Чтобы обезоружить обманы и коварства дьявола, в разных местностях практиковались разные средства и меры пресечения. Ведьму одевали в сорочку, вытканную и сшитую в один день; поили ее настоем разных противодьявольских веществ, кропили святой водой, окуривали дымом ладана с примесью некоторых специальных трав и т. д. В результате таких мер, редко удавалось дьяволу оказать своим друзьям помощь действительную и долговременную. Сицилианский историк Фома Фацелл (Tommaso Fazelio, 1498–1570) сообщает об одном волшебнике Диодоре, который, с помощью дьявола, несколько раз ускользал из рук стражников и улетал по воздуху из Катании в Константинополь. Но, в конце концов, епископ Лев все–таки успел изловить его и сжечь в раскаленной печи. Первым борцом против этого отвратительного суеверия и ужасных его результатов выступил в XVI веке знаменитый Корнелий Агриппа из Неттесгейма (1486–1535). За ним следовал и превзошел учителя ученик его Иоганн Вейер (1518–1588), книга которого составила эпоху. Однако, в результате чрезмерной осторожности, с которой им приходилось формулировать свои мысли, оба эти мудреца сыграли весьма двойственную роль в истории сатанизма и волшебства. Разрушая магию демоническую, они много содействовали замене ее магией мистической, и последняя была горше первой. Вслед затем число защитников здравого смысла и человечности быстро растет, но суеверие держалось упорно, глубоко впущенными в землю корнями, и война, ему объявленная, тянулась долго и стоила не дешево. В Европе последние ведовские процессы, со смертными казнями, относятся к половине XVIII века, В Мексике же два костра, воздвигнутые фанатизмом, загорелись еще в 1860 и 1873 годах. Самосудные убийства колдунов и ведьм в России до сих пор не редкость. И было бы слишком смело утверждать, чтобы инквизиция, с ее человекоубийственными вожделениями, умерла действительной смертью, — она только лишена всех прав и сил, находится в состоянии политического омертвения. Суеверия же ее, вкусы и намерения живы и копошатся в недрах католического мира по–прежнему: она ничего не забыла и ничему не научилась. Не проходит и года, — пишет А. Граф, — чтобы не вышло в свет из–под пера какого–нибудь запоздалого неудачника–теолога книги, вопиющей о том, что весь мир — в когтях дьявола и учеников его и приспешников, только мир по–прежнему полон волшебников, только еще более опасных, чем старинные, потому что они переоделись в науку, литературу, политику, а, что всего хуже, — дьявол, их повелитель, нашел–таки наконец способ разбить тюрьмы и застенки, в которых волшебников мучили, и погасить костры, на которых их сжигали. Немножко бы огоньку, — и все еще можно поправить. Но, как удачно формулировал один из этих воздыхателей по кострам, О. П. Равиньяни, — «главный успех Сатаны заключается в том, что он уверил нашу эпоху, будто Сатаны нет»: le chef d'oeuvre de Satan c'est de faire se nier par notre siecle.

У Сатаны бесчисленное множество приверженцев, но и противников у него не мало. Приверженцы его разделены между землей и адом, противники — между землей и небом. Приверженцы Сатаны — 1) все другие бесы, 2) все порочные люди, в особенности же колдуны и еретики. Противники — 1) все добродетельные люди, в особенности же святые (живые и умершие), 2) все священнослужители, — последние, если даже не по силе своей добродетели, то по силе сана, 3) различные ангельские чины, 4) дева мария, 5) господь бог.

Прямое участие самого бога в битвах с нечистым духом редко, так как битвы эти — собственно говоря, борение лишь временное, хотя и ежеминутное. бог спокойно ждет исполнения времен для рокового предела, который положит дьявольскому нахальству вечный конец. Покуда он предоставляет усмирить бушующего врага, чтобы тот не слишком безобразничал, так сказать, во времени и пространстве: младшим силам светлой иерархии, по исчисленным выше ступеням.

Для сражения с бесом христианин был снабжен весьма изрядно оружием, как оборонительным, так и наступательным, и как материальным, так и духовным.

Во–первых, его осеняла помощь милосердия божьего, без нее же нет спасения; во–вторых, — вера и добродетель окружали его как бы стенами мощной крепости; затем следуют усердие к церковной службе, молитва, частое приобщение св. тайн, посты, неусыпное бдение. Ужасным для Сатаны орудием, — тем более, что оно всегда наготове — почиталось крестное знамение. Бесчисленное множество чертей признавались, что перед крестным знамением никак не устоишь. Крестное знамение не только прогоняло бесов, но тушило пожары, утишало бури, излечивало больных, усмиряло диких зверей и совершало много других чудес. Большую силу имело также своевременное призвание имени бога отца, иисуса, девы марии. Затем следовала святая вода. Черти почитали ее гораздо более жгучей, чем кипящая смола и расплавленный свинец адских котлов.

Воспетый Мицкевичем Твардовский заставил служившего ему дьявола выкупаться в святой воде:

(Черт и корчится и трясется, аж холодным потом его прошибло, но — слушайся, слуга, господина, — Окунайся, бедняк, по самую шею… Выскочил потом быстрее камня из пращи, стряхнулся — брр! — фыркнул наскоро:

— Теперь уж ты в нашей власти, потому что претерпел я ванну, хуже которой быть не может!)

Колокольный звон, как символ божественных служб, призывающих верующих к молитве или хоть к религиозным размышлениям, злейший враг черта: он бежит куда попало, лишь бы не слыхать колокола. Поэтому колокольный звон прекращает бури, если они бесовского происхождения, и имеет много других благодетельных последствий, изображенных в известной надписи на колоколе:

Мощи святых, восторжествовавших надо всеми нападениями и кознями Сатаны, помогали бесчисленному множеству других святых добиться подобного же торжества, равно как некоторые папские грамоты (brevi), носимые в ладонках на шее или зашитые в платье, а также разные амулеты. Довольно много предметов и в естественном мире, которыми можно воевать с чертом, так как он чувствует к ним острую антипатию. Из драгоценных камней таковы хризолит и агат: они обращают беса в бегство, — и сапфир: он примиряет человека с богом. Из растений — чеснок, мята и трава, называемая французами permanable: она дает силу повелевать демонами. Соли они также чрезвычайно боялись. В животном мире злейший враг их — вестник утра и восходящего солнца — петух. От крика его разбегается нечистая сила, хотя бывали случаи, что и не вся. Наконец, иным христианам случалось пускать против черта в ход просто собственные кулаки или добрую палку, — и ничего, тоже помогало. Даже, так или иначе, попав под власть дьявола, можно было считать свое дело не вовсе проигранным, ибо чистосердечное покаяние, с суровыми эпитимьями, не только выручало грешника из плена, но еще могло покорить ему «под нозе» и беса–то самого.

Однако жития множества святых, от малых и средних до самых великих, свидетельствуют, что арсенал всех этих надежных орудий оказывался состоятельным далеко не всегда. Попадались черти настолько дерзкие и бесстыжие, что, передразнивая угодника, повторяли слово за словом молитвы, которыми тот думал удержать их, и даже пели псалмы. Другие издевались над крестом, хотя он, обыкновенно, обращает бесов в бегство. Третьи пускались в пляс и амурились под самым кропилом. Словом: чем сильнее была защита, тем яростнее и упорнее становились их нападения.