^Х11·² Хэремон — афинский поэт IV в. до н.э. Аристотель сравнивает продуманность его трагедий с продуманностью судебных речей, сочиняемых профессиона-лами-логографами. — Ликимний — см. выше прим. к И, 13.

ваты при чтении, и причина этому та, что они приспособлены

3 для устного спора. Потому же <приемы, рассчитанные> на актерское произнесение (τά υποκριτικά) без такого произнесения не оказывают действия и кажутся глупыми. Так, бессоюзия (τά ασύνδετα) и многократные повторы по справедливости отвергаются в письменном слоге, но в устном споре <к ним> прибегают <настоящие> ораторы, ибо они дают место актерской игре. Повторяя одно и то же, по необходимости приходится варьировать <интонацию>, а это открывает дорогу игре. «Вот он перед вами, этот вор, вот он, этот обманщик, вот он, под конец замысливший предательство!» Так играл актер Филемон, произнося в «Безумии старцев» Анаксандрида <слова> «Радаманф и Паламед!», а в прологе к «Благочестивцам» <слово> «я». Ведь если кто в таком месте не будет вести актерской игры, он будет

4 <словно> бревно волочить. То же с бессоюзиями: «пришел, встретил, попросил». Необходимо разыгрывать <это>, а не произносить однообразно, с одним выражением (ήθει) и одной интонацией (τόνφ). И еще одна особенность присуща бессоюзию: многое сказано как бы сразу. Ведь союзы делают из многого единое, и когда они устранены, ясно, что, напротив, из единого будет многое. Значит, <бессоюзие> несет с собой усиление (αύξησιν). «Пришел, встретил, попросил»: слушателю кажется, что он обозревает много <действий>. К тому же стремится и Гомер в стихах:

...Нирей устремлялся с тремя кораблями из Сима,

Юный Нирей, от... Аглаи рожденный,

Оный Нирей, прекраснейший всех...

Ведь о ком сказано многое, тот по необходимости многократно упомянут; если же <кто упомянут> многократно, кажется, что и <сказано о нем> многое. Так <Гомер> посредством парало-

^хп·⁸ Анаксандрид — см. выше, прим. к X, 7.

^х11'⁴ Наиболее известный пример «бессоюзия», каким его культивировала античная риторика, — слова Цезаря: «пришел, увидел, победил». Пример — из «Илиады», II, 671—674.

гизма возвеличил <Нирея> и увековечил <его имя>, нигде больше ни разу не упомянув его.

5 Слог, пригодный для речи перед народным собранием, в точности похож на светотень в живописи: чем больше толпа, тем отдаленнее точка зрения, почему в том и другом случае тщательная отделка излишня и даже воспринимается как недостаток. Слог, пригодный для речи перед судом, более тщателен, в особенности, <когда речь произносится перед> одним судьей: тут риторические <уловки> имеют меньше всего силы, и в наибольшей степени видно, что относится к делу, а что нет, и препирательства отсутствуют, так что суждение чисто. Поэтому не все риторы с равным успехом отличаются во всех этих <зада-чах>: где больше места для актерства, там менее всего тщательности, а так бывает всегда, когда <нужен> голос, и особенно громкий голос.

6 Эпидейктический слог наилучше пригоден для письменного сочинения (γραφικωτάτη), и предназначается он для прочтения; за ним следует судебный.

Вводить дальнейшие разделения слога, что он-де должен быть «сладостным» и «великолепным», излишне. А почему бы, например, не «воздержанным», или «благородным», или какая там еще есть нравственная добродетель? Что сладостным ему помогут стать перечисленные выше <условия>, очевидно, если мы правильно определили достоинство слога. Для чего же он должен быть ясен и не низменен, но пристоен? А если он болтлив или, напротив, сжат, он неясен. Значит, уместна середина. Сладостным его сделает хорошее смешение всего вышеназванного — привычного и чуждого, и ритма, и убедительности, <возникающей> из уместности. Итак, о слоге мы сказали, притом как о всяком вообще, так и о каждом роде в отдельности. Осталось сказать о построении.

1 <Построение.> XIII. У речи две части: необходимо сначала назвать суть спорного дела, а затем доказывать. Невозможно, в самом деле, заявить <нечто> и не доказывать, или доказывать, не сделав предварительного заявления — ведь доказывающий доказывает нечто, а делающий предварительное заявление делает

2 его с оглядкой на <последующее> доказательство. Первое называется «предложение» (πρόθεσις), второе —«доказательство» (πίστις), подобно тому, как можно было бы разделить диалектку на «задачу» (πρόβλημα) и «решение» (άπόδειξις). А то принятое

3 теперь деление смехотворно. Ведь повествование свойственно только судебной речи; как в <речи> эпидейктической или произносимой в народном собрании может быть то, что называется повествованием, или опровержением противника, или заклю-

1414b чение к доказательству? Вступление, противопоставление и краткое повторение сказанного (έπάνοδος) возникают в речах перед народным собранием лишь тогда, когда налицо оспаривание. Конечно, обвинение и защита часты в <речи перед народным собранием>, но <они присутствуют там> не постольку, поскольку речь относится к совещательному роду. Опять-таки заключение не обязательно даже для судебной речи, если речь коротка или суть дела хорошо запоминается. Ведь преимущество <за-

4 ключения> — что оно сокращает протяженное. Итак, необходимые части — это предложение и доказательство. Они присущи <всем вообще речам>, а большинство <речей имеет следующее деление>: вступление — предложение — доказательство — заключение. Опровержение противника входит <в разряд> доказательств, а противопоставление — возвеличение своих

^хш,² Противопоставление πρόβλημα и άπόδειξις взято из рабочей терминологии «диалектики» в античном смысле этого слова.

хш.з «Принятое теперь деление» — по-видимому, Аристотель имеет в виду риторическую теорию своего постоянного оппонента — Исократа (см. Миллер 1978). Эпидейктический род красноречия — парадное красноречие «похвальных слов», «порицаний», «панегириков» и т.п. — «Но Сони присутствуют там> не постольку, поскольку речь относится к совещательному роду» — то есть являют собой «акциденции», моменты, случайные относительно сущности совещательного рода и не предполагаемые его понятием. Совещательный род красноречия — речи в народном собрании и т.п., т.е. речи с практическим и конкретным, однако не судебным, а политическим содержанием, в которых говорящий «советует» органу власти принять одни меры или воздержаться от других; сюда же относится неполитическое «увещание».

<доводов>, а потому часть доказательства; ведь тот, кто это

5 производит, нечто доказывает. Напротив, вступление и заключение напоминают. Если мы примем такое деление, Ото будет примерно то>, что делали ученики Феодора, <и у нас будут разделы>: повествование, отличное от него повествование (έπι-διήγησις), предповествование, а также опровержение и по-опро-вержение. Но следует вводить новое обозначение только для <особого> вида. В противном случае обозначение получается пустым и вздорным, как делает Ликимний в своей «Риторике», вводя слова: «попутноеплавание», «отклонение», «разветвления».

1 <Вступление.> XIV. Вступление — это начало речи, как пролог у стихов и прелюдия при игре на флейте. То, и другое, и третье — начало, как бы приуготовляющее путь последующему. Прелюдия подобна вступлению в эпидейктическом <роде>: как флейтисты наперед собирают в зачине все, что могут хорошо сыграть, так надо сочинять и <вступление для> эпидейкти-ческих <речей> — тотчас изложить и собрать то, что намерен <развивать>. Это все и делают. Пример — вступление к «Елене» Исократа; ведь нет ничего общего между эристикой и Еленой. С другой стороны, если сделать отступление, это тоже подойдет, лишь бы не вся речь была однообразной. Вступления

2 эпидейктических <речей> могут включать похвалу (έπαινος) и