Характерно, что к Главному конструктору малых двигателей — Алексею Михайловичу Исаеву — известному и заслуженному специалисту, обаятельному, слывшему человеком мягким, справедливым и в то же время скромным относился с большим уважением и обращался только на "Вы".

Крепкими узами давней дружбы, основанной на глубоком взаимном личном уважении друг к другу, скреплены были деловые отношения с патриархом в области систем управления Николаем Алексеевичем Пилюгиным.

С Главным конструктором гироскопических систем Виктором Ивановичем Кузнецовым, простым и общительным, хорошие отношения сложились с самого начала и цементировались взаимной обязательностью, верностью данному слову. И потому М.К. Янгель полагался на него полностью.

К директору Всесоюзного Научно-исследовательского института электромеханики Андронику Гевондовичу Иосифьяну, жизнерадостному открытому человеку, в котором, по свидетельству ведущего конструктора В.Н. Паппо-Корыстина, уживались бесхитростность и почти детское лукавство, Михаил Кузьмич "относился" с оттенком снисходительности, и даже, по-своему ласково, как относятся к большому талантливому, шаловливому ребенку. На просьбу А.Г. Иосифьяна:

— Дай мне два миллиона и я тебе сделаю объект — пальчики оближешь! — М.К. Янгель с улыбкой спокойно реагирует:

— Андроник, ты срывал мне планы, пока делал несколько систем, а если тебе дать весь объект, — ты меня без штанов оставишь!

И, несмотря на такую, казалось бы, категоричность заявления, он много сделал для развития института, возглавляемого А.Г. Иосифьяном.

Один из ведущих и постоянных смежников — Владимир Григорьевич Сергеев, Главный конструктор системы управления, несомненно, большой специалист в своей области, по своему характеру был человеком очень упрямым и его трудно было переубедить. Начиная очередной Совет главных конструкторов и усаживаясь за стол совещаний, оставляя слева от себя стул свободным, М.К. Янгель обычно приглашал занять его В.Г. Сергееву:

— Ты, Владимир Григорьевич, садись слева от меня, чтобы мне сподручней было с правой тебя воспитывать, — и показывал выразительно поднятый кулак, как инструмент воспитания.

Арсенал приемов воздействия в подобных ситуациях был необычайно широк. Как и во всем, в этом случае никогда не было отработанных штампов. Так, на одном из совещаний, когда любые доводы не производили должного впечатления, Михаил Кузьмич, обращаясь к неуправляемому Главному, сказал:

— Владимир Григорьевич! Либо мы все дураки и стоим вверх ногами, а ты пытаешься поставить нас правильно, либо вверх ногами стоишь ты!

Конечно, в сложившейся ситуации председательствующий не преминул воспользоваться всеми преимуществами русского языка. Но именно так, очень остроумно и предельно тактично (ведь не причислил же к кагорте, которая не делает чести уважающему себя человеку), он поставил на место ставшего неуправляемым смежника. Однако были для М.К. Янгеля ситуации и посложнее, когда ему приходилось из стратегических соображений принимать предложения смежников, делая им тактические уступки.

Ракета-носитель "Циклон-2" создавалась на базе орбитального варианта ракеты Р-36. Однако всем было практически ясно, что сроки будут сорваны. Главные конструкторы В.Г. Сергеев и В.И. Кузнецов настаивали на создании на первом этапе промежуточного варианта носителя, взяв за основу баллистический вариант ракеты Р-36, и в этом случае обещали уложиться в заданные сроки. М.К. Янгель на Совете Главных конструкторов, во время обсуждения, с этим предложением не согласился, и в резкой форме, отчитав В.Г. Сергеева, сказал, что промежуточному варианту не бывать. Последний на эту реплику никак не прореагировал. Почувствовав, что обстановка накалилась, М.К. Янгель вынужден был объявить перерыв в заседании и удалился вместе с В.Г. Сергеевым и В.И. Кузнецовым. Когда собрались вновь после вынужденного антракта, Михаил Кузьмич заявил:

— Я вынужден уступить давлению со стороны Кузнецова и Сергеева. Давайте делать промежуточный вариант.

М.К. Янгель был признанным лидером Совета главных конструкторов не только по занимаемому положению персонально ответственного за создание комплекса, но и по инженерной эрудиции, умению быстро ориентироваться в сложных ситуациях, мгновенно схватывая суть вопроса. Как дирижер в оркестре, он был непревзойденным режиссером, умевшим очень корректно, без ненужной грубости вести заседание. Все его высказывания и реплики поэтому не носили оскорбительного характера для смежников, в отличие от собеседников, которые часто заходили дальше, чем следовало, в споре. И даже когда в сложившейся ситуации он невольно переходил грань дозволенного, то всегда умел с достоинством выйти из возникшей ситуации. Показательным в этом отношении является инцидент, возникший на Совете Главных при создании ракеты Р-36, на которой впервые в стране, а может быть и в мире, применили так называемую "горячую" систему наддува топливных баков. Для реализации новой идеи устанавливались специальные газогенераторы и баки наддувались продуктами сгорания топлива. Такое решение существенно упрощало систему наддува и приводило к общей экономии в весе конструкции, так как отпадала необходимость иметь на борту тяжелые баллоны с запасом сжатого воздуха или азота для тех же целей. Однако, как это иногда бывает, новые решения приносят и свои сюрпризы. Так случилось и в данном случае.

Для повышения энергетики ракеты и полного использования запасов топлива на мощных ракетах обычно устанавливается система одновременного опорожнения баков, в качестве чувствительных элементов которой применяют датчики уровня компонентов в баках. По этим датчикам система определяет как текущие расходы, так и оставшиеся запасы компонентов топлива. В результате расходами компонентов через двигатель управляют таким образом, чтобы к концу работы двигателя окислитель и горючее закончились одновременно, то есть топливо должно быть израсходовано полностью.

Поскольку на ракете Р-36 использовались компоненты топлива, представляющие собой диэлектрики в обычных условиях, то в системе СОБ были применены емкостные датчики уровня, представлявшие собой пластины, устанавливаемые на нескольких уровнях по высоте баков. Как только уровень компонента уменьшался настолько, что датчик оказывался в воздухе, емкость его менялась и появлялся соответствующий сигнал.

Но, как оказалось, а это стало ясно потом, только после проведенных исследований, при наддуве бака горючего продуктами сгорания, содержавшими гептил, последний "скисал", в нем появлялись ионы, и вместо диэлектрика гептил становился активным проводником. Естественно, что в таких условиях емкостные датчики работать не могли.

Положение осложнялось еще и тем, что при наземной отработке это явление не проявлялось, так как продукты сгорания, содержавшие ионы проводимости, концентрировались в тонком верхнем слое компонента, а в полете при интенсивных колебаниях жидкости шло перемешивание жидкости. Более того, проводящие слои компонента шли в глубину волнами, что приводило не только к преждевременному срабатыванию датчиков, но и к рассогласованию с другими датчиками, установленными в баке окислителя. В результате, когда начались летные испытания ракеты, совершенно неожиданно оказалось, что система опорожнения баков — неработоспособна. А это приводило к потере примерно 25 % максимальной дальности.

В сложившихся жестких временных сроках, осложнившихся "политической" обстановкой, нужно было срочно решить эту проблему, произвести доработки непосредственно в процессе летных испытаний.

А политическая ситуация заключалась в том, что параллельно с конструкторским бюро М.К. Янгеля испытывал конкурирующую ракету УР-200 В.Н. Челомей. Дело дошло до того, что, пользуясь поддержкой в высших эшелонах власти, В.Н. Челомей докладывал правительству, что у Янгеля ракета вообще сконструирована неправильно (!?). Заметим, что на ракете В.Н. Челомея горячего наддува не было и поэтому естественно система опорожнения баков работала нормально.