Мы вернулись домой 8 марта, в международный женский день, поэтому еще осталось немного времени, чтобы прийти в себя после столь долгой и насыщенной поездки. Во всех странах, в которых мы останавливались, мне приходилось много переводить, и мне казалось, что мои подопечные почерпнули из этой поездки много полезной информации и привезли домой массу впечатлений. Ведь кроме всего прочего, они снимали многое из увиденного нами, фотоаппаратами и кинокамерами. Каково же было мое удивление, когда месяца через три после нашего расставания, ко мне домой приехали мои доярки с просьбой рассказать, где мы были, потому что их все время спрашивают, а они не знают, что говорить. Я, конечно, усадила их на диван и прочла им свои краткие записи о нашем путешествии. Жаль, что через многие годы, после переезда в мамину квартиру, я потеряла эти записки и теперь написала только то, что запомнилось ярче всего, и так, как оно вспомнилось.

В этой истории радует, то, что девочки-доярки все-таки хотели знать, где они побывали, и запомнить, чтобы передать свои знания другим. Теперешние путешественники любого уровня незнаний вряд ли озаботились бы такими мелочами.

Глава 9

Семья, дочь — моя главная жизнь. Оксфорд

До сих пор я ни строчки не написала о любви, а только о дружбе, которой так богата моя жизнь. Я не хочу писать о своей любви к мужчине, к мужу, выставлять ее напоказ. Расскажу лишь о том, что ей предшествовало. Многие годы я мечтала о любви, ждала ее, но не искала, и, возможно, поэтому она долго не приходила ко мне. Я только недавно поняла простое правило, чтобы что-то получилось, нужно очень сильно этого захотеть. В моем сознании, воспитанном на великой русской литературе девятнадцатого века, любовь была неотделима от брака. А вот замуж-то я идти боялась и не хотела. По разным причинам — наблюдая неудачные браки своих друзей и знакомых, не имея собственного угла, боясь ошибиться в выборе избранника, не имея большого выбора, желая быть свободной и построить свой мир, свою собственную независимую жизнь. Последнее звучит немного не женственно, ну что ж, не все женщины одинаковы. Видимо надо было захотеть выйти замуж, чтобы встретить свою любовь.

А я жила, как жилось. Работала, занималась наукой, встречалась с друзьями и проводила с ними свободное время. Вокруг меня все выходили замуж, женились, разводились, рожали детей, я же оставалась свободной и чувствовала себя гораздо лучше своих подруг и жен друзей, что еще больше убеждало меня в правоте моего женского одиночества. У меня было несколько незамужних и разведенных подруг. Мы обычно собирались по большим праздникам, и долгое время нам было хорошо и весело вместе. Но вот, в один из таких дней я почувствовала, что мне с ними стало тоскливо, что мы годами говорим об одном и том же, об их бывших мужьях, возлюбленных, о работе, проблемах. Эти темы были уже настолько изъезжены, бесперспективны, что мне захотелось изменить свою жизнь. Я начала понимать, что замужество и семья нужны женщине для полной самореализации, которая проявляется не только в работе, но и в постоянном природном женском стремлении быть кому-то необходимой, и никакая дружба не заменит собственного мужчины, собственного ребенка. «Они будут только мои, они будут нуждаться во мне, а я в них, мы станем единым целым — в этом я обрету смысл бытия и счастье», думала я.

Несмотря на благие мысли, перемен в моей жизни, однако не наблюдалось. Поразмышляв еще на эту тему, и не увидев достойных моих устремлений объектов, я окончательно решила для себя, что замужество не для меня, и пора серьезно вернуться к науке, приниматься за докторскую диссертацию. Видимо, наука и есть мой удел.

Часто я думаю о том, что высшие силы, наблюдая за нами, отменяют наши планы, как бы давая понять, что не мы управляем своей жизнью, и не нам решать, что будет с нами, мы вольны лишь делать выбор в рамках предложенной альтернативы и отпущенного нам времени. Буквально на следующий день после принятого мною окончательного решения, я встретила своего будущего мужа на вечеринке у друзей. Он пришел с другой женщиной, но мне сразу подумалось, вот за такого парня я бы вышла замуж, и, конечно, постаралась ему понравиться. На другой день он сделал мне предложение, но оно не показалось мне таким заманчивым, как в прошлый вечер, так мало мы знали друг друга, и такими разными были тогда. Он уехал в деревню к родителям, где жил тогда после разрыва с первой женой. А я вернулась к своей обычной жизни.

В следующий раз мы встретились через семь лет, вместе отмечая какой-то праздник с теми же друзьями. Нас посадили рядом и, впервые в жизни, «едва соприкоснувшись рукавами», мы почувствовали, что не хотим расставаться, и никто другой нам не нужен. После этого мы стали встречаться, и с нами случилась любовь, сильная, настоящая, преодолевшая все различия между нами, позволившая нам «прилепиться» друг к другу, построить совместную жизнь, родить и вырастить дочь, и остаться вместе до сих пор. Но об этом, как обещала, я писать не буду. Я напишу о любви женщины к своему ребенку, о моей любви к своей дочке Маше.

Мы поженились с Сергеем Мухиным 3 января 1985 года. В тот день стоял сорокаградусный мороз. Мы едва успели в ЗАГС, потому что троллейбусы от холода почти не ходили, а такси еле удалось заказать. Мне к тому моменту было тридцать восемь лет, Сергею немного меньше, но тоже не восемнадцать, поэтому мы решили, что не будет никаких белых платьев, фаты и особенных торжеств. Я оделась в теплый вязаный костюм, правда новый и модный, купленный с помощью подруги Гали Салтыковой. Сергею мы купили в салоне для новобрачных новый красивый костюм, рубашку и туфли. После подачи заявления в ЗАГС, молодоженам давали тогда специальные талоны, на них можно было купить красивую одежду и обувь, недоступные в общей продаже. Мы приехали в ЗАГС часов в одиннадцать, там было еще две пары брачующихся. Одна совсем юная (какие-то учащиеся профессионально-технического училища), другая — пожилая пара, лет семидесяти. Со стороны мы все представляли собой довольно забавное зрелище. Я радовалась холодной погоде, она отпугнула любителей поглазеть на чужое счастье. С нами были только наши свидетели, Саша Шагалов со стороны жениха и Лена Иванова с моей стороны. Нас быстренько расписали, и мы отправились домой.

Вообще мы очень не хотели справлять свадьбу, мы мечтали уехать куда-нибудь на пару недель и тихо отпраздновать свой союз вдвоем. Но у нас было множество друзей, общих и у каждого по отдельности. Хорошо хоть родственников было мало. Однако друзья хором сказали: «Только попробуйте не пригласить нас на свадьбу!» Мы устроили праздник дома, потому что я ненавижу свадьбы и юбилеи в кафе и ресторанах, хотя это очень облегчает жизнь виновникам торжеств. Хотелось неформальной домашней обстановки и домашней еды. И мы с мамой и сестрой все это сделали, накормили и напоили сорок человек в два приема. Было весело, хотя я устала жутко.

И мы с Сергеем зажили семейной жизнью в моей однокомнатной квартире на улице Ворошилова. В этой квартире прошло восемь самых счастливых лет нашей совместной жизни. Через полтора года после свадьбы, в сорок лет, я родила дочку Машу. Выбор имени был сделан заранее, если будет мальчик, то — Ваня, если девочка, то — Маша, самые простые русские имена.

Все мои серьезные отношения с медицинскими учреждениями нашего города всегда происходили в выходные дни, в том числе и роды, уж такое мое везенье. Хотя в роддом меня положили заблаговременно, на сохранение, как «старо родящую», все равно рожала я в воскресенье. Я пролежала в больнице в шестиместной палате целый месяц июль, в который меня кормили, обследовали и выгуливали. Весь ужас монотонности и бессмысленности такого существования едва скрашивали посещения мужа и родственников. В начале августа стояли необычно жаркие дни. Все окна и двери в роддоме были открыты настежь, и кругом гуляли освежающие сквозняки. Шестого августа вечером я вдруг почувствовала сильный озноб, у меня зубы стучали, и в такт им дрожала железная, провисшая подо мной кровать. Кое-как добравшись до медсестры, я смерила температуру, столбик градусника стоял на отметке сорок. Был вечер субботнего дня — на этаже ни одного врача. Сестричка, нисколько не обеспокоившись ситуацией, выдала мне две таблетки аспирина и велела выпить. Зная, что аспирин делает кровь менее свертываемой, я пыталась убедить ее, что этого не следует делать, потому что близятся роды и последствия могут быть непредсказуемыми. Однако ничего другого мне не предложили, и я отправилась спать. Озноб усиливался, и я, поколебавшись, выпила одну таблетку, после чего быстро заснула.