Тем временем носильщики сбросили на пол свою ношу.

— Я…, я… — заикаясь, пробормотал изумленный стряпчий, — я не могу взять в толк, о чем вы говорите, сэр.

— Я говорю, что принес вам от лорда Гленварлоха деньги для выкупа закладной на его родовое поместье. Вот, кстати, и мейстер Реджиналд Лоустоф и еще один почтенный джентльмен из Темпла; они будут свидетелями уплаты.

— Я… я думаю, что срок уже прошел, — сказал стряпчий.

— Прошу извинения, мейстер стряпчий, — возразил Лоустоф, — вам не удастся провести нас: на всех часах в городе недостает трех четвертей до двенадцати.

— Мне понадобится время, джентльмены, — заявил Эндрю, — чтобы проверить золото по счету и по весу.

— Сделайте одолжение, мейстер стряпчий, — ответил Лоустоф, — только что при нас пересчитали и взвесили содержимое каждого мешка, и мы сами их запечатали. Вот они стоят рядком, ровно двадцать штук, и в каждом из них по три сотни золотых монет. Мы свидетельствуем, что платеж произведен в соответствии с законом.

— Джентльмены, — сказал стряпчий, — закладная теперь принадлежит могущественному лорду. Прошу вас, не торопитесь и позвольте мне послать за лордом Дэлгарно. А лучше я сбегаю за ним сам.

С этими словами он схватил шляпу, но Лоустоф воскликнул:

— Дружище Мониплайз, держите дверь, не выпускайте его, он просто хочет оттянуть время! Поговорим начистоту, Эндрю; можете посылать хоть за чертом — самым могущественным владыкой из всех, с кем я знаком, — но отсюда вы не выйдете, пока не откажетесь от предложенного вам выкупа или честно не примете его. Вот деньги — берите их или нет, ваше дело. Я твердо знаю, что закон в Британии могущественнее любого лорда. Чему другому, а уж этому меня в Темпле научили. Не шутите с законом, мейстер Скарлиуитер, а не то он обкорнает ваши длинные уши.

— Ну, если вы мне угрожаете, джентльмены, — сказал стряпчий, — я, конечно, не могу сопротивляться.

— Угрожать? Кто вам угрожает, милейший Эндрю? — спросил Лоустоф. — Это просто дружеский совет — не больше. Не забывайте, честный Эндрю, что я видел вас в Эльзасе.

Не отвечая ни слова, стряпчий сел и быстро написал по всей форме расписку в получении денег.

— Я полагаюсь на ваши слова, мейстер Лоустоф, — сказал он. — Надеюсь, вы не забудете, что я не настаивал ни на пересчете, ни на взвешивании. Делаю это из уважения к вам, джентльмены. Если откроется недочет, я понесу убыток.

— Заткните ему рот золотым, Ричи! — воскликнул студент. — Забирайте документы! А теперь мы держим веселый путь туда, куда вы нас сведете пообедать.

— Если б выбор был предоставлен мне, — проворчал Ричи, — я бы во всяком случае не повел вас в ту мерзкую ресторацию. Но так как я исполняю сегодня ваши желания, то пиршество будет там, где вы пожелаете.

— В ресторации, — сказал один студент.

— У Боже, — подхватил другой. — Нигде в Лондоне не найдется таких тонких вин, проворных слуг, изысканных блюд и…

— Таких высоких цен, — докончил Ричи Мониплайз. — Но, как я уже сказал, джентльмены, сегодня вы вправе распоряжаться мною, ибо вы великодушно предложили свои услуги, не требуя иного вознаграждения, кроме легкого обеда.

Конец разговора происходил уже на улице, где они, не успев отойти от конторы, встретили лорда Дэлгарно, который, казалось, очень спешил. На его небрежный кивок мейстер Лоустоф ответил столь же небрежно и продолжал медленно идти дальше со своим приятелем, между тем как лорд Дэлгарно сделал Ричи Мониплайзу знак остановиться, чему тот хоть и с негодованием, но по привычке повиновался.

— За кем ты теперь ходишь, бездельник? — осведомился высокородный джентльмен.

— За тем, кто идет впереди меня, милорд, — ответил Мониплайз.

— Без дерзостей, мошенник. Я желаю знать, служишь ли ты еще Найджелу Олифанту.

— Я друг благородного лорда Гленварлоха, — важно ответил Ричи.

— Охотно верю, — сказал Дэлгарно, — благородный лорд опустился до того, что заводит друзей среди лакеев. Но все равно; слушай: если он настроен так же, как в нашу последнюю встречу, скажи ему, что завтра в четыре часа дня я буду проезжать Энфилдский лес по пути на север. Свита у меня будет небольшая, так как я отправляю своих людей через Барнет, Я намерен потихоньку ехать лесом, а потом отдохнуть у Кэмлитского рва. Он знает, где это, и если он не просто эльзасский драчун, то должен согласиться, что место это много удобнее для сведения счетов, чем королевский парк. Он, как я полагаю, уже на свободе или скоро будет освобожден. Если он не найдет меня в назначенном месте, пусть едет в Шотландию, где я к тому времени буду владельцем его родового поместья и угодий.

— Хм, — пробурчал себе под нос Ричи, — это еще бабушка надвое сказала. Он хотел было отпустить какую-нибудь шутку насчет того, что стоит ему

захотеть — и ожидания лорда Дэлгарно будут обмануты, но, заметив настороженный и недобрый взгляд молодого лорда, удержался и, укротив свое остроумие, ответил:

— Дай бог, чтобы новое приобретение пошло впрок вашей светлости… когда оно вам достанется. Я передам милорду ваше поручение… Иначе говоря, — добавил он про себя, — он от меня ни слова об этом не услышит. Я не такой человек, чтобы подвергать его опасности.

Лорд Дэлгарно устремил на Ричи пристальный взгляд, как бы желая проникнуть в значение сухого, насмешливого тона, от которого Ричи, несмотря на одолевавший его страх, не мог удержаться при ответе, но затем сделал знак, что отпускает его. Сам он медленно двинулся дальше, выжидая, пока трое приятелей не скроются из виду, после чего быстрыми шагами повернул назад к дому стряпчего, постучался и вошел.

Стряпчий все еще стоял перед мешками с золотом, и от проницательного взора Дэлгарно не укрылось, что Скарлиуитера смутил и даже испугал его приход.

— Ну как, любезный? — обратился к нему Дэлгарно. — Что с тобой? Неужто у тебя не найдется ни одного льстивого слова, чтобы поздравить меня со счастливым браком? Ни одного мудрого утешительного слова по поводу моей опалы при дворе? Или же мое лицо обманутого мужа и отставленного фаворита обладает свойствами головы Горгоны, turbalas Palladis arma, note 194 как выразился бы его величество?

— Милорд, я радуюсь, милорд, я сожалею, — пробормотал дрожащий стряпчий, который, зная вспыльчивый нрав лорда Дэлгарно, боялся предстоящего объяснения.

— Радуешься и сожалеешь! — повторил лорд Дэлгарно. — Вот уж поистине согласен на все. Слушай, ты, олицетворение плутовства, если ты сожалеешь, что я рогат, так помни, мошенник, что я сам наставил себе рога. Лицо моей жены так бледно, что никто больше не мог на нее польститься. Так и быть, я согласен носить свои новые украшения — приданое позолотит их, а мою оплату подсластит месть. Да, месть, вот пробил ее сладкий час.

Действительно, часы на башне святого Дунстана пробили полдень.

— Превосходно пробито, славные молоточки! — торжествующе воскликнул лорд Дэлгарно. — Владения Гленварлохов сокрушены этими звонкими ударами. А если моя шпага не подведет меня завтра, так же как не подвели сегодня железные молоточки, то нищему лорду не придется оплакивать то, чего лишил его этот звон. Давай мне бумаги, давай скорее, мошенник! Завтра я еду на север! В четыре часа дня я должен быть у Кэмлитского рва в Энфилдском лесу. Сегодня вечером я отправляю вперед большую часть моей свиты. Бумаги! Торопись!

— Милорд, закладная на поместье Гленварлоха… У меня ее нет.

— У тебя ее нет? Ты послал ее ко мне домой, болван? Разве я не сказал тебе, что приду сюда? Что ты указываешь на мешки? Какую еще гнусность ты совершил ради них? Честным путем ты не мог достать столько денег.

— Вашей светлости лучше знать, откуда они, — в величайшем смятении ответил стряпчий. — Золото это ваше. Это… это…

— Неужели деньги в уплату по закладной на поместье Гленварлоха?! — воскликнул Дэлгарно. — Посмей только сказать мне это, и я тут же вытрясу кляузную душу из твоего полудохлого тела!