Это ей так казалось. По крайней мере, она действительно никогда в жизни не чувствовала такого одиночества, как спустя несколько минут после выезда из Роданте.

Первая волна страха прошла: мужчина был пожилым, выглядел совершенно безобидным и нес рыболовные снасти. Она поняла, что он собирается порыбачить. Он улыбнулся:

— Меня зовут Джон Форчун. Я собирался порыбачить перед заходом солнца, поскольку дождь прекратился. Если вы хотите, то можете составить мне компанию, а если нет — ну, тогда на берегу места хватит всем.

У него было привлекательное лицо, здоровый румянец на щеках, морщинки вокруг рта и глубокие голубые глаза, которые искрились, когда он улыбался.

— Я присоединюсь к вам, — сказала Мегги. — Если вы пойдете не очень далеко. Дело в том, что я оставила машину на стоянке. Прошу меня извинить, но я никак не могу запомнить, как произносится название места.

— Чик-а-Мак-о-Мико — Чикамакомико, — сказал Джон.

— Я не хочу уходить далеко от этого места, — повторила Мегги.

«Чикамакомико» — Мегги пыталась произнести это странное слово, которое с трудом выговаривалось. Старик ей явно понравился. Его присутствие создавало некий уют и комфорт, с ним было легко общаться. Его одежда не была похожа на одежду рыбака — на нем была твидовая шляпа с опущенными вниз полями и длинный-длинный шарф с горизонтальными полосками разнообразных цветов: красные, малиновые, зеленые, золотистые, коричневые и голубые.

— У вас есть имя, девушка? — спросил он, ставя свое ведерко на песок.

— Мегги Росс.

Приближался прилив.

— Мегги Росс. Девушка из шотландского рода? — снова спросил старик, без усилия забрасывая леску по длинной дуге в море, далеко над волнами.

— Я полагаю, моя семья никогда не занималась поиском родовых корней. Их родная земля — американский Средний Запад.

— Что вы делаете на побережье Хаттерз Айленда в это пустынное, послеобеденное время, Мегги Росс?

Мегги усмехнулась и пожала плечами:

— Наслаждаюсь одиночеством. А вы?

— Я? Я живу здесь, в Банкс, круглый год, мой дом вон там, на другой стороне острова. Недалеко от станции Чикамакомико, через дорогу и вниз. Это около четверти мили.

— О! — Мегги воодушевилась. — Вы живете здесь? Я подумала… Я хочу сказать, вы совсем не похожи на местного жителя.

Джон рассмеялся, довольный.

— Да, я не коренной, не местный житель, хотя живу здесь уже довольно долго. Я переехал сюда. Я — эксцентричный старый профессор, холостяк. Полагаю, что профессор все еще проглядывает во мне.

— Да, я вижу, — улыбнулась Мегги, но снова почувствовала разочарование, когда услышала это.

Она сидела в тишине и наблюдала, как старик ловит рыбу. Чайки, привлеченные возможностью схватить добычу, кружились над тем местом, где шла леска. Изморось прекратилась. Волны ровно накатывались на берег, море было далеко еще не спокойным. Джон произнес, как будто и не прерывал разговора:

— Чикамакомико, очевидно, индейское название. Индейцы приходят сюда ловить рыбу, но делают они это не постоянно и не селятся здесь. Белые, я имею в виду коренных жителей, вероятно, менее прихотливы к природным условиям и поселились здесь давно, еще в семнадцатом веке. Они взяли некоторые индейские названия, в том числе и Чикамакомико, а названия Роданте долгое время не было на картах, пока правительство США не решило, что индейское название очень трудно использовать в почтовых операциях. И когда начали доставлять сюда почту, то город переименовали в Роданте. К счастью, старое название спасательной станции, которая тоже называлась этим индейским именем, сохранили для потомства.

Мегги взглянула на Джона. Он не смотрел в ее сторону, просто выуживал рыбу в это время и стоял так, что океан разбивался о носки его резиновых сапог. Она хотела пооткровенничать с ним. Все еще имелась надежда — вдруг он знает подробно историю Аутер Банкс.

— Это интересно, — сказала Мегги. — Я только что была в Роданте, перед тем как приехать сюда на берег. Я… Ах, так мало мест открыто здесь для посещения в зимнее время! Но я ходила куда-то вроде универмага и задала там несколько вопросов коренным жителям. — Она потупилась и ковырнула носком сапога песок. — Они, кажется, решили, что я немножко сумасшедшая.

— Не берите это в голову. Люди всегда не понимают тех, кто приезжают сюда как путешественники. Я полагаю, им вполне достаточно наплыва туристов летом.

Вода заполняла ямку, которая осталась от носка сапога. Мегги отступила назад, засунув руки в карманы пальто.

— Хорошо, пусть они не хотят помочь мне, но даже не выслушать того, о чем я говорила… Это очень огорчило меня, поскольку я проделала такой длинный путь. Я не знаю, на что надеюсь, но на что-то…

— Знаете, Мегги, вы говорите как-то вскользь, туманно. Скажите мне прямо, что вы хотите здесь найти, и, быть может, я смогу вам помочь.

— Я хочу найти что-нибудь, связанное с Золотым барабаном, — вымолвили ее губы, и она, пересилив себя, прямо взглянула на Джона. — Я читала заметку в газете о том, как проводят праздник старинного Рождества в Роданте, о том, как движется процессия и несут Золотой барабан. Вот и все. Этого мне было недостаточно. Поэтому я приехала, — она остановилась на мгновение, покусывая губы, опасаясь, что может сказать что-то лишнее, важное только для нее.

— Я слышал эту историю о барабане, — сказал Джон. Он вытянул леску из воды инстинктивно, не отводя взгляда от Мегги. — Но я думаю, что ваша газета могла это преувеличить. Я ничего не знаю о процессии, ведь о том, что не видел и говорить не стоит. Я всегда остаюсь дома в праздники. Для меня все одинаково — День Благодарения, Рождество или старинное Рождество.

— Для меня интересна не процессия, а барабан! Я хочу найти его и снова взглянуть на него собственными глазами! — она не могла сдержать волнение ни в голосе, ни в выражении лица.

— Снова? — спросил Джон удивленно.

— Что? А, нет, не снова. Я ищу Золотой барабан и никогда не видела его, конечно. За исключением, за исключением… — Мегги махнула рукой жестом отчаяния. Не смогла сказать: «В моих сновидениях». Она повернулась в другую сторону от старика, и внезапно зеленый шарф, прикрывающий ее голову, свалился. Порыв ветра подхватил и поднял вверх ее волосы, образовав вокруг головы темно-красный нимб.

Спустя мгновение Мегги почувствовала теплую руку на своих плечах. Джон Форчун сказал:

— Я не знаю определенно, существует ли Золотой барабан, но я сказал бы, что да, существует. Или существовал. Так что, не теряй надежды, Мегги Росс. Все, что ты хочешь найти, это правда. Я не видел его своими глазами. Здесь на Аутер Банкс, где люди были совершенно изолированы в течение столетий, где местная речь звучит как английская Елизаветинских времен, старые легенды сохранились в полной неприкосновенности. Вполне возможно, что легенда основывается на достоверных фактах.

— Расскажите мне все, что вы знаете, — попросила Мегги, обматывая шарф вокруг шеи. — Пожалуйста.

— Здесь становится холодно для рыбалки. Идемте назад, и дорогой я буду вам рассказывать. — Джон собрал свои снасти, пустую корзину, и они пошли. — Был ужасный ураган в семнадцатом веке. Я забыл точную дату, но это был настолько сильный шторм, что образовалась новая бухта. После этого пришлось даже сделать изменения на картах — это один из доводов за то, что шторм запомнился. Другой довод — потерпевший кораблекрушение корабль затонул около Кейп Хаттерз. Легенда гласит, что спасся лишь один человек, и он был прибит к берегу волнами, держась за Золотой барабан. Как вы понимаете, он не утонул, потому что держался за барабан. Итак, барабан становится знаменитым, получает репутацию вещи, которая является амулетом, приносящим счастье.

Мегги едва дышала. Персонажи ее грез, мальчик и девочка, снова, казалось, поместились в ее поле зрения.

— Как звали этого человека? Откуда он прибыл? Что случилось с ним?

Джон молча изучал ее лицо. Его темно-голубые глаза проникали глубже и глубже, до тех пор, пока ему не показалось достаточным — он, кажется, понял то, чего сама Мегги еще не понимала. Затем он сказал: