А та злобная блатная мразь, которую я считаю здешним “домовым” (а там уж хрен ее знает, кто она!..), действительно ненавидит меня упорной, злобной, целенаправленной ненавистью – и это, м.б., даже хуже, чем шумно–взбалмошное обезьянье правление тогда, в 2008–09, на 13–м. Вчера, выходя вечером на улицу (перед проверкой они опять побежали туда “чифирить”), увидела, что я лежу на шконке – вернулась, уже на шаг миновав было меня – и пригрозила физической расправой, если я завтра “все не уберу”. Злобно так, и с сознанием полного своего “права” командовать и бить, пригрозила. Не знаю уж, наугад это было сказано, или уже донесли, что я не убираю сумки из–под шконки, – но эта сосредоточенная ее, твари, ненависть делает существование здесь и ежеминутное мое ожидание грядущих ужасов и несчастий еще более невыносимым. Сидеть и ждать – шмона, погрома, нашествия, ждать, что отберут все и оставят голым, босым, без одеяла, без чайника, околевать тут зимой, – что может быть унизительнее?.. Но это для мыслящего существа унизительно, а насекомым–то все равно, они не чувствуют. И что остается еще мыслящему существу, в этой ситуации полного бессилия, – кроме как скрупулезно фиксировать все факты, все эти творимые над ним унижения, – и чем унизительнее, тем скрупулезнее?..

3.11.10. 13–12

Ну что ж, вот он – отчет. :)) Хроника, так сказать. :) Комиссия с 2–мя “масками” – 2 раза на 10–й, – вчера сразу после обеда, в 14–45, и сегодня, с утра, в начале 11–го где–то. Вчера “маски” сразу же увели оттуда кого–то, – по словам (сегодня) сигаретчика, это был не кто иной, как “подложенец”, сука (жаль, не забили по дороге...). Сама комиссия тоже пробыла на 10–м меньше получаса – и ушла с “продола”. Сегодня же она проторчала там порядка часа, даже больше, м.б. ЧТО делала – еще не знаю.

Ну, а кроме этого, еще до комиссии, с утра сегодня – шмон на том “продоле”! Сперва 2 “мусора” зашли на этот – один во двор 4–го, другой в наш двор. Сразу стало ясно – и ЧТО готовится, и где. Точно – шмон–бригада минут через 5 на тот “продол” – и сперва “пробили”, что шмон на 9–м. Но, выйдя вскоре на улицу (благо, поддел еще свитер, от шмона, – не так холодно, а в секции вообще жарко) – толпа зэков стояла и во дворе 6–го. Видимо, выгнали, а барак шмонают; вещей, баулов – специально посмотрел – в их дворе видно не было. Зато сновали по двору, шаря по углам и закоулкам, 2 “мусора”, а третьим – стоял и громогласно распоряжался Палыч, шмонных дел мастер...

Завтра “праздник”, но они могут и завтра, – четверг, их “законный” шмонный день. Комиссия, говорят, пробудет до субботы, 6 ноября. Сейчас на очереди – очередное время их активности: послеобеденное, 3 часа! Пойдут или не пойдут на “продол”, по которому уже шлялись сегодня утром?..

Вчера получил и письмо от этого Павленкова из США, где он подробно рассказывает о себе, своем детстве, родителях (отец 7 лет просидел по 70–й) и пр.

22–45

И последнее на сегодня. Без четверти 4, что ли – комиссия таки пошла... на 2–й! :) Огромный вздох облегчения. До ее появления, видя, что все тихо–спокойно, я уже сел “обедать” и успел съесть 2 бутерброда с плавленым сыром из трех. Срочно все убрал – газету, нож, хлеб, остатки сыра – а когда сказали, что на 2–й, решил все же доесть и 3–й бутерброд – наскоро, по–походному, не стеля даже газеты. :) Не пропадать же добру...

Сразу после ухода комиссии (со 2–го – в “варочную”, потом – “на контрольную”) дозвонилась мать – видимо, узбекский телефон далеко не убирается, всегда под рукой, – и первым делом сообщила, что сегодня умер Черномырдин. Ни малейшего сожаления по этому поводу, туда и дорога! Потом – что дозвонилась–таки и Нижегородский УФСИН, тамошнему заму “по правам человека”. :) Он аж орал на нее, когда она стала спрашивать, почему на “четверке” ОМОН, – мол, эта зона находится на особом счету, вот поэтому. А если что–нибудь заберут при шмоне – велел сразу писать ему заявление. (Из Москвы в Нижний – как? Телеграфом или по факсу?..)

Договорить нам не удалось – опять какие–то “мусора” поперлись на наш “продол”, пришлось прерваться (сидя в проходняке, соседнем с азиатом, я тут же отдал ему “трубу”). Точно так же, как накануне не поговорили толком и с Маней – она сперва дважды попадала на 2–ю лииню, пока я говорил с матерью, потом все же дозвонилась; не прошло, наверное, и минуты – прется отрядник! Она успела только сказать мне, что переехала–таки на другую квартиру и не получила пока моего письма, а я ей – что согласен с пресловутым заявлением Михилевича об ответственности “простых”, “мирных” москвичей и пр. за геноцид в Чечне.

5.11.10. 8–47

Крупных событий никаких, мелких – только одно: этот тоже мелкий ублюдочный сучонок, спящий надо мной, продолжает воровать у меня лапшу б/п! Каждый день теперь пересчитываю пачки в пакете, стоящем в тумбочке; по вечерам, после отбоя, добавляю, чтобы было все время на 3 дня. Пакет стал хитроумно завязывать, да еще сверху обтягивать резинкой, чтобы контролировать попытки проникновения. И вот сегодня с утра – стал развязывать его, чтобы достать салфетки на завтрак – и одна из ручек пакета осталась у меня в руках! Сам пакет был завязан, резинка на месте – но я сразу почуял, что завязан он не так и не тем количеством узлов, как я оставлял с вечера. Лезу внутрь, считаю – точно: вместо 6 пачек лапши осталось 5!

Кроме этой мелкой сучки, больше взять некому. Именно она, из всех соседей, не спит по ночам, а пьет постоянно чаи, а то притащит откуда–то байзер и начинает жрать. А ЧТО ей жрать–то, если ничего своего у нее нет? Вот и таскает мою лапшу, тварь, – уже 2–й, не то даже 3–й раз...

Выбросил старые ботинки из–под шконки, другие засунул за шконку, а свои зимние самодельные “коты” (ту зиму носил, и скоро опять надевать), наоборот, из–за шконки вытащил под шконку, поближе. И – приготовил за шконкой, за изголовьем ее, побольше места, – лапшу опять придется держать там, как было на 11–м. Только на 11–м я ее там держал на случай, если продуктовый баул уволокут в каптерку, а тут – хотя бы половину всего запаса – чтобы не воровала эта тварь.

Если честно, я бы ее запорол за эту вот мелочь – за кражу у меня лапши, а до этого сигарет, – запорол бы насмерть, кнутом или плетью, порол бы, пока не сдохнет (а тварь мелкая, хлипкая, ей много и не надо). Этим русским свиньям, умеющим только пить да воровать, необходимо привить наконец уважение к собственности, – привить любым путем и любой ценой, не останавливаясь ни перед чем. Без этого, без возможности держать здесь собственность, не разворовываемую каждый день этим пьяным сбродом – никто тут ничего не сделает, на этой земле, будь то нынешняя или даже бывшая уже Россия, – никто, ни свои либеральные революционеры, ни даже контингент НАТО, хоть на 100 лет тут его поставь. За мелкие кражи (которые левые так любят оправдывать голодом и нуждой, хотя на самом деле реальная причина обычно – пьянство и иждивенчество) должна быть самая беспощадная расправа – плетью, а чем еще? Лагеря ликвидировать, конечно, к черту, – для них это как университеты, вместо “исправления” – рассадники воровской заразы. За материальный ущерб в любом случае – хоть мелкий, хоть крупный – все до копейки взыскивать с нанесшего ущерб, пусть хоть голым останется, – но в том–то и беда, что с них обычно много не возьмешь. Ну, и за имущественные преступления с крупным ущербом, кроме того (после наказания телесного, м.б.) – тюремное заключение. Одиночное! В строжайшей, жесточайшей изоляции, без всяких перекрикиваний и “дорог” через окна, как у уголовников сейчас. Да и без окон вообще, – умнее всего строить эти тюрьмы под землей, с толстыми стенами, исключающими перестукивание, и санузел продумать так, чтобы он тоже не позволял общаться. За большую квартирную кражу, ограбление магазина и т.д. эти твари должны сидеть там взаперти, в полной изоляции, без прогулок, без телевизора, без книг и т.п. – год, не меньше, хотя в более мягких случаях можно исчислять наказание и месяцами. Так, чтобы это было действительно НАКАЗАНИЕ, чтобы ужас охватывал потом при одном воспоминании – если за год не сойдут с ума... Чтобы неповадно было впредь тянуть свои мерзкие ручонки к чужому добру. Но – для этого нужно совсем другое государство, не нынешнее...