Сальвадор Дали и Гала

Об истории любви великого испанского художника-сюрреалиста Сальвадора Дали и его жены Елены Дьяконовой, больше известной под именем Гала, можно написать не один захватывающий роман. Однако в рамках этой книги попробуем рассказать ее кратко.

Сальвадор Дали

Елену Дьяконову никто не назвал бы писаной красавицей, однако было в этой женщине нечто такое, что заставляло бросаться к ее ногам художников, поэтов и вообще людей того круга, который принято называть богемой.

Родилась Леночка в Казани в 1894 году. Рано овдовев, мать девочки вскоре снова вышла замуж, и вся семья переехала в Москву. Здесь Лена Дьяконова училась в одной гимназии с сестрой будущей прославленной русской поэтессы Марины Цветаевой, Анастасией. Сама Анастасия также не чуждалась литературного поприща; вот составленный ею словесный портрет Галы той поры: «В полупустой классной комнате на парте сидит тоненькая длинноногая девочка в коротком платье. Это Елена Дьяконова. Узкое лицо, русая коса с завитком на конце. Необычные глаза: карие, узкие, чуть по-китайски поставленные. Темные густые ресницы такой длины, что на них, как утверждали потом подруги, можно рядом положить две спички. В лице упрямство и та степень застенчивости, которая делает движения резкими».

Болезненная хрупкость Леночки Дьяконовой, похожей на маленькую певчую птичку, происходила от слабых легких. В 1912 году ее отправили лечиться в Швейцарию – тогдашнюю Мекку туберкулезных больных. Именно там, в санатории «Клавадель», «русская птичка» и знакомится со своим первым любовником – молодым французским поэтом Эженом-Эмилем-Полем Гренделем.

Больные легкие были только у Елены, а вот Поля его отец, богатый торговец недвижимостью, отправил в швейцарские Альпы, для того чтобы сын излечился от… поэзии! О, то была тяжкая болезнь, совершенно несовместимая с представлениями Гренделя-старшего о приличной жизни! К сожалению богатого папаши, альпийский воздух подействовал на Поля чудотворным, но самым непредсказуемым образом: сын не только не выздоровел, но стал самым настоящим поэтом, прославившимся под псевдонимом Поль Элюар.

Леночка распрощалась со своей болезнью навсегда, но подцепила другую, не менее опасную хворь – она влюбилась. Любовь оказалась взаимной. Поль души не чаял в новой подружке. Именно в то время она и обрела свое второе имя – Гала, с ударением на последнем слоге. По-французски Гала значило «оживленная, веселая» – и так оно и было. У Галы был легкий характер, и влюбленным было хорошо вместе. Настолько хорошо, что они решили завершить свою связь браком. Но прежде жениху и невесте пришлось расстаться – Поль уехал во Францию, а Гала вернулась в Россию. Письма, полные признаний в любви и той замечательной легкости, которая так хорошо характеризовала наступивший век автомобилей, отказа от корсетов и длинных платьев, а заодно и от надоевшей миру мещанской морали, неслись от страны к стране стремительно, как почтовые голуби.

«Мой дорогой возлюбленный, душенька моя, мой дорогой мальчик! – писала Элюару Гала. – Мне не хватает тебя, как чего-то незаменимого». Она, которая была всего лишь немного старше, обращалась к Полю как к маленькому мальчику. В ней всегда было сильно именно материнское начало, стремление оберегать, наставлять, держать за руку… быть прежде всего матерью, а уж потом – любовницей.

В 1916 году Гала, не выдержав более разлуки, отправилась в Париж. Ей было уже двадцать два, но жених до сих пор не надел ей обручальное кольцо. Впрочем, у него были на то серьезные причины: Поль служил в армии. Русская девушка с по-французски звучавшим именем добилась своего – свадьба все-таки состоялась. В начале февраля 1917-го влюбленные обвенчались.

Поль Элюар превратил скромную русскую девицу, сидевшую у окна с книгами Толстого и Достоевского, в настоящую женщину-вамп, разбивательницу сердец и музу, роковую, знающую себе цену дочь парижской богемы.

Несмотря на то что через год у пары родилась дочь Сесиль, обожаемая обоими родителями, Элюар и Гала в конце концов расстались. Возможно, дело было в том, что, несмотря на всю поэтичность натуры, Поль требовал от своей жены вести домашнее хозяйство? Сама же Гала без обиняков признавалась: «Я никогда не буду просто домохозяйкой. Я буду много читать, очень много. Я буду делать все, что захочу, но при этом сохранять привлекательность женщины, которая себя не переутруждает. Я буду, как кокотка, сиять, пахнуть духами и всегда иметь ухоженные руки с наманикюренными ногтями!»

Полю не сиделось на месте, а постоянные переезды утомляли жену. Гала желала быть равнозначной единицей, а не просто музой и супругой поэта. В довершение всего Поль приобрел привычку показывать всем и каждому снимки обнаженной жены. Результаты не заставили себя ждать: Галу стали считать доступной, а то, что поэты, как и художники, смотрят на мир совершенно другими глазами, обыватели просто сбрасывали со счетов.

Поль и Гала постоянно ссорились и бурно выясняли отношения, частенько вынося свои скандалы на люди. И если Элюар находил утешение и разрядку в стихах, то его жене для этого вскоре потребовалось дружеское плечо. Образовался любовный треугольник: Поль Элюар – Гала – художник Макс Эрнст. Свободная любовь тогда была в моде, и Гала не чувствовала себя виноватой. Более того, она уже ощутила на своих губах привкус той вольной жизни, к которой всегда стремилась.

Летом 1935 года Элюар с женой, которой уже исполнилось тридцать пять, и одиннадцатилетней дочерью отправились на отдых в Испанию, в небольшую деревушку Кадакес. Там их с нетерпением ожидал молодой испанский художник Сальвадор Дали, с которым Поль познакомился в парижском ночном клубе. Семья ехала в испанскую глушь отдохнуть от шума столицы, и всю дорогу Поль с восторгом рассказывал жене о ломающем классические каноны живописи творчестве молодого испанца, о его эпатажном фильме «Андалузский пес», о странностях характера и красоте… Гала, утомленная поездкой, слушала вполуха. Позже она в разговоре с друзьями заметила: «Он не переставал восхищаться своим милым Сальвадором, словно нарочно толкал меня в его объятия, хотя я его даже не видела!»

Молодой и действительно чрезвычайно талантливый испанец, которому на тот момент исполнилось всего двадцать пять, волновался перед встречей с поэтом, а особенно – с той самой знаменитой Галой. Он был настолько наслышан о ней, что решил предстать перед незнакомкой, прибывшей из Парижа, в самом экстравагантном виде. Сальвадор выбрил подмышки и выкрасил их в синий цвет, а свою шелковую рубашку распустил на длинные полосы. Чтобы поразить не только зрение, но и обоняние, он натер тело смесью рыбьего клея, лаванды и козьего помета. За ухо герой дня воткнул красную герань, цветы которой в изобилии росли возле его маленького домика, и, с удовлетворением посмотревшись в зеркало, уже собирался выйти к гостям. Нечего и говорить, что эффект от такого появления превзошел бы все ожидания!

Однако, выглянув в окно, он внезапно заметил Галу. Элегантная парижанка показалась ему верхом совершенства: лицо ее было словно выточено резцом скульптора, а худощавое тело было не телом взрослой женщины – оно принадлежало молодой девушке… Не зря Элюар писал ему о ягодицах своей жены: «Они удобно лежат у меня в руках!» Посмотрев на собственные руки, выпачканные козьим пометом, Дали ринулся в ванную. Смыть рыбий клей, а особенно синюю краску, оказалось делом нелегким, но зато теперь он мог выйти к гостям с чистыми и блестящими волосами – и с бурей в душе…

Едва взяв в свои руки узкую прохладную ладонь Галы, Дали понял, что вот она – единственная любовь всей его жизни, женщина, которую он искал и которой могло не существовать вовсе… Однако же она существовала: дышала, улыбалась и смотрела на него во все глаза. Потому что от потрясения на Сальвадора напал приступ истерического хохота!