Высокие пики казались уже настолько близкими, что к ним можно было прикоснуться, когда «Острокрылы» повернулись кверху брюхом и пошли в пике, преследуя Иллитиана. Входя в колодец искусственной гравитации Комморры, истребители возвещали о своем приближении нарастающим ревом и громоподобными звуковыми ударами. Иллитиан безрадостно улыбнулся — при всем своем бахвальстве пилоты задержались на миг дольше, чем нужно было. Теперь повсюду вокруг него поднимались башни из металла, хрусталя и камня, снизу и сверху мелькали изящно перекинутые меж ними мостики и изогнутые трубы. Ревущие в погоне истребители с их кинжаловидными крыльями были созданы больше для скорости, чем поворотливости, и в этой среде войско Иллитиана имело большее преимущество.
Пилоты «Острокрылов» тоже знали об этом и открыли огонь с самого близкого расстояния. Лучи темного света рассекли воздух рядом со свитой Иллитиана, каждая обжигающая сетчатку вспышка обещала огненную смерть тому, кого настигнет. Ни один из выстрелов не достиг цели, и истребители были вынуждены сбросить скорость. Один вражеский пилот отказался перестраховываться и ринулся в атаку сверху вниз, во все более тесно сплетающиеся ярусы Верхней Комморры. Он маневрировал с головокружительной ловкостью, преследуя уворачивающиеся и петляющие корабли Иллитиана среди пиков и шпилей Горы Скорби.
Обжигающий поцелуй двойного темного копья «Острокрыла» с гибельной меткостью вонзился в их формацию. Один из «Ядов» Белого Пламени моментально задымился и рухнул куда-то в глубины. Буря ответного огня от близлежащего «Губителя» захлестнула истребитель от носа до хвоста. Ни одно из попаданий не было для него смертельно опасно, но они достаточно отвлекли пилота, чтобы тот неправильно рассчитал следующий маневр. Истребитель на полной скорости снес какую-то платформу и врезался в зазубренный угол шпиля, где тут же взорвался шаром грязно-оранжевого пламени.
Окружающие шпили и мосты ожили, как будто их пробудило крушение «Острокрыла». Со всех углов на войско Иллитиана посыпались выстрелы, воздух загудел от осколочных снарядов и вспышек энергии. Огонь был беспорядочный и неточный, но достаточно обильный, чтобы подбить некоторые из кораблей. Хорошо защищенная личная барка Иллитиана проплыла сквозь обстрел невредимой. Оставшиеся «Острокрылы» быстро отстали, разочарованно кружа над переплетенными зданиями Верхней Комморры. Они могли лишь беспомощно наблюдать, как отряд Иллитиана ускользает от них.
Это многое говорило о нынешнем его положении, подумал Иллитиан — видеть, как все поворачивается против него, как над головой кружат хищники, в то время как снайперы-убийцы стреляют из всех окон и из-под каждой арки. Под давлением Разобщения тысячи кабалов по всей Комморре, которые Вект намеренно ослаблял своими интригами, обратились друг против друга. Они сражались всеми имеющимися средствами, почти рефлекторно пытаясь ухватить как можно больший кусок того ничтожно малого лакомства, которое им обычно предлагал тиран. Как иронично, что в этот самый момент, при наличии подходящего лидера и видимой демонстрации силы, кабалы могли бы объединиться и стать достаточно могущественными, чтобы свергнуть верховного властелина.
К несчастью, размышлял про себя Иллитиан, он не обладал ни достаточным лидерством, ни необходимой силой, чтобы впечатлить меньшие кабалы в тех количествах, которые ему были нужны. Если бы на его стороне все еще оставались старые союзники, Крайллах и Кселиан, поддерживаемые собственными могущественными кабалами, то это была бы совсем другая история. Тогда это было бы возможно, тогда древние благородные дома могли бы возродиться, как они мечтали многие столетия. К сожалению для Иллитиана, его ближайших союзников более не существовало.
Крайллах был сражен загадочными убийцами внутри своей собственной крепости, и ходили слухи, что их возглавлял верховный палач самого Крайллаха, инкуб по имени Морр. Останки архонта были намеренно уничтожены таким образом, что даже самый умелый гемункул не смог бы его восстановить. Кселиан постигла менее тяжкая телесная смерть, но ее тело исчезло, прежде чем его поместили в животворный саркофаг для возрождения. Это похищение почти наверняка подстроил демонический Эль'Уриак. Так или иначе, но за отсутствием Кселиан архонтом Клинков Желания вскоре стала избранная марионетка Эль'Уриака — Аэз'ашья.
После неоплаканной кончины Эль'Уриака Аэз'ашья, судя по всему, сменила покровителя, решив служить Асдрубаэлю Векту. Иллитиан скривился, думая о ее непредсказуемой глупости. Может быть, она наивно верила, что верность верховному властелину в конечном счете убережет ее саму. Она станет жертвой интриг Векта, как только это станет возможно, в этом Иллитиан даже не сомневался. И все же горько было признавать, что Аэз'ашья могла похвастаться могущественными союзниками, неважно, насколько склонными к предательству, в то время как у Иллитиана не было ни одного. Его план воскресить трижды проклятого Эль'Уриака, чтобы сделать из него оружие против Векта, ударил по нему самому, причем настолько мощно, что лишил Иллитиана всей поддержки как раз тогда, когда он больше всего в ней нуждался.
Через глубокий, словно каньон, провал между двумя шпилями Иллитиан разглядел знакомые алебастровые пики и засаженные садами крыши своего родового поместья — крепости Белого Пламени. При всем черном цинизме, наполнявшем сердце Иллитиана, он ощутил подъем духа, увидев, что она все еще цела. Можно было сказать, что дом Иллитианов был материально воплощен в крепости Белого Пламени в той же мере, что и в той благородной крови, которая текла в его жилах. Поэтому он был рад увидеть, что Вект пока что не успел нанести удар по его цитадели. Вероятно, он уже попытался и потерпел неудачу, точно так же, как потерпел неудачу над Горатом. Когда они приблизились, стало видно заметные полосы разрушений, расходившиеся от крепости наподобие обугленных спиц колеса. Это были следы адских энергий, выпущенных на волю ее защитными системами.
Иллитиан видел, что темный скелетоподобный шпиль неподалеку частично оплавился и осел до половины своей изначальной высоты. Он решил, что точно не станет проливать слез, если это означало гибель вечно противостоявшего ему кабала Отравителей, который там обитал. В других окружающих шпилях виднелись более ровные раны, нанесенные орудиями темного света и моноволокном. Здесь было побоище, но, судя по всему, не произошло ничего такого, с чем не могли бы справиться крепость и ее защитники. На мгновение Иллитиан почувствовал теплое ощущение безопасности, которое грозило накрыть его целиком, и сердито подавил его. Что-то было не совсем правильно; здесь было уж слишком тихо. Даже снайперская стрельба, которая велась по гравилетам Иллитиана, практически сошла на нет.
Некое шестое чувство притянуло взгляд Иллитиана к небу, и там были они — реактивные истребители «Острокрыл», кружащие высоко над крепостью, словно их пернатые тезки. Когда корабли Иллитиана нырнули в запутанные слои Верхней Комморры, это лишь прервало их погоню, но не остановило ее. Благодаря своей скорости «Острокрылы» просто обогнали их и стали ждать появления Иллитиана там, куда он с наибольшей вероятностью мог бы двинуться. Местность вокруг цитадели Белого Пламени была относительно открытой, что было жизненно важно для ее обороны, но ждущие в засаде истребители в корне изменили ситуацию — теперь Иллитиану нужно было прорваться через это хорошо простреливаемое пространство, чтобы достичь безопасных пределов самой крепости.
Войско Иллитиана было в считанных секундах от того, чтобы оказаться на открытом воздухе и стать уязвимым. Он быстро обдумал идею приземления, чтобы покинуть корабли, пробраться в фундаментальный слой и достичь крепости по тайным тропам, но сразу же от нее отказался. Это повлекло бы иные, неизвестные риски, причем значительно превышающие угрозу, исходящую от одного звена реактивных истребителей. Более тихая и циничная часть его разума сказала ему, что он просто паникует. Он бежит от опасности и, словно загоняемое животное, не может думать ни о чем, кроме того, чтоб как можно быстрее достичь убежища. Иллитиан подавил и эту мысль, пока она не успела окончательно сокрушить его решимость. Истребители пытались задержать его, пока не прибудут другие войска Векта. Если он помедлит сейчас и останется рядом с крепостью, когда они прилетят, он будет действительно обречен.