«Он зачат при купании в водяной бане, он рождён в воздухе, но, становясь красным, он бороздит воды», — утверждает Михаил Майер и добавляет к этому такую эпиграмму:

В море зачат младенец, в воздухе он рождён.

Красным же став, у ног своих воды видит он,

Когда он бел, к вершинам горным иди за ним —

Мудрейшими из людей в тех горах он храним.

Камень он и не камень, Божий дар от небес.

Всех счастливее тот, кто нашёл его и исчез

^[72]

.

На переднем плане изображены два светила, Философские Солнце и Луна, готовые к соединению, которое, однако, весьма неудобно, поскольку оба стоят ногами в воде до паха, и всё последующее может оказаться малособлазнительным и далёким от естественности.

* * *

Над загадками подобных любопытных арифметических соответствий долго размышлял широколобый Корнелий Агриппа, которому, однако, не удалось применить их на практике. Но, быть может, именно эта неудача породила удачу, побудив великого германского философа, опередившего своё время, но не очень упорного в достижении своей цели, к созданию его знаменитой Настоятельной Речи о Недостоверности Наук, «De Incertitudine Scientiarum Declamatio invectiva». Так или иначе, для нас небесполезно будет понять природу силы, как доброй, так и злой, исходящей от нашего магического квадрата, первого среди квадратов, посвящённых планетам, причём расположенного в точном соответствии с системой Птолемея:

«Говорят, что если эта таблица, выгравированная на тонкой свинцовой пластинке, сделана при восхождении Сатурна, то она помогает при родах, придаёт человеку уверенность и могущество, приносит успех при обращении к князьям и другим властителям; если же сделать ея при заходе Сатурна, то с ея помощью можно воспрепятствовать строительству, посевам и другим подобным вещам; в этом случае она отдаляет от человека почести и достоинства, порождает ссоры и вражду, рассеивает наступающие войска^[73]».

Со своей стороны Парацельс учит нас, что эта печать должна быть сделана из чистого виллахского свинца^[74] — sigillum hoc fieri debet ex puro finoque Villacensi plumbo — и повторяет утверждение Корнелия Агриппы об особом времени, потребном для ея изготовления.

Это время кратко, и требуется весьма напряжённая работа, дабы таким образом совершить ея как можно быстрее — ut nimirum hoc pacto expeditius opus procedat:

«Дождись часа, когда в день Сатурна Луна в ея первой фазе войдёт в созвездие или Тельца, или Козерога, а планета Сатурн находится в удобном положении^[75]».

XXIII. Портрет Парацельса

Весьма отличный от всех остальных портрет алхимика, которому современная медицинская наука обязана лучшими методами терапии.

В связи с этим мы чрезвычайно рады представить читателю прекрасную иллюстрацию, на которой изображён не кто иной, как он сам — alterius non sit qui suus esse potest. Да, конечно, это тот самый вспыльчивый оратор и спорщик из Базеля, которого все мы помним безбородым, с лысым черепом или в смешной шапочке. Перед вами сделанная Франсуа Шаво акварельная копия с подлинного портрета автора Архидоксов, среди которых в числе прочих «изопсефических квадратов» мы найдём и сатурнический талисман из Марли-ле-Руа. Вот он, Ауреол Филипп Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, глаголемый Парацельс, писал же его с натуры современник его Джакопо (Иаков) Робусти, глаголемый Тинторетто. Он же сделал к изобретению и таковую надпись:

Наследовал Парацельс предков дар и правы —

Швейцария ныне сияет, полна славы, —

Вот черты его лица, очи нелукавы,

Зрящие всех вещей повсюдусущую суть,

К коей простёрт, исполнен труда, великий путь.

Март 1935.

Сокровище Письмён Le Tresor des Lettres

Очистительный огонь и его апокалиптический вестник

«Будет бо тогда скорбь велия, яковаже не была от начала мира доселе, ниже имать быти».(Матф., XXIV, 21)

По общему толкованию Отцов Церкви «знамением Сына Человеческого», должным появиться на небесах в конце времён, будет крест, на котором принял смерть Иисус. Не тот ли это самый крест, со сделанным по приказу Пилата начертанием INRI, тайным знаком Самого Спасителя? Обычно эти четыре буквы толкуют как «Iesus Nazaræus Rex Iudæorum» — Иисус Назарянин Царь Иудейский. Но есть ещё и внутреннее, эзотерическое, их объяснение — «Igne Natura Renovatur Integra» — Огнём Естество Обновляется Всецело. Старые алхимики не без основания обозначали свою печь, пещь (creuset, по-старому croiset — Э.К.; chêne creux или chêne creuset — дуплистый дуб, voie creusée — крестный путь и также Великое Делание — перев.) графическим знаком креста, знамением огненного очищения материи, о котором сказано в Писании как о Страшном Судище Христове, Последнем Суде, отделяющем добрых от лукавых тем же огненным путём, каким золото отделяется от нечистых металлов.

* * *

Эттейла (Etteilla), чьё настоящее имя было Алиет (Alliette), одинокий парижский алхимик-парикмахер, живший, согласно его собственной заметке в хранящейся у нас рукописи, в доме 48 по улице Щавеля на Болоте (48, rue de l’Oseille, dans le Marais). В этом его небольшом и очень редком трактате указано на ту же самую основную философскую истину, причём автор комментирует эти указания так:

«Поскольку мир уже был однажды истреблён водой, теперь он должен погибнуть от огня, а наши тела — разложиться и очиститься огнём, дабы мы могли достойно встретить пришествие Божие»^[76].

Алхимик чрез троекратное проявление меркурия, истекающего от Петра-Камня, во время варки (coction), отмеченное знаком (signe) троекратного пения лебедя (cygne), повторяет страшное троекратное отречение апостола Петра от своего Учителя, опознанное им самим по пению петуха (coq). Уже после этого испытания святой Петр напишет:

«Таится бо им сие хотящим, яко небеса беша исперва, и земля от воды, и водою составлена, Божьим Словом. Темже тогдашний мир водою потоплен быв погибе: а нынешняя небеса и земля темже Словом сокровена суть, огню блюдома на день суда и погибели нечестивых человек^[77]».

Мы не стали бы цитировать в связи со столь важными вещами знаменитого парижского карточного гадальщика, если бы не замечание Магофона (Пьера Дюжоля де Валуа) об этом алхимике-прорицателе как о жадном фигляре, сделанное в его в целом блистательной Риторической Фигуре на Немую Книгу (hypotypose an Mutus Liber), переизданной в 1914 г.

XXIV. Фронтиспис книги Семь Оттенков Делания (Etteilla)

Ах! Вот великое сокровище, которое никогда нельзя разглашать.

1. Счастлив меня открывший.

2. Подготовка Материи.

3. Я — Дева, питающая вас.

4. Не полагайтесь слишком на этот цвет.

5. Всё меньше небесной росы даётся своим, но за нея заплачено.

6. Я веду их, равных предо мною, в царство, дарованное им превыше Стихий.

7. Такова Материя.

8. Я делаю твёрдым благодаря своей влажности и плавлю своим жаром.

9. Я укрепляю и окрашиваю.

10. Когда меня вдохновят двенадцать знаков, я изменю всё и исцелю Больных.