Во второй половине дня сели наконец в Нью-Йорке. В аэропорту нас встретил Фрэнк Борман — командир «Аполлона-8», первого корабля, совершившего полет на орбиту спутника Луны. Он должен был сопровождать нас до Хьюстона, где и передать в руки других космонавтов (американцы говорят «астронавты», но по мне, наше название более правильное: до звезд нам еще далеко, а космос, он тут рядом: начинается с высоты 200 километров).
Борман, как мне тогда казалось, подумывал о политической карьере, и ему важна была не только известность сама по себе, но и создание в глазах возможных избирателей определенного политического образа. Можно было представить этот образ таким: «Мне удалось с Луны увидеть Землю такой, какая она есть на самом деле: маленькой, по существу, планетой. На такой планете, при наличии у противостоящих сторон ракет и водородных бомб, воевать нельзя. Поэтому важно налаживать взаимопонимание, доверие и сотрудничество между странами мира, и, главное, между Россией и США. И мне (Борману) это удается, уже налаживаются контакты, нам начинают доверять…» Мне кажется, именно этим объясняется его инициатива в организации его поездки в СССР и в организации нашей поездки в Соединенные Штаты. И он считал важным продолжение таких контактов. По-моему, это была хорошая инициатива и правильная политика.
И правительство США активно поддержало эту инициативу — фактически нашу поездку организовал и обеспечил Госдепартамент США. Заместитель начальника протокольного отдела Госдепартамента Билл Кодус сопровождал нас в поездке по Штатам вместе со своими сотрудниками и целым отрядом офицеров безопасности (восемь человек!). Представители нашего посольства уверяли, что это необходимо в стране «решительных, вспыльчивых и вооруженных» людей! Меня же интересовала жизнь обычных американцев. Тогда невозможно было представить, как быстро мы можем догнать и перегнать их по «решительности», «вооруженности» и разгулу грабежей, рэкетиров и киллеров.
На следующий день мы полетели в Вашингтон на прием к Никсону. Президент выглядел уже несколько усталым, хотя полдень еще не миновал. Фотографирование, общий разговор: он высоко оценивает советские успехи в космосе, рад приветствовать советских космонавтов, говорит о важности контактов и взаимопонимания. Не шибко интеллектуальный разговор.
Сразу же после приема мы вылетели в Хьюстон, и вечером уже состоялась встреча с американскими космонавтами, где царила атмосфера дружелюбия, взаимного любопытства, подтрунивания над зажимом американских ученых-космонавтов: зачем-то их стали обучать летать на самолетах, хотя ясно, что полет на космическом корабле, управление кораблем, а главное, сам характер исследовательской работы в космосе практически не имеют ничего общего с профессией летчика. Они отшучивались, говоря, что все-таки это приятно научиться водить самолет так же, как автомашину.
На следующее утро в Хьюстоне начался осмотр Центра пилотируемых полетов. Центр занимается проектной разработкой космических кораблей и наиболее важных проблем, выдает промышленным фирмам технические исходные данные на отдельные космические корабли и оборудование, ведет экспериментальные работы, обеспечивает подготовку наземной и бортовой команды корабля к управлению в полете, участвует в подготовке корабля к старту на космодроме и обеспечивает управление кораблем из своего Центра управления, располагающегося здесь же. То, что люди, создающие проект корабля, участвуют в работе до конца и обеспечивают с Земли управление кораблем в полете, что нет разрыва ответственности между замыслом и окончанием работы (осуществлением полета), что персонал по подготовке космонавтов и сами космонавты являются также работниками Центра (так же как в авиационных КБ, где летчики-испытатели являются служащими соответствующего КБ), ведущего разработку кораблей (и, следовательно, нет никаких трений между создателями кораблей и ведомством, отвечающим за подготовку экипажей, и соответственно нет нестыковки в работе), — эти факторы организации космических работ в США являются, безусловно, положительными.
Для нашей космонавтики это больной вопрос. До сих пор Центр подготовки космонавтов находится в ведомстве ВВС, что создает определенные трудности при подготовке и проведении полетов. Не говоря уже о том, что весьма неприглядно, даже и подозрительно, на взгляд со стороны, выглядит подготовка космонавтов в военной организации и, как следствие, назначение старшим в экипаже военнослужащего (командиры!).
Затем нас провезли по хорошо спланированной и ухоженной территории Центра, показали нам Центр управления полетами, тренажеры, скафандры, помещение для карантина космонавтов, возвращавшихся с Луны.
Схема управления полетом достаточно логична. Наземные пункты командно-измерительного комплекса разбросаны в различных точках Земли, так чтобы корабль во время полета имел прямую радиосвязь хотя бы с одним наземным пунктом на каждом витке. Наземные пункты получают с борта корабля информацию и немедленно переправляют ее по каналам связи в Хьюстонский центр. Здесь информация обрабатывается на вычислительных машинах, разделяется на стандартные группы и в виде таблиц или графиков выдается на телевизионные экраны перед операторами (их примерно 30–40). Операторы могут вызывать на свой экран различные стандартные группы информации и не сходя с места советоваться между собой, пользуясь внутренней связью. Большинство операторов контролирует борт корабля. Кроме этого, часть операторов занята контролем состояния средств наземного комплекса (какие станции работают, характеристики их работы, возможное резервирование, состояние других станций), часть обеспечивает связь с экипажем, часть контролирует состояние средств связи.
Процесс контроля, анализа и управления на Земле идет непрерывно. Имеются три команды операторов, возглавляемые сменными руководителями полета. Более высокое руководство имеет возможность наблюдать за процессом управления полетом либо через стекло (во всю стену) из гостевой, либо по телевизору. Это стекло одновременно изолирует их и предотвращает попытки вмешательства высокого начальства в процесс управления: судя по всему, те, кто проектировали Центр управления, хорошо представляли характер руководства. Порода начальников одинакова на всех континентах.
В состав Центра управления входил и электрический стенд-модель корабля, на котором во время полета можно имитировать возникающие отказы и проигрывать возможные способы выхода из затруднительного положения.
Оборудование Центра управления, большая и оперативная информация, предоставляемая каждому оператору, и то, что управление полетом ведется той же организацией, которая разрабатывала проект корабля, произвело впечатление продуманности и четкого распределения обязанностей и ответственности. Наличие необходимой информации у каждого члена группы управления, возможность непрерывного обмена мнениями между членами группы и принятия решений на месте, позволяют избежать громоздких, приводящих к большим потерям времени, совещаний, передачи информации путем телеграмм, телеграфных докладов, переноса информации с регистрационных лент на плакаты-таблицы и графики.
Эта же схема организации управления полетами позже, в середине семидесятых годов, была реализована и у нас. Но тогда, в 1969 году, то, что мы увидели в Хьюстоне, казалось мне голубой мечтой, к которой можно было только стремиться. Прошло много лет, прежде чем я понял: для того времени это были прекрасные, передовые решения. Но на этом никак нельзя останавливаться. Недопустимо, чтобы во время полета большое количество самых лучших специалистов и разработчиков отвлекались от своей основной работы и занимались в принципе достаточно простым делом: анализом бортовых измерений, характера работы бортового оборудования и разработкой предложений для руководителя полета по выходу из неожиданно возникающих ситуаций. Если логику анализа, разбор возможных ситуаций можно изложить словами, формулами, таблицами или графиками, то все это реально записать и в виде алгоритмов работы бортовой вычислительной машины и передать ей эти контрольные функции, и даже функции принятия срочных, не терпящих отлагательств решений. Одновременно при такой схеме будут разгружаться и линии связи между космическим аппаратом и Центром управления. Появится возможность решительно сократить количество наземных пунктов связи, приема телеметрической информации и передачи информации на борт. Такая схема и существенно надежней и не столь разорительна. Сейчас затраты на подготовку ракеты и корабля к старту, на управление полетом соизмеримы с затратами на их изготовление.