Пока армейские техники чинили на своем высоком помосте вышедший из строя кинопроектор, Джим пересек трамвайные рельсы и двинулся в сторону экрана. Словно бы впервые увидев, китайцы останавливались и смотрели на белый прямоугольник. Джима толкнул рикша-кули, в тележке у которого сидели две девочки из бара в меховых шубках; он остановился и отряхнул рукав пиджака. Напудренные лица проституток в призрачном свете киноэкрана казались зловещими масками.

Впрочем, китайцы уже отворачивались от экрана, привлеченные совсем другим зрелищем. У лестницы, ведущей к парадному входу «Шанхай-клаба», уже собралась толпа. Сквозь дверь-турникет наружу вывалилась группа английских и американских моряков и выстроилась на верхней ступеньке; моряки о чем-то спорили и пьяно махали руками в сторону ошвартованного у Дамбы крейсера. Потом они начали выстраиваться в одну шеренгу, как хор, а китайцы стояли внизу и смотрели. Заметив, что они привлекли внимание любопытной, хотя и молчаливой аудитории, моряки начали свистеть иподначивать китайцев. Потом, по сигналу самого старшего в шеренге, они все разом расстегнули свои расклешенные книзу брюки и принялись мочиться на лестницу.

В пятидесяти ярдах ниже выхода китайцы молча стояли и смотрели на то, как множество струй сливается в пенистый поток мочи, который бежит вниз по ступенькам, на улицу. Когда он добежал до тротуара, китайцы отошли, и лица у них были пустыми, лишенными какого бы то ни было выражения. Джим оглянулся на стоящих вокруг людей, на клерков, кули и крестьянок, прекрасно понимая, о чем они сейчас думают. В один прекрасный день Китай заставит весь остальной мир платить по счетам, и вот тогда мало не покажется никому.

Армейские киномеханики наладили наконец свой проектор, и в небе над головами толпы снова развернулись авиационные сражения. Моряков увезла куда-то кавалькада рикш, а Джим пошел обратно на «Арраву». Родители отдыхали сейчас в салоне первого класса на верхней палубе, и Джиму хотелось провести последний вечер с отцом; завтра они отплывают в Англию, вдвоем с матерью.

Он ступил на сходни, зная, что, вероятнее всего, покидает Шанхай навсегда и отправляется в маленькую непонятную срану на другом конце света, в которой ни разу не был, но которая, формально говоря, и есть его родина. Но из Шанхая уедет только часть его души. Другая часть останется здесь навсегда, возвращаясь с каждым следующим приливом, как гробы, спущенные на воду с погребального пирса в Наньдао.

Под носовыми обводами «Арравы» плыл по ночному течению маленький детский гробик. Бумажные цветы рассыпались, захлестнутые волной от катера, который перевозил на берег матросов с американского крейсера. Цветы выстроились вокруг гроба в неровную колеблющуюся гирлянду, а тот уже пустился в дальний путь к устью Янцзы, только для того, чтобы утром прилив вернул его назад, к здешним пирсам и отмелям, обратно к берегам этого страшного города.

Джеймс Баллард. Империя солнца»: М.; Торнтон и Сагден; 2003

ISBN 5-93923-026-1

Оригинал : J.G. Ballard, “Empire of the sun”

Перевод: В.Ю. Михайлина