Значит, всё-таки Рэмзэй оказался прав. Гелий — таинственный солнечный газ — и в самом деле содержится в воздухе. Вместе с воздухом он окружает нас со всех сторон и входит в наши лёгкие.

Через несколько лет Рэмзэю как-то пришлось читать публичную лекцию. Излагая историю своего открытия, он сказал —

Компания лентяев

Целых три года изучал Рэмзэй новооткрытые газы. Помощник Рэмзэя, Трэверс, построил машину, способную производить ещё больший холод, чем машина Хэмпсона. Хэмпсон добился мороза в 192 градуса, а в машине, построенной Трэверсом, стоял двухсотпятидесятитрехградусный мороз. У Хэмпсона в жидкость превращался воздух, а у Трэверса не только воздух, но и водород. Аргон у Хэмпсона был жидким, как вода, а у Трэверса он замерзал и становился твёрдым, как лёд.

Рэмзэй и Трэверс стали выпаривать твёрдый аргон и собирать первые порции пара отдельно от последующих. Первым всегда уходил гелий. А когда мороз делался слабее, начинал улетучиваться и неон. За ним испарялись аргон и криптон. А в самых последних пузырьках пара Рэмзэй и Трэверс отыскали ещё один неизвестный газ. Его они назвали ксеноном. По-гречески это значит «чуждый».

Каждый новый газ они очищали и взвешивали на точных весах.

Наконец работа была закончена.

Когда-то, до Рэлея и Рэмзэя, учёные были уверены, что воздух состоит только из кислорода и азота. Потом был открыт аргон. А Рэмзэй и Трэверс доказали, что к каждому литру воздуха подмешано, кроме аргона, 18 кубических миллиметров неона, 5 кубических миллиметров гелия, 1 кубический миллиметр криптона, одна десятая кубического миллиметра ксенона.

Добыв из воздуха эти газы, Рэмзэй принялся проделывать с ними всевозможные опыты. Он хотел узнать, вступают ли они в какие-нибудь химические соединения.

Оказалось, что не вступают. Не только аргон и гелий, но и неон, криптон и ксенон не захотели соединяться ни с одним веществом.

Гелий, аргон, неон, криптон, ксенон — все они оказались ленивыми газами. Целая компания лентяев! И всех их Рэмзэй выделил из воздуха, очистил и изучил. Он изучил их спектры, измерил их плотности, температуры замерзания и кипения[10].

Первое время эти ленивые газы были большой редкостью в лабораториях. Очень немногие химики могли похвастаться тем, что держали в руках хотя бы крохотный пузырёк неона или гелия. А криптон и ксенон ещё и в наше время редко можно найти в химической лаборатории, несмотря на то, что после их открытия прошло уже сорок лет. И это понятно: на литр воздуха приходится криптона всего только 1 кубический миллиметр, а ксенона ещё того меньше. И добыть их из воздуха очень трудно.

Только аргон и неон давно перестали быть редкостью. Их добывают из воздуха на химических заводах. В Москве на заводе «Сжатый газ» есть машина, выпускающая 2,5 тысячи литров аргона в час.

Скоро станут добывать на заводах и криптон, и ксенон. В 1934 году Парижская Академия наук напечатала статью французского химика Клода. Клод пишет, что его ассистент Гомонэ построил машину для добывания криптона и ксенона. В свою машину он наливает жидкий воздух. Сквозь этот жидкий воздух насосы гонят струю обыкновенного — газообразного — воздуха. Из этой струи капельками выпадают криптон и ксенон и оседают в жидком воздухе. Чем дольше работает машина, тем богаче криптоном и ксеноном становится жидкость. Машина Гомонэ извлекает из воздуха пол-литра криптона в час. Это не очень много. Но Клод и Гомонэ уже начали строить машину, которая будет добывать каждый час 100 литров криптона и 10 литров ксенона.

Редчайшие газы — криптон и ксенон — перестанут считаться редчайшими. Их будут добывать на заводах и продавать в химических магазинах.

Но для чего нужны эти ленивые газы? Стоит ли их добывать?

Стоит. Они нужны электротехникам. Электротехники наполняют ими электрические лампочки. Лампочка накаливания, наполненная аргоном или неоном, горит ярче обыкновенной, дольше служит и расходует меньше энергии. А если её наполнить криптоном или ксеноном, то она будет ещё ярче, ещё долговечней. Обыкновенная лампочка, рассчитанная на 110 вольт, мгновенно перегорает, если пустить в неё ток с напряжением в 200 вольт. А лампочка, наполненная криптоном, выдерживает такую перегрузку много часов и не портится.

Всем, кто бывал в большом городе, случалось видеть электрическую рекламу. В окнах больших магазинов, на вывесках кинематографов горят узоры и надписи, составленные из стеклянных светящихся трубок.

Знаете ли вы, что светится в этих трубках? Трубка, горящая синим светом, наполнена разреженным аргоном; трубка, дающая красновато-оранжевый свет, — неоном.

Это те самые газы, которые добыл из воздуха профессор Рэмзэй. Светятся они потому, что через них проходит электрический ток.

Вглядитесь в трубку, наполненную неоном, когда она светится. Многие говорят, что этот свет неприятен, что он режет глаза. Но у него есть чудесное свойство: он далеко виден даже в тумане.

В лондонском предместье Кройдон стоит маяк для самолётов и дирижаблей. Это железная башня, на которой укреплены шестнадцать стеклянных трубок. Каждая трубка длиною в 6 метров. Все они наполнены неоном.

В туманные ночи, когда не видно ни луны, ни звёзд, ярко светятся неоновые трубки, указывая дорогу воздушным кораблям.

Поиски во всех направлениях

Солнечный газ гелий был найден трижды: сначала в солнечных выступах, потом в клевеите и наконец — вместе с другими ленивыми газами — в воздухе. Но учёные на этом не остановились.

Если ленивые газы растворены в воздухе, то почему бы им не быть растворёнными также и в воде? Химики принялись искать ленивые газы и в дождевой воде, и в речной, и в морской, и в ключевой, и в водопроводной. И, действительно, они их там обнаружили, но в ничтожном количестве: вода содержит ещё меньше ленивых газов, чем воздух. Одно только нашлось исключение — минеральная вода. В некоторых минеральных источниках было обнаружено довольно много гелия. Немецкий физик Кайзер нашёл гелий в воде одного источника в горах Шварцвальда, Рэмзэй отыскал гелий в целебном источнике Котрэ в Пиренейских горах, а Рэлей — в водах, бьющих из-под земли в известном английском курорте Бат.

Нет такого вещества, в котором химики не искали бы гелия, аргона и других ленивых газов. Они исследовали и вулканическую лаву, и всевозможные руды, и падающие с неба метеориты. Одному химику даже пришла в голову мысль поискать эти газы в растениях и животных. Он растолок горох и подверг исследованию его химический состав, чтобы узнать, нет ли в горохе гелия. Потом он захлороформировал двух мышей, а когда они умерли — высушил их тела в электрической печке, тоже растолок и занялся изучением порошка — нет ли в мышах гелия?

Но самый тщательный химический анализ не мог обнаружить в мышах ни гелия, ни аргона.[11]

А вот во многих минералах действительно удалось найти гелий. Гелий давно уже был найден в клевеите — почему бы не поискать его и в других минералах? Рэмзэй и Трэверс принялись за работу. И вскоре гелий был найден в уранините, фергусоните, самарските, колумбите, монаците.

Но больше всего гелия оказалось в одном минерале, который добывают на острове Цейлоне. Называется этот минерал — торианит. Если килограмм торианита раскалить докрасна, то он отдаст около десяти литров гелия.

Много минералов изучил Рэмзэй, ища в них гелий. Из своих наблюдений он вывел странное правило: гелий всегда оказывается в тех минералах, которые содержат металлы уран и торий. Если в состав минерала входит металл уран или металл торий, то в нём наверняка можно рассчитывать найти и гелий. А если в минерале нет ни урана, ни тория, то из него не удастся выжать ни одного пузырька гелия.