Спичка обожгла ее пальцы, и Юнис с испуганным криком отпрянула назад. Мужчина обернулся, поднял лом и угрожающе двинулся к ней. Мощный луч фонаря, который держала Лорис Мертон, метнулся в ее сторону, и девушка увидела свирепую ухмылку своего противника, заносящего лом для удара.

— Нет, Джек, нет! Это не метод! Не глупи! Пусть она останется. Есть лучший способ! — закричала женщина.

Поднятый лом опустился, и второй раз в своей жизни Юнис почувствовала, что ноги не держат ее, и рухнула на пол.

Глава 21

Больше ей не было холодно и сыро. Юнис лежала в кровати, и вокруг нее слышались голоса. Она боролась с черной пустотой, пытаясь выбраться из ночного кошмара с туннелем, звериным лицом, тяжелым ломом, и ее сердце билось так, что ей казалось — оно вот-вот взорвется.

— Она приходит в себя, Марта. Поднеси ей еще раз эту нюхательную соль. Что за хилое создание! Но этим-то она и подходит ему.

Насмешливое презрение, прозвучавшее в этих словах, заставило Юнис попытаться открыть глаза. Сильный, резкий запах у самых ноздрей вызвал у нее приступ кашля, и девушка наконец смогла увидеть, что происходит вокруг.

Она находилась в своей комнате, на кровати под балдахином. Над ней с озабоченным лицом и бегающими испуганными глазами склонилась Марта Дженнингс, держа в руке пузырек с нюхательной солью. За ней стояли Лорис Мертон, холодная и властная, сложив на груди руки, и молодой человек, который пытался убить Юнис.

— Так-то лучше, — сказала Лорис Мертон. — Теперь мы можем немного поговорить, Юнис. Ты меня помнишь, не так ли?

— Да… — дрожащим и хриплым шепотом ответила девушка.

— Ты так и не прислушалась к моим предостережениям о том, что женщинам нет счастья в Хендон-Хаус. Как его не было здесь и для меня.

— Но… кто… вы? И… и почему этот человек хотел меня убить?

— Джек слишком импульсивен, моя дорогая. Но если бы тебя обманули в праве первородства, ты стала бы точно такой же озлобленной. Он — мой сын.

— Но… я… я не понимаю…

— Я говорила тебе, что мое имя — Лорис Мертон. Несколько лет назад я поменяла на него свое настоящее имя — так было проще. Адвокат отца Питера пытался меня разыскать, а я не хотела жить под надзором, как преступник. Все, что я хочу, — получить законно причитающееся мне и Джеку.

— Законно причитающееся? Но что… что вы имеете в виду?

Женщина в черном пожала плечами:

— Законно причитающееся как жене и матери. Видишь ли, раньше меня звали Лаура Меркади.

Юнис от неожиданности и испуга села, опершись одной рукой на подушку.

— Так вы… вы — гувернантка Питера! — выдохнула она.

— И более того, я — его мачеха. Видишь ли, я вышла замуж за Джона Хендона через два года после того, как он нанял меня. Но задолго до этого я родила ему сына — Джека. И Джон Хендон пообещал мне, что упомянет моего сына в своем завещании. Но потом он передумал, отослал Питера в школу и уволил меня! О Джеке заботилась моя сестра, Марта.

— Ваша… ваша сестра… миссис Дженнингс?

— Совершенно верно. Но теперь, когда Питер вернулся в Хендон-Хаус, чтобы заявить права на него и на деньги Джона, я хочу получить нашу с Джеком долю.

— Я ничего об этом не знала. Питер сказал мне только, что вы были его гувернанткой и что он вас ненавидел.

— Как и я ненавидела его. Тщеславное, не по годам развитое дьявольское отродье, которое я должна была выкормить и поставить на ноги, в то время как мой собственный сын не мог находиться рядом со мной и со своим собственным отцом и вынужден был оставаться на попечении Марты. А его отец говорил, что любит меня, показывал завещание, по которому все имущество делилось поровну между Питером и Джеком. Потом, когда он заставил меня жить здесь, оставив сына, он заявил, что спрятал завещание там, где мне никогда его не найти. Я вернулась сюда через несколько лет, как раз перед тем, как он умер, и умоляла его дать Джеку то, что принадлежит ему по праву, но Джон только смеялся надо мной! — На ее лице застыла маска мстительной злобы.

Юнис задрожала, ее горло сдавило так, что она не могла говорить. Джек Хендон уставился на нее с насмешливой ухмылкой, и девушка съежилась под его взглядом.

— Но я посмеялась над ним последней, по-своему! — продолжила Лаура Меркади с вибрирующим смехом. — Ему нужны были смотритель и кухарка, и Марта отправилась к нему и получила работу для себя и своего мужа Уилла. Таким образом они могли наблюдать за тем, что он делает, и помогать мне искать завещание.

— Но… но он вполне мог… мог уничтожить его… — произнесла Юнис дрожащим голосом.

Лаура Меркади покачала головой:

— Нет, только не Джон Хендон. Он был жестоким. Он нажил состояние на мошенничестве с акциями и всегда выходил сухим из воды. О да, это было совершенно законно, я знаю, но он был ничуть не лучше любого жулика. Он любил хвастаться, какой он умный. Сначала, когда он показал мне завещание, я думала, что он на самом деле любит меня и обеспечит нас с Джеком после своей смерти. Но мы поссорились, и он сказал, что спрячет завещание так, чтобы я никогда его не нашла. Так он хотел наказать меня, заставить искать и все время думать, где он спрятал этот проклятый лист бумаги, который может сделать Джека независимым.

— Он… он оставил вам пять тысяч фунтов… так сказал мистер Армистид, — тихо произнесла Юнис.

— Что это по сравнению с тем, что он имел? Кроме денег, у него была коллекция. Я думаю, ты видела оружие и все остальное. Но он еще коллекционировал драгоценные камни. Я не знаю, где они, но уверена, что он спрятал их вместе с завещанием. Тот туннель, где ты обнаружила нас сегодня, как он говорил мне, был прорыт еще при Морли Хендоне, чтобы он мог сбежать по нему в пещеры, если сюда придут роялистские солдаты.

— Пещеры… свет, что я видела там… — начала Юнис, но Лаура Меркади перебила ее:

— Ах да! А ты очень наблюдательная девочка! И более проворная, чем Питер. Там, в пещерах, скрывался Джек. Он ждал, когда Питер покинет дом. Я подавала ему сигналы фонариком из моей комнаты на верхней площадке в дальнем конце дома.

— Что вы… собираетесь делать? — спросила Юнис. Ее голос был слабым и дрожащим.

— Продолжим поиски, пока не найдем завещание, моя дорогая. Питер не вернется до понедельника. Марта слышала, как он говорил это Уиллу. А если мы ничего не найдем, тогда заставим Питера помочь нам. Это ведь справедливо, что брат поможет брату, как ты думаешь? — В голосе Лауры Меркади слышалось тайное злорадство.

— Я… я ничего не знаю из истории семьи Хендонов. Питер мало рассказывал об этом. Мы… мы собирались в Лондон в конце месяца.

— Да, он никогда не любил этот дом. Возможно, после того, как мы найдем завещание, он передаст его мне. А теперь, Юнис, моя дорогая, тебе нужен отдых и крепкий сон, не так ли? Марта, принеси ей немного травяного отвара. Он хорошо успокаивает, дорогая. Я часто готовила его для Джона Хендона, когда он был беспокойным и не мог спать. И он никогда не обманывал ожиданий.

Они втроем стояли перед ней: Лаура Меркади с искривленными в надменной усмешке губами, Джек с лисьим оскалом и Марта Дженнингс с огромными от страха глазами и дрожащими губами.

— Я… я ничего не хочу, спасибо.

— О, но я настаиваю. Принеси, Марта!

— Н… нет!

— Ты выпьешь его, выпьешь! — прорычал Джек Хендон, сжимая кулаки. — Или я заставлю тебя это сделать!

— Нет-нет, дорогой, в насилии нет необходимости. Юнис будет вести себя благоразумно, не так ли, моя дорогая? — промурлыкала Лаура Меркади.

Марта Дженнингс вошла в спальню, неся чашку и блюдце, и подала их Юнис:

— Вот, бедная овечка, выпей до конца. Приятный и горячий…

— Я… пожалуйста… я… я и так засну, правда… — слабо запротестовала Юнис.

— Но с этим ты будешь спать еще лучше, — настаивала Лаура Меркади. — Ну же, давай, не будь ребенком! Для тебя нет никакой опасности.

Но смутное беспокойство, охватившее Юнис еще тогда, когда Лаура Меркади призналась, что тайно жила в доме, в этот миг окрепло и заставило девушку отпрянуть на подушки. Глядя на нависшие над ней лица врагов, она вдруг ясно все осознала.