— А чего не в ступе? Быстрее же? — проявила академический интерес центральная голова, правая в знак согласия снова плюнула огнем.

— Да понимаешь ли, вот этот борец за права женщин применил против меня тот же прием воздушной обороны, что и к тебе только что. И раздолбал мою ступу на фиг.

Левая голова закатилась в приступе истеричного хохота, центральная проявила понимание и сочувствие, и только правая, которой досталось сильнее всего, полностью меня поддержала, предложив:

— Может я его съем от греха подальше. От некоторых съеденных богатырей вреда не в пример меньше чем от не съеденных. Честное слово из собственного опыта знаю.

Какой-то очень нехороший внутренний голос упорно подговаривал меня согласиться.

— Ну ты, звероящер, ты полегче там, я тебе сейчас все три головы отрублю, — включился в беседу герой-одиночка.

— Чего сразу обзываться? — центральная всерьез обиделась.

— Это мы сейчас посмотрим кто кому и чего отрубит, — сощурила левая подбитый глаз.

Правая в дискуссии вдаваться не стала и потянулась закусить.

Пока недобогатырь и правая голова вели оживленный разговор на мечах и зубах, мы, то есть я и две остальные головы пытались прийти к какому-нибудь решению.

— Хороший у него удар справа — согласованно басил Горыныч.

— Ну не знаю, удар хороший а хватка слабовата.

— Ну хватка дело наживное, немного потренироваться и хватка появится.

— Ну не знаю, с такими темпами он и до тренировок не доживет. Его кто-нибудь по пути съест. Во по-моему прям сейчас и съест.

— Я бы хотел выразить протест, — центральная голова занервничала. — Мы еще с прошлого рыцаря лечимся. И Леший нам жирное запретил. Не хотелось бы усугублять ситуацию.

— Так он и нежирный совсем, — сердито мигнул подбитый глаз левой. — И вообще я пострадавший, требую морального и материального удовлетворения.

— Ты где таких слов набрался? — полюбопытствовала я.

— Так книжки он умные читает у нас, прошлая Яга у нас с юридического была, вот и подучила на наши головы.

— Говорил мне дядя иди на юридический…

— Хорошо разбиралась в законах?

— Да нет, просто у него в университете связи были, мог помочь с поступлением.

— Блат дело хорошее, — на минуту отвлеклась правая голова и тут же получила дубиной, и когда только этот Алешенка успел дерево поломать спрашивается?

— А ты собственно куда направлялась-то? — вспомнил Горыныч причину своей непредвиденной посадки.

— А, ну так я к барону Мюнхгаузену отправлялась за помощью, когда меня этот снайпер сбил.

— К немцам то зачем? У нас вон в столице своих бояр как собак нерезаных.

— Так он на разгоне облаков специализируется, то что нам нужно. А то потонем скоро всем лесом.

— А чего не хочешь заклинанием каким-нибудь попробовать? Есть же какое-нибудь.

— А кто мне результат гарантирует. Вон с яблочками до сих пор эффект не прошел. А если я вместо простого разгона облаков вообще навсегда дождь отменю или вулканчик местный выращу или чего еще хуже.

— Куда уж хуже-то? — подключилась правая голова, отправив соперника в глубокий нокаут.

— Давайте будем оптимистами, — предложила я — всегда есть куда хуже. А потому предлагаю пока работать по плану А и найти барона.

На том и порешили.

Мудрые люди говорят, что все познается в сравнении. Неприятно это признавать, но эти мудрые люди как обычно правы. Я оценила все прелести трамвайно-автобусного способа передвижения только после того как близко познакомилась со ступой. Два дня назад я думала, что езда верхом на лошади не мое призвание, потому как очень сложно охватывать ногами эту громадину. Теперь я вспоминала о ней с легкой грустью. Это только в книжках и фильмах полет на драконах (а я думаю, что зеленую тушку Змея Горыныча можно отнести к этому подвиду перепончатокрылых) приятен и волнующ, действительность как всегда несколько отлична. Во-первых, сидеть на чешуе довольно неприятно, если не сказать хуже. Во-вторых, я очень сильно пожалела, что в детстве не уделяла должного внимания растяжке, теперь мне приходилось учиться сидеть на шпагате в движении, пытаясь при этом еще не грохнуться с высоты очень птичьего полета. А, в-третьих, сильный встречный ветер постоянно норовил меня скинуть, а у меня и так были некоторые трудности с удерживанием себя на месте. Правда сказать Горыныч пытался лететь как можно медленнее и ровнее, памятуя обо мне, а левая голова еще время от времени поворачивалась назад, проверяла как я себя чувствую и при необходимости возвращала в исходное положение с хвоста на шею.

— Я только одного не понимаю, зачем мы этого с собой прихватили? На полдник что ли? — вопрошал Горыныч, покачивая левой лапой, в которой висел будущий богатырь Алеша.

— Ну не бросать же его в лесу без сознания, вдруг волк какой на него набредет, еще съест.

— У нас волки незнакомую еду не едят, тем более, если она в лесу без присмотра валяется.

— Ну не знаю. Не могу я его вот так бросить. Все - таки единственный за тридцать лет поклонник. Таким сокровищем просто так не разбрасываются.

— Только если он еще раз драться полезет или камнями кидаться будет, я его точно съем. Честно предупреждаю, — левая голова авторитетно шмыгнула носом.

— По рукам.

Так мы и летели, я пыталась удержаться верхом на драконе, а дракон одновременно высматривал маршрут, придерживал меня, чтобы я не упала на землю, и следил за Алешой и лошадью, чтобы они тоже летели с возможным в их положении комфортом. А вскоре после того как мы миновали полосу вечного дождя и вырвались на солнечные просторы, показался довольно таки милый каменный замок.

— Я так думаю, это тот самый, — авторитетно заявил Горыныч и пошел на посадку.

Летайте самолетами Аэрофлота — было первой мыслью пришедшей в мою голову после того, как в глазах перестали рябить маленькие трехголовые дракончики зеленного цвета.

— Да Горыныч, если ты всерьез решишь заняться летным извозом, тебе надо будет серьезно поработать над посадкой, — озвучила я свои претензии.

— Да нормально, — отмахнулся летательный аппарат. — Ты лучше скажи, тебя здесь ждать или как? Может в качестве группы поддержки?

Представив вежливый визит вооруженной до зубов группы ОМОНА, я сочла за благо оставить Горыныча в резерве, и, растолкав горе-богатыря для поддержки интересов вверенной мне территории, отправилась в гости. Нас ждали.

То есть барон Мюнхгаузен, а это был именно его замок (хоть кто-то умеет ориентироваться на местности в этих краях), ждал гостей всегда, вне зависимости от дня недели, погоды и настроения.

— Жареной утки не желаете? — встретили нас с порога.

— Нет, спасибо, жаренное и жирное вредно для желудка. И вообще мы здесь немного по другому вопросу. Нас собственно разгон облаков интересует.

Конечно, меня можно обвинить в отсутствии хороших манер, чрезмерной грубости, излишней прямолинейности и незнании правил элементарной вежливости, а можно вспомнить, что перед этим я провела без малого несколько часов в мокрой одежде, пользуясь не самыми комфортными авиалиниями, весьма далекими от мировых стандартов хотя бы эконом класса и простить мне некоторую предвзятость в отношении барона. К тому же правила вежливости предписывают говорить с незнакомыми людьми о погоде, а погода и была тем делом, которое вырвало меня из привычной, почти, среды обитания. То есть я просто совместила приятное с полезным, ну и опять-таки не хотелось у человека время зря отнимать, тем более, что оно и так уже к обеду близилось, а у нас дома так и вообще к вечеру, учитывая разницу во времени, так как часовые пояса здесь почему-то никто не отменял.

— Разгон облаков — барон задумчиво нахмурился, как будто я спросила его о пересекающихся параллельных (что вообще-то возможно, насколько я помню из школьного курса геометрии) и уставился в окно, за которым ярко светило солнце. — А что собственно с ним не так?

— Да не знаю. Просто слухи ходят, что вы этим занимаетесь, в свободное от подвигов время.