За мной ухаживала сморщенная, как скорлупа грецкого ореха, и такая же коричневая древняя старуха, но, что поразительно, очень подвижная. Она напоминала ведьму из сказки. Старая женщина была, предположительно, немая, так как общалась со мной при помощи жестов. Но это не столь важно: если бы она что-то и говорила, то я бы все рано не поняла, потому что лингвистикой не увлекаюсь и способна общаться на плохом английском (школьно-институтский курс), русском и исконно русском, попросту матерном. Ну, это, конечно, в крайнем случае, когда нормальные слова заканчиваются и остаются одни эмоции.

Бабулька притащила мне платье темно-синего цвета и кошмарного мешковатого фасона. Оно доходило мне до пят и болталось на фигуре, как парашют. Выбора, однако, не было. Пришлось брать, что дают. Та одежда, в которой я была, превратилась в лохмотья. Рубашки и футболки Риза - те, что нашлись в сундуках, одевать не рискнула. Они слишком коротковаты и откровенны были бы для этого места.

Мне ничего другого не оставалось, как есть, спать и лечиться, что я и делала, усиленно стараясь приблизить тот самый момент, когда мы с Ризваном, наконец, сможем выяснить отношения и придти к взаимопониманию. Пока он приходил делать перевязку и уколы, говорил со мной короткими отрывистыми фразами только по существу, словно, все они тут дали обет молчания.

Верила ли я в то, что у нас с ним все срастется? Не знаю. Но очень-очень хотелось верить. А еще, в конце концов, выяснить, что привело Риза в эти прекрасные края, полные враждебности и насилия, где все время грозит какая-нибудь опасность. Причем, самое неприятное в том, что не знаешь, какая именно.

Когда я окончательно пришла в себя, мне было разрешено погулять. Это показала знаками старушка-колдушка, выразительно махая костлявыми руками, похожими на лапки паука сенокосца.

За дверью оказалась обширная пещера, что-то вроде грота, по которой сновали колоритные личности агрессивной наружности с неприятными жестокими лицами. Они бросали на меня дикие пламенные взгляды, под которыми я невольно ежилась и спешила выбраться наружу.

Вдохнув полной грудью изумительный горный воздух, я направилась вниз по тропинке, петляющей между валунами. Никто не пытался меня остановить или как-то задержать. Видимо, бежать отсюда все равно было некуда. Да я и не мечтала. Мне нужно было найти Ризвана.

Едва успев подумать обо всем этом, я наткнулась на него, сидящего на небольшом камне за очередным поворотом. Мужчина сосредоточенно чистил оружие, увлеченный этим процессом, он не замечал (или делал вид?) мою несравненную, заранее нахохлившуюся персону.

Все это время, занятое моим выздоровлением, меня терзали противоречия. С одной стороны, Риз просто выбешивал своей толстокожестью. Я же - тонкая чувствительная натура! Со мной нельзя так. И это ведь он, именно он, передо мной виноват. Не захотел выслушать, бросил, развелся, обидел не за что. А теперь еще и выпендривается. Смотрите, какие мы властные, какие важные… Фу, ты, блин.

С другой стороны безумно не хотелось потерять его снова. Только не теперь, когда я с превеликим трудом достигла своей цели. Невозможно описать всю ту гамму ужаса и отчаянья, которая охватывала меня при одной мысли об этом.

Вот такая вся взъерошенная и взвинченная я бочком подбиралась к нему. Он поднял голову. Да, на таком расстоянии меня игнорировать уже трудно. Мы молча смотрели друг на друга. Непонятно, что он прочел в моих глазах, но в его была только бесконечная усталость.

- Ты обещал выслушать меня, - с места в карьер, а чего теряться то?

По его губам скользнула улыбка. Такая светлая, знакомая, солнечная. Она значительно ободрила меня. Риз приглашающим жестом показал на ровный булыжник напротив него: типо, цыганские места свободны. Отложил в сторону ствол, чуть наклонившись и опершись локтями на ноги, сцепив пальцы прямо перед собой, замер в выжидательной позе.

Заняв предложенное место, я погрузилась в изумрудную глубину его взгляда, пытаясь собраться с мыслями.

- Тогда зимой перед новым годом, - начала свое повествование, - я поехала в магазин за покупками. Надеялась приобрести какие-нибудь неожиданные оригинальные подарки для тебя, Татьяны, Никитки, - при имени моего сына он вздрогнул (или мне показалось?) - Мне хотелось, чтобы этот первый счастливый новый год в кругу семьи таких дорогих и близких людей был особенным, запоминающимся. Я проблуждала по супермаркету до поздней ночи, а на стоянке, - облизнула пересохшие от волнения губы при этих острых, будоражащих душу воспоминаниях, - на меня набросились, сунули в нос тряпку, пропитанную хлороформом, и запихнули в машину…

Я рассказывала, и слезы градом катились из глаз, стекая водопадом по горящим щекам и капая с подбородка на руки, сжатые в замочек на груди. От боли и обиды. Машинально смахивая их, тем не менее, я продолжала свою эпопею, хотя голос срывался, горло свербило рвущимися наружу рыданиями, и приходилось часто сглатывать, чтобы подавить неумолимо подступавшую истерику. Что не говори, а стрессы даром не проходят, и нервы мои совсем ослабли.

Но все же я нашла в себе силы закончить эту печальную историю. Поведала ему о том, как Арсен и Азар подставили меня, про все их замыслы и махинации… Про то, как они сговорились каким-то образом с моим бывшем, то бишь первым бывшем мужем, и устроили мне западню. И еще про то, как его брат со своим другом наняли киллера, чтобы избавиться от меня. А потом о том, как познакомилась со Славой.

- Когда он сказал, что ты умер, я тоже чуть не умерла. Просто не хотела жить без тебя. Я думала, что ты уже никогда ко мне не вернешься. А затем… Затем я узнала, что ты жив…

- Кто тебе сказал? - Ризван изъяснялся сухо и резко, что не могло не коробить. Особенно, в данной ситуации. Почему он такой?

- Ангел, - пролепетала я, осознавая, что несу ересь.

Мужчина усмехнулся и покачал головой. Не поверил. Я и не ждала.

- Зачем? - также отрывисто и глухо спросил он.

- Что зачем? - хлопала в растерянности ресницами, совсем не понимая, как нужно истолковывать эту его реакцию на мои откровения. Точнее, отсутствие ее, как таковой.

- Зачем ты с ними связалась? Почему не уехала, как хотел Азар? Не взяла откупные? Я и без этого оставил тебе достаточно денег, чтобы безбедно прожить в твоей провинции. Нет. Тебе нужно было влезть в эту грязную историю. Это мужской мир. Жестокий и беспощадный. Мужские игры без правил. Твое дело - сидеть дома и воспитывать сына, а не играть в них, - каждое его слово било, словно хлыстом, проходилось наждачкой по обнаженным нервам.

- Как ты не понимаешь? - я дрожала всем телом, уже не в силах сдерживать судорожные всхлипы. - Потому что они забрали тебя у меня. У Никитки. Разрушили мою жизнь, мое счастье. Я должна была чем-то заполнить образовавшуюся пустоту. Чтобы не сойти с ума от горя. Но тебе все равно! - вскочила и перешла на крик. - Тебе все это безразлично. Все зря! Ты-то не любишь меня, и никогда не любил. Я вообще тебе стала не нужна. Просто надоела. Проигрался и выбросил, как опостылевшую игрушку. А, может, ты был в курсе всех замыслов Азара и Арсена? Был с ними заодно? Просто придумал изощренный способ избавиться от меня?

- Ты бредишь! - прорычал Риз с неожиданным ожесточением. - Прекрати истерить.

Его взор потемнел, радужки глаз приобрели цвет болотной тины. Наши взгляды скрестились, как шпаги дуэлянтов. Мои источали такую ярость, что должны были его испепелить. Я уже не дрожала. От злости меня бил колотун-бабай.

- Иди ко мне, - он глубоко вздохнул и резко успокоился, протянув руку.

Но от тона его голоса пропало всякое желание перечить. Я поперхнулась очередным упреком и нерешительно сделала шаг в его сторону, осторожно вложив пальцы в его большую ладонь.

Он рывком привлек меня к себе и, усадив на одну ногу, прижал с силой к себе за талию, обхватив другой рукой затылок, заставляя смотреть ему в глаза. И в них я утонула. Как всегда…