Никто никогда не мог разумно объяснить, как же были построены дольмены: не маленькие, но огромные, сооружение которых — чистая фантастика.

Нужно привести несколько цифр, ибо они говорят сами за себя.

Вот размеры и приблизительный вес «крышек» некоторых дольменов: Банье (Мейн и Луара) 7,5х7х0,5; 52 тонны; Мане-Ритуал Ломарьяк (Морбиан) 11,5х4,5х0,5; 60 тонн; Антекера (Испания), большая плита: 8х6,6х1; более 100 тонн; Бурнан (Вьен) — 110 тонн, наконец, в Гасте, в Кальвадосе, плита, насчет которой нет уверенности, что она принадлежит дольмену, имеет размеры 10,6х3,5х4, то есть 148 м3, при весе не менее 300 тонн.

Все эти камни были увезены оттуда, где их нашли, иногда на огромные расстояния, и подняты на опоры, иногда очень высокие, ведь некоторые дольмены находятся на высоте 3,5–4 м над землей.

«В Пепье (Од), — пишет Фернан Ньель, — один дольмен располагается на отдельно стоящей возвышенности, с плоской вершиной, но такими крутыми склонами, что поневоле спросишь себя: как же возможно было затащить наверх плиту весом не меньше 30 тонн?

Невозможно придумать другого способа строительства. кроме возведения огромной насыпи, полого соединяющей основание с вершиной возвышенности. Однако не обнаруживается никаких следов подобного сооружения, по которому можно было бы втащить гигантскую плиту».

Пытаясь представить себе, как могли осуществляться подобные перемещения, обдумывают, как они могли осуществляться при тогдашнем уровне развития общества, то есть подходят к проблеме не с того конца: воображают себе людей, о которых известно очень мало, и пытаются представить, какие же способы они применяли.

Это нелогично и ошибочно, поскольку априори предполагается, что люди были не очень хорошо развиты. Это свойство нашего разума, который не желает знать ничего, что не является частью нашей науки — или не согласуется с ней.

Будет более научно допустить, как это делается в народной традиции, что, поскольку такие камни не могли передвигать обычные люди, это делали гиганты.

В этом-то вся и проблема: если такие камни были слишком тяжелы для обычных людей, необходимо, чтобы их перемещали и устанавливали люди, для которых подобный вес не был непреодолимым препятствием. И они делали это — то ли с помощью неизвестных механизмов, то ли с помощью неизвестного влияния на силы гравитации.

Ни один их способов, которые можно себе представить, не годится для самых тяжелых плит: ни полозья на дороге из влажной глины, ни катки из стволов деревьев. Только неизвестная нам наука могла помочь осуществить такую работу.

Некоторыми исследователями выдвигалась идея, что камни приводились «в дрожь», чтобы добиться — с помощью инфразвука или ультразвука — «подскакивания» (сальтации), обеспечивающего незначительное, но повторяющееся перемещение…

Самыми интересными представляются мне заметки Жерара Кордонье в его работе о космических явлениях:

«Хорошо известно, что во время спиритических сеансов люди, соединенные в «замкнутую цепь», чтобы «заставить стол вращаться», нередко становились свидетелями исключительных явлений левитации.

Тяжелая мебель приподнималась и угрожающе надвигалась на людей, не подчиняясь никакому контролю… У христианских мистиков и у многих других левитация зафиксирована и подтверждена многочисленными свидетельствами (см. выше о Франсуа Фонтене, в Лувьере), так что сомневаться невозможно.

Свидетели подобных фактов отмечали, что тело пришедшего в экстаз становилось таким легким, что трепетало при малейшем дуновении. Это было уже не тело, находящееся в равновесии между силами тяжести и отталкивания, но тело, достигшее исключительной степени легкости, масса которого, возможно, сводилась к нулю влиянием «биопсихического» поля».

На этот счет Жерар Кордонье выдвинул весьма соблазнительную гипотезу, согласно которой структура элементарных масс должна быть «векторной»; поляризация, ориентация этих векторов, могла сделать тело «прозрачным» для воздействия гравитации Эффект поляризации можно создать, если сделать ориентационное поле, действующее резонансно.

Получается, по теории Жерара Кордонье, что эта «поляризация» не требует «энергии» в том смысле, как мы это теперь понимаем, но лишь знания, которое требуется и для открывания настоящих замков.

Гипотеза тем более соблазнительная, что она следует тому аспекту традиционной науки, который допускает, что человек, и — особенно — «мистик», должен быть одарен особенными возможностями. Как скромно признавал святой Бернар, Господь кое-чем его наделил…

Совершенно ясно, что, какова бы ни была наука, позволявшая воздвигать дольмены, те, кто их строил, имели цель, отличавшуюся от создания именно надгробий, ясно также, что эта цель не была ни капризом, ни суеверием.

Следует признать, что они были альтруистами и дали людям, среди которых жили, земледелие, скотоводство, «технику». Дольмен должен вписываться в этот ряд.

Как? Так же, как все храмы и соборы, то есть в качестве прямого воздействия на человека

Совершенно очевидно, что места выбирались специально По словам Фернана Ньеля, строители дольменов иногда воздвигали их очень далеко от места добычи.

Так, для крытого прохода в Эссе (Иль-э-Вилен) плита весом в 45 тонн доставлена за 4 километра. Плиты дольмена Сен-Фор-сюр-Не (Шаранта) — за 30 км дольмена Мулен (Эндр) — за 35 км, а плита дольмена Сото (Испания) — за 38 км. То же самое в Корее, где материалы для 22 дольменов Сун-Сан-Хи были доставлены по руслу реки…».

Таким образом, речь идет об «использовании» места и его свойств.

Как? Ниже я выдвину одну гипотезу.

Что касается крытых проходов и дольменов в курганах, кажется, имело место намерение «восстановить» пещеру, то есть такое место, где земные токи находятся, если можно так выразиться, в чистом состоянии. И я не думаю, что пифагорейцы[34] руководствовались другим соображением, воздвигая «базилику» в проходе Майор, так же поступали и христиане, особенно воздвигая свои церкви и аббатства над склепами.

В этой связи нужно отметить, что большинство крытых проходов «изогнуты» — так же, как большинство крупных церквей средневековья и египетских храмов. По-видимому, благодаря устойчивости традиции.

Что касается «находящихся на открытом воздухе», многие, но не все, обладают одной интересной особенностью. Казалось бы, каменную плиту такого веса нужно было стараться установить на возможно более массивном «основании», но в действительности все обстоит наоборот Плиту старались установить на минимуме поверхности, чуть ли не на остриях, так, чтобы она как можно меньше соприкасалась с опорами.

Иногда результат достигался тем, что плиту клали на подобие «острия иголки», подкладывая между опорой и плитой небольшой круглый камень, удерживавший всю тяжесть «крышки» на почти заостренной верхушке опоры.

Такое пренебрежение прочностью могло бы показаться абсурдом, если бы не было очевидно, что это делалось сознательно и было необходимо для использования сооружения.

Больше того, во многих дольменах такое «приспособление» продержалось тысячи лет. Это значит, что то, что мы считаем «варварством», поскольку привыкли к прямоугольным камням, таковым не является, ибо показало такую замечательную устойчивость и прочность.

Это наводит на мысль, что каменные «крышки» кажутся необработанными потому, что они должны были выглядеть такими, не обтесывавшимися предварительно.

Итак, три компонента: место, камень, способ «подвески».

О месте я уже все объяснил.

Камень? Камень грубый, взятый целиком, природное образование во всей своей полноте. Камень — это итог долгого «творчества» земли, воды, огня, давления, течений. Извлеченный из почвы, он суть сама материя. Камень бесформенный, он может быть песчаником, известняком, сланцем — чем угодно, он находится в согласии со всеми законами Земли, Солнца, Космоса.

Все земное сосредоточено в нем. У него есть жизнь, соответственно фактуре и месту, согласованными с законами жизни Земли. Даже его откалывание и отделение принадлежит к истории Земли. Применение инструмента может лишь нарушить это единство.