Некоторые объективные причины уже названы мною. Есть и другие, упирающиеся в структуру отношений ответственности за общественный характер производства. То есть при «вертикальных» и «горизонтальных» связях нашего управления в периферийном районе резко проявляются элементы ведомственности и местничества, ведь колхозы числятся за Мурманским рыбакколхозсоюзом, а находятся на территории, закрепленной за Терским райисполкомом. Ведомственность и местничество проступают, как корги во время отлива, при решении многих экономических и социальных задач.
…На стыке времен года — весной и осенью — нарушается регулярность авиарейсов. И если при летной погоде АН-2 все же идут «на восток», а так местные жители называют маршрут на Чапому, Тетрино, Чаваньгу, Кузомень, то в Варзугу попасть труднее: взлетно-посадочные площадки побережья, как правило, бесснежны, в этом же старинном поморском селе аэродром защищен от ветра и уже в начале зимы покрыт снегом. И пока он не превратится в твердый наст, на риск не идут.
На этот раз рейс был особенным, специальным. Вернее, груз, который доставил самолет: первые 9 цветных и 11 черно-белых телевизоров. И понятно было волнение начальника площадки Валерия Попова — молодого парня, мечтающего попасть в летное училище, да и всех встречающих, поспешивших из своих домов на гул мотора. Хотя и не был я в тот момент вместе с ними, но яснее ясного представляю, как бережно были переложены тяжелые коробки на сани и бойкая лошадка с заиндевевшей от мороза мордой тронула в сторону села, кося любопытный глаз на необычный груз. Накануне наземной станцией космической связи «Москва», смонтированной на правом берегу реки, был принят первый сигнал со спутника. Так на Терский берег пришло телевидение.
Спросите у любого мурманчанина, что он знает о Варзуге. И человек, возможно, вспомнит о неповторимой природе этих мест, уникальном памятнике русского деревянного зодчества — Успенской церкви, песнях поморского народного хора, северном речном жемчуге. Но наверняка скажет о добываемой здесь семге. Сами же терчане стараются в разговоре это слово не упоминать. Говорят просто — рыба. Подобное «табу» до этого дня было наложено и на слова с приставкой «теле». Есть в этом что-то и от заскорузлой, как руки старого рыбака, обиды на невозможность вернуть былую славу некогда многолюдной родной стороне, и чувства боязни спугнуть, произнося вслух, нечто заветное, затаенное в самом укромном уголке широкой русской души. А попросту не верили уже варзужане приезжим лекторам о скором возрождении берега, да и своим колхозным руководителям, даже когда приступили на селе к монтажу станции и установке цветного ретранслятора. И не мудрено — столько лет год за годом на их глазах уезжала молодежь, забивались окна осиротевших домов. Не было в том вины терчан — могли понять люди необходимость большого строительства в городах, а с детства приученные к нелегкому крестьянскому труду, как должное принимали мизерные трудодни колхозников в послевоенные годы.
Помните, как у М. М. Пришвина, побывавшего в Беломорье еще до революции, рыбаки море делили? До сих пор здесь видят в каждом приезжем чужака и в лучшем случае как соседи по коммунальной квартире несут ему свои обиды, прося разрешить давно уж потерявшие смысл споры. Не только о варзужанах я веду речь. Тяжелый хмельной осадок тех лет остался в думах жителей всего Беломорского побережья. Вспоминают про Устав рыболовецких колхозов, указывают на бессмысленность многоотраслевых хозяйств, на развитие животноводства. Нет-нет, и в наши дни, выступая на каком-нибудь совещании, кольнет председатель руководителей района тем фактом, что такая-то тоневая бригада одновременно с ловом рыбы заготовила энное количество сена. И хорошо это, вроде бы, а по Уставу-то колхозному не положено. Но рабочих рук не хватает. И хотя не желают родители приучать к отцовскому труду своих детей, но все же как о самом сокровенном говорят в Варзуге о будущей смене, переживают потери, борются за каждого человека.
…Вы знаете, как ловить хариуса «на всплеск». Стоишь на мелководье с удочкой наготове, ждешь. Как только рыба сыграла — забрасывай поплавок и вытаскивай на берег упирающуюся добычу. Детская забава, скажут рыбаки. Да, конечно. Именно этим и занимались ребята на разливах Варзуги. Рыбинспекция специально отвела им место на реке для подобной рыбалки. Меньше будут браконьерить, да и все же каникулы. А польза на селе от школьников большая, когда на счету каждый человек, а многие мужчины выехали на тони. Посадка картофеля, рассады капусты (только в Варзуге выращивают знаменитую на весь берег белокочанную), уход за посевами — это забота школьных полеводческих бригад.
Как-то осенью вернулись на село после службы в армии пять парней. Встретились с уволенными в запас воинами члены правления колхоза, переговорили с их семьями. И четверо остались. Не потерян окончательно и пятый — поманило его море, уехал в Мурманск, на флот. Выдали ребятам подъемные, поставили на работу. Теперь на всех тоневых участках есть молодежь.
С первых же минут знакомства секретарь партбюро колхоза «Всходы коммунизма» Анатолий Федорович Брюховецкий с болью рассказал мне о судьбе варзугской церкви. Вот уже четвертое столетие стоит она на правом берегу реки, а простоит ли еще год-два — кто знает? Договорившись о встрече, наутро я первым подошел к ее крыльцу. Сторож Никита Григорьевич Рогозин, прикрыв за собой двери, не пустил незнакомца на порог. Мол, кто его знает, а я на службе. Зато потом можно было неторопливо всматриваться в стертые временем доски, лишь по рассказам старожилов восстанавливая краски икон. Обходя нагромождения поздних картин, останавливать глаз на нехитрой церковной утвари, перелистывать влажные листы старых тяжелых книг. И слушать повествование того же Никиты Григорьевича о том, что были в Варзуге не одна, а четыре церкви, и собирались люди на праздники, пройдя на оленях, а чаще пеш ком, сотни верст, чтобы прикоснуться к затерянному в лесу чуду. И все это, — под монотонный пересчет работников Мурманского областного управления культуры, которые сверяли свои реестры, регистрируя какие ценности уже вывезены, какие еще остались (как тяжелобольные, которых нельзя транспортировать), а какие потеряны безвозвратно. Еще в середине XIX века, как гласит рукопись, церковь Успения Святой Богородицы обветшала, и тогда кузоменский крестьянин Алексей Петрович Заборщиков взялся на свои средства произвести все необходимые работы. И в 1889 году завершил свой труд. Наверное, и сегодня мог бы найтись подобный энтузиаст, да не позволят. А есть ли, спросят, у тебя разрешение министерства на строительно-реставрационные работы? Да и вообще, кто ты такой и почему тебе больше других надо? И ведут второй десяток лет мурманские работники культуры переписку с Владимирскими научными мастерскими, и пылится в шкафах проект реставрации. Да простят меня наши руководители, но в данном случае, говоря об их действиях, невольно вспоминаешь пословицу: «И сам не гам, и другим не дам».
Не буду оригинален, если начну сейчас вспоминать далекое прошлое и плакаться в жилетку, пересказывать байки о самобытном словаре поморов и добротно рубленных северных избах. Все так. Но не этим живут нынче селяне. Красоты, экзотика — они для туристов, гостей. А мужиков и баб больше волнуют, например, сроки доставки в Варзугу бензина, без которого стоят зимой снегоходы, а летом приходится как сто лет назад на шестах поднимать вверх по реке лодки-плоскодонки…
В одном из походов по побережью моим проводником был опытный и удачливый охотник Антонин Павлинович Чунин. Однажды мы с ним вышли на заповедную речку Кицу — левый приток Варзуги. Остановились отдохнуть в скрытой от лишних глаз промысловой избушке. И мое внимание привлекла каменка, выложенная из плоских красноватых камней. Такая порода характерна для аметистовых жил, к ней крепятся друзы этого полудрагоценного камня.