Под темнеющим небом виднелись нечеткие белые огни. Огни крохотного горного городка, где родилась и выросла Рицко, моя мама, которую я видел только на фотографиях. Йомияма.

«Сколько раз я уже бывал в этом городе?»

Такая мысль мелькнула в моем затуманенном сознании.

Я вспомнил немногое. Когда был маленьким – совсем не помню, был здесь или не был. Когда учился в начальной школе – был три или четыре раза. С тех пор, как поступил в среднюю – вроде сейчас первый раз?.. А может, нет.

Я размышлял на тему «а может, нет», когда мои мысли резко остановились. Из ниоткуда поднимался густой шум, какое-то «дзззззз». Он навис надо мной, он словно давил меня…

У меня вырвался тихий вздох.

Похоже, действие наркоза заканчивалось. Разрез ниже подмышки, куда была вставлена трубка, охватила пульсирующая боль, сливающаяся с постоянной болью в груди.

3

Бабушка навещала меня каждый день.

Мне казалось, что больница довольно далеко от дома, но бабушка рассмеялась и сказала, что это не проблема, поскольку она за рулем. Вот это я понимаю, бабушка. Ну, правда… возможно, она из-за этого немножко запускает домашние дела, а она ведь наверняка беспокоится и за Рёхэя, моего дедушку, у которого от старости слегка не все дома в последнее время… В общем, несмотря на ее успокаивающие слова, мне было ужасно совестно. Спасибо огромное, ба – я просто не могу не испытывать самую искреннюю благодарность.

Плевральный дренаж постепенно делал свое дело; на третий день и боль поутихла. После чего возникла новая проблема – безумная скука. Я ведь даже ходить самостоятельно до сих пор не мог.

Во-первых, я был по-прежнему подсоединен трубкой к аппарату. Во-вторых, мне дважды в день ставили капельницу. Даже до туалета добираться было трудно, что уж говорить о душе – я его вообще пока не принимал.

В моей одноместной палате стоял телек, который можно включить, подкормив монетками, но днем по нему шли только скучные шоу. Такой у меня был выбор: сдаться и все равно смотреть, либо почитать какую-нибудь из книжек, купленных бабушкой, либо слушать музыку… Так вот в безделье и тянулось время; вряд ли кто рискнул бы назвать это отдыхом.

На шестой день – это была суббота, 25 апреля – после обеда пришла Рейко-сан.

– Извини, что до сих пор не удавалось тебя навестить, Коити-кун.

Она виноватым голосом рассказала, что всю неделю, как бы она ни старалась уйти с работы пораньше, у нее не получалось; но, конечно, я и сам это отлично понимал. Если бы я вздумал пожаловаться, извиняться пришлось бы мне.

Самым жизнерадостным тоном, каким только мог, я рассказал ей о своем состоянии и о том, что поправляюсь. О прогнозе врача, который он сделал сегодня утром, – что если все пойдет хорошо, то меня выпишут уже в начале следующей недели, но в любом случае – в этом месяце…

– Значит, ты сможешь пойти в школу после Золотой недели[5], да?

Рейко-сан повернулась к окну. Я сидел на кровати, и, естественно, мой взгляд проследовал за ее.

– Эта больница построена на холме возле горы Юмигаока. С восточной стороны… теперь смотри вон туда. Видишь, там к западу еще горы? Одна из них называется Асамидай.

– Странные какие названия.

– Юмигаока – потому что оттуда прекрасный вид на заходящее солнце, а из Асами – на восходящее. Думаю, отсюда и названия[6].

– Но наш город называется Йомияма, так ведь?

– К северу отсюда есть гора, которая так и называется – Йомияма. Сам город лежит в долине, но в ней есть множество пологих холмов, вытянутых с севера на юг.

Я до сих пор плохо представлял себе основные детали географии города. Возможно, Рейко-сан это поняла, почему и устроила мне простенький тур. Может быть, вид из окна натолкнул ее на мысль, что сейчас идеальная возможность мне про все рассказать.

– Вон там, видишь? – Рейко-сан подняла правую руку. – С севера на юг идет зеленая полоса. Это река Йомияма, она течет через весь город. А за рекой – видишь, вон там? Видишь?

– Ээ… это…

Я приподнялся с койки и вгляделся туда, куда показывала Рейко-сан.

– А, вон то, большое и беловатое?

– Да, оно, – Рейко-сан повернулась ко мне и слегка улыбнулась. – Там Северная средняя школа Йомиямы. Твоя школа.

– А, вот оно что.

– Коити-кун, ты ведь в Токио ходил в частную школу, да? Одна из тех школ-эскалаторов[7], средняя и старшая вместе?

– Ага.

– В муниципальной школе тебе может быть сперва не совсем уютно… Но ты привыкнешь, правда?

– Наверно, привыкну.

– Ты из-за этой внезапной госпитализации отстанешь по темам, которые проходят в апреле.

– А, тут нет проблем. В моей предыдущей школе мы успели пройти половину программы третьего года.

– О, впечатляет. Ну тогда тебе учиться будет совсем легко.

– Ну прям уж «совсем».

– Думаю, мне следует тебя предупредить, чтобы ты не зазнавался.

– Рейко-сан, а ты тоже ходила в эту школу?

– Да. И сестрица Рицко тоже закончила Северную среднюю. Есть еще Южная средняя школа Йомиямы, или просто Южная средняя. А Северную среднюю еще иногда называют «Северный Ёми».

– Северный Ёми[8]… а, понятно.

Рейко-сан была одета в черный брючный костюм и бежевую блузку; стройная, со слегка загорелым овальным лицом и прямыми волосами, спускающимися ниже плеч.

С такой прической ее лицо немножко походило на мамино, которое я видел только на фотографиях. Когда я это впервые осознал, каждый атом моего сердца вдруг заныл от боли, как будто меня охватил жар. Я уже говорил, что всегда напрягаюсь, когда разговариваю с Рейко-сан один на один; на 80% – именно по этой причине.

– Ну, если отстать по учебе ты не боишься, то, думаю, проблема будет только в том, что в муниципальных школах все немного по-другому, чем в частных. Возможно, сначала тебе некоторые вещи будут непонятны, но, уверена, скоро ты привыкнешь.

Потом Рейко-сан добавила, что, когда я выпишусь и смогу ходить в школу, она расскажет мне «Основные принципы Северного Ёми». И тут ее взгляд упал на книжки в мягком переплете, лежащие на тумбочке возле койки.

– Хм. Коити-кун, не знала, что тебе нравятся такие вещицы.

– А, ээ… ну да.

Там было четыре книжки. Два длинных романа, каждый в двух томах: «Жребий» и «Кладбище домашних животных» Стивена Кинга. Я как раз перед тем, как пришла Рейко-сан, дочитал первый том «Кладбища».

– В таком случае я тебе еще расскажу про «Семь тайн Северного Ёми».

– «Семь тайн»?

– Они в каждой школе есть, но в «Северном Ёми» немного не такие, как везде. С тех пор, как я там отучилась, их стало уже больше восьми. Или тебе неинтересно?

Откровенно говоря, такого рода истории о призраках в реале меня мало интересуют, но…

– Нет, обязательно расскажи, – ответил я и улыбнулся.

4

На следующий день, в воскресенье, 26 апреля. Перед обедом.

Бабушка, как всегда, пришла и принесла всякие мелочи. Потом, произнеся обычное «Ну ладно, увидимся завтра», ушла домой. Думаю, она прошла мимо них. Я и подумать не мог – даже во сне бы не приснилось, – что ко мне придут такие посетители.

В дверь палаты постучали, потом она открылась. Там стояла Мидзуно-сан, молодая медсестра, которая присматривала за мной все то время, что я здесь лежал. «Давайте, заходите», – сказала она и впустила парня и девушку, которых я раньше никогда не видел. Я удивился, конечно, но, поскольку они были примерно моего возраста и в школьной форме, догадаться об истоках этого визита было несложно.

– Привет. Ты Коити Сакакибара, да? – сказал делегат (ну, такое ощущение у меня возникло), стоящий справа, – парень. Среднего телосложения, среднего роста. Черная школьная форма со стоячим воротником. Очки в серебряной оправе, подчеркивающие гладкое лицо с мягкими чертами и узкие глаза.