С этого номера на страницах нашего журнала открывается «Клуб кинопутешествий». Операторы-профессионалы и кинолюбители — неутомимые путешественники — поведут читателей по новым туристским тропам, расскажут о различных уголках нашей Родины и зарубежных стран, о своих приключениях и интересных встречах. Первым на заседании клуба выступает кинооператор Михаил Заплатин.

В тунгусскую тайгу я попал с метеоритной экспедицией, которая направлялась к местам, где произошла в недалеком прошлом загадочная космическая катастрофа. В фактории Ванаваре я простился с участниками экспедиции — мне нужно было снять фильм о Подкаменной Тунгуске.

По реке я плыл уже один. Со мной была киносъемочная аппаратура весом в 185 килограммов. Груз довольно обременительный для таежных странствий, зато благодаря ему участниками этого путешествия должны были стать миллионы любознательных людей.

По берегам реки расстилалась тайга — бескрайная, могучая, щедрая, плодоносная. Широкоплечие кедры, островерхие веретена лиственниц, тонкоствольные осины то льнули к самой воде, то разбегались по гребням каменных хребтов и скальных утесов. Я снимал тайгу на рассвете, когда она курилась прозрачным голубым дымком утреннего тумана. Снимал пади, затопленные лиловыми озерами спелой голубицы. Я не расставался с аппаратом, когда проплывал мимо целого леса скал, напоминающих то древние бастионы, то профили фантастических животных; или когда приходилось преодолевать опасные пороги — Дедушку, Мучной, Семиверстный.

Я гонялся с кинокамерой за семейством диких лебедей на глухом озере Чако, выслеживал в таежных ручьях притаившихся в глубинках хариусов, ленков и сигов; был свидетелем необычной ловли рыбы, когда сразу несколько изголодавшихся щук набрасывалось на блесну спиннинга. Мне посчастливилось побывать на Ооновской звероферме в Тунгусско-Чунском районе, где выращивают серебристо-черных лисиц. Зоотехники применяют здесь любопытный метод. Летом они на определенное время помещают лисиц в темный сарай — искусственно продлевают ночь. Благодаря этому мех животных созревает на 20—25 дней раньше обычного.

Извлеченные из земли кристаллы шпата требуют деликатного обращения.

Однако самое любопытное ожидало меня впереди.

На одном из притоков Подкаменной Тунгуски, реке Чамбе, я случайно встретил геологов, которые везли продовольствие для своей геологической партии.

— Присоединяйтесь к нам, мы вам покажем такое, что вы еще никогда в жизни не видели.

Я заинтересовался этим предложением и пересел к ним в лодку, которую тянула крохотная моторка.

Чамба — своенравная река с частыми перекатами и порогами. То и дело приходилось вылезать из лодок и проталкивать их через камни и мели. Одно неосторожное движение — и ты в воде. Сушиться приходится прямо в лодке, но... снова перекат — и снова мокрый с головы до ног.

Ночуем на берегу у костра. Блаженный отдых, жареные крохали, наваристая уха, бесконечные рассказы словоохотливых попутчиков — таежные были и небылицы, и... забываются все трудности и тяготы пути.

На второй день, когда мы были почти у цели, один из геологов крикнул: «Смотрите, шпат!»

На крутом откосе берега мы увидели выбившийся из земли сверкающий брус минерала. Это и было то необыкновенное, чем хотели удивить меня геологи.

Позднее я познакомился с добычей исландского шпата. После того как рабочие осторожно обкопали жилу, горные мастера деревянными лопатами начали извлекать из земли прозрачные бруски минерала. Добытый шпат поместили в тень и прикрыли мхом, для того чтобы он постепенно «свыкся» с температурой воздуха. Из 3—4 тонн шпатовой «руды» добывается 3—4 килограмма идеально чистых призм. Не случайно поэтому стоимость их приравнивается к стоимости золота.

Один из геологов положил ромбоэдр шпата на лист бумаги. Прямая линия, на которую легла призма, раздвоилась. Луч света, входя в кристалл, расщепляется на два поляризационных луча. Это свойство минерала используется в оптических приборах.

Месторождения исландского шпата встречаются почти по всей тунгусской тайге. А сколько еще других богатств таят в себе недра этого края! Каменный уголь, железо, цветные и редкие металлы... Я не удивился бы, если лет через 10—15, приехав сюда с киноаппаратом, встретил на месте охотничьих факторий и палаток геологов промышленные города, шахтерские поселки.

Закончив съемки у геологов, я заторопился в обратную дорогу. До конца лета нужно было успеть добраться до Енисея.

Около тысячи километров пути и три тысячи метров отснятой пленки — таков был итог этого путешествия.

М. Заплатин

Сигнала SOS не будет

Тяжело перекатываются серо-зеленые волны Каспия. Танкер «Жданов» водоизмещением в 10 тысяч тонн вышел в открытое море. В его трех огромных, вскрытых от борта до борта отсеках мерно покачивается черное зеркало нефти. Команда судна собирается на палубе: видимо, готовится аврал.

И вдруг... Человек, не подготовленный к тому, что должно было произойти, не поверил бы собственным глазам: несколько человек из экипажа поднесли к отсекам, наполненным нефтью, горящую паклю...

Трудно потушить ревущие столбы пламени на нефтяных вышках, но еще сложнее справиться с огненной бурей в открытом море. Часто пожары на нефтеналивных судах начинаются взрывом. Словно тонкая бумага, рвутся стальные листы палубы. Пламя мгновенно охватывает танкер. Разливается по поверхности моря пылающий бензин. Стена черного дыма поднимается под облака — море горит. Отчаянно борются с огнем люди, сигналы тревоги летят в эфир: «...SOS... SOS... SOS...» Гибнут люди. Гибнут тысячи тонн «черного золота».

Но почему такая необычная радиограмма идет с борта нашего танкера? «Всем судам, находящимся в районе острова Жилого. В этом квадрате горит танкер «Жданов». К танкеру не подходить. Помощи не оказывать...» Странно ведут себя и пожарные, находящиеся на борту танкера. Одни спокойно с секундомерами в руках ждут, пока разгорится огонь, другие разматывают шланги, присоединяют к ним длинные металлические трубы с полусферическими насадками.

Кажется, они собираются тушить горящую нефть водой! Но довольно удивляться: сегодня «Жданов» представляет собой своеобразную плавучую лабораторию, точнее — плавучий полигон, где проводят свои опыты те, кто хочет победить огонь на нефтеналивных судах.

Раздуваемый крепким морским ветром, гудит и ревет огненный смерч. Звучат короткие команды руководителей опытов Н.М. Антонова и П.П. Павлова:

— Дать воду! Заработали насосы.

— Начать тушение!

Пожарные вкатывают длинные металлические трубы прямо в огонь, и. мощные потоки воды, распыленной специальными насадками на мельчайшие капельки, обрушиваются на пламя.

5 секунд... Черный дым сменяется огромными клубами белого пара. Огонь словно поднимает белый флаг поражения.

10 секунд... Кое-где еще прорываются стремительные языки пламени...

15 секунд... Пожар потушен!

Снова команда:

— Охлаждать переборки!

Свистящие струи воды окатывают раскаленные переборки отсеков. Первый опыт окончен.

Что же произошло? Почему так быстро был потушен полыхавший от борта до борта танкер? Ответ прост. Вода, распыленная на мельчайшие капельки, эмульсировала — покрыла тонкой пленкой поверхностный слой горючего. Одновременно благодаря высокой температуре пламени образовались водяные пары. Огромное паровое одеяло как бы накрыло пламя и почти мгновенно потушило его.