он всегда мучился угрызениями совести…

Я выхожу из тюрьмы Фресн совершенно потрясенный. Я получил урок, но ничего не узнал.

18

Мишлин Боржо некрасива. Даже очень некрасива. В сорок лет у нее дряблая и жирная кожа, тяжелые, нависшие веки, несколько подбородков и очень тонкие губы. Но зато у нее ровные и белые зубы, хотя они не могут скрыть ее природной неказистости. На своих толстых, коротких ногах она ходит, переваливаясь с боку на бок, как такса. Ее дед Огюст кончил свои дни под ножом гильотины за убийство полицейского. Ее отец и дядя умерли от болезни на каторге.

Мишлин не пришлось стать проституткой, потому что даже в юности ее некрасивость оттолкнула бы любого клиента. Поэтому она продает цветы неподалеку от ворот Сен-Клу.

Природа все же вознаградила Мишлин, послав ей дочь Шанталь, тонкое личико и хрупкий силуэт которой волнуют многих парней в квартале. Шанталь двадцать лет.

Каждое утро Мишлин берет в руки корзину с цветами и выходит из своей квартиры, расположенной на улице Пари, 140. Антуан, ее муж, спокойный, крупный малый, еще спит… Он приворовывает в магазинах, торгует крадеными номерами автомашин, замазывает картины. Его доход вполне позволяет ему отправляться по вечерам в бар «Две ступени» к своему старому другу Виктору.

Мишлин, Антуан и Шанталь живут в небольшой трехкомнатной квартире в старом, облупленном пятиэтажном доме.

У Антуана есть друг, Деде Картерон, мошенник. Он смелый, красивый, элегантный, и его карманы всегда набиты деньгами. Единственный его минус — это больное сердце. Деде сорок шесть лет.

Деде сидит, как обычно, в бистро на улице Монтрей и читает газету, когда хозяин зовет его к телефону. Это Эмиль, старый приятель, оказавшийся в затруднительном положении после побега с улицы Биша. Сухим и властным голосом Эмиль поручает Деде найти для него укрытие.

— Перезвони мне через двадцать минут, — говорит Деде.

Картерон набирает номер Антуана Боржо, живущего напротив. В этот утренний час он попивает кофе, макая в него круассан. Выслушав Картерона, Антуан пытается возражать:

— Нет, Деде. Дело слишком рискованное.

Картерон настаивает:

— Всего на два или три дня. Если бы мой дом в Бане отапливался, я бы отвез его туда. Я думаю, что пятьдесят тысяч тебе не повредят…

Антуан сдается. Таким образом Эмиль Бюиссон появляется в доме № 140 на улице Пари. Едва войдя в квартиру и пожав Антуану руку, он говорит: