То же касается и светских журналистов, включая и цитированного выше М.Соколова.

Но, похоже, что:

Поиск ответов на такого рода вопросы и сами возможные ответы на них — в действительности не интересуют ни массы традиционно верующих иудеев, христиан, мусульман, ни публичных и закулисных авторитетов этих конфессий, ни светских журналистов и социологов.

Так сайт NEWSRU.COM в публикации “Настоятель домового храма МГУ поддерживает позицию Бенедикта XVI” сообщает:

«Бенедикт XVI и Ватиканская администрация, дали те или иные пояснения, комментарии и прочее, отказались напрямую извиниться, а в сущности признать Мухаммеда пророком подлинной богооткровенной религии, которого мы, христиане, должны почитать и уважать (выделено нами при цитировании) [10]. Сделано то, о чём каждый, сознательно исповедующий себя христианином, не может не порадоваться, то, что даёт нам очень большую надежду: от дурного, фальшивого, лицемерного и неискреннего экуменизма минувших десятилетий мы переходим к тому экуменизму, о котором в своё время в темплтоновской речи говорил Александр Исаевич Солженицын.

Действительно, к Бенедикту XVI вряд ли могут быть обращены те слова, которые в своей книге “Ярость и гордость” Ориана Фаллачи обращала к его предшественнику:

"Скажите, Святой Отец: правда ли, что недавно вы просили сынов Аллаха [11] простить крестовые походы, в которых ваши предшественники боролись за то, чтобы вернуть себе Гроб Господень? А просили ли вас сыны Аллаха простить их за то, что они Гроб Господень забрали? Принесли ли они извинения за то, что на протяжении более семи веков порабощали католический Иберийский полуостров, всю Португалию и три четверти Испании, так что, если бы Изабелла Кастильская и Фердинанд Арагонский не изгнали их в 1490 году, мы все сейчас говорили бы по-арабски?

Этот вопрос волнует меня, Святой Отец, потому что они никогда не просили у меня прощения за преступления, совершённые сарацинами в XVII и XVIII веках на побережьях Тосканы и Тирренского моря. Я имею в виду, когда они похищали моих предков и, заковав им цепями руки, ноги и шеи, везли в Алжир, Тунис, Танжер, Константинополь и продавали их на базаре. Они держали их в рабстве всю оставшуюся жизнь, запирали молодых женщин в гаремах, наказывали их за попытки сбежать, перерезая им горло: помните? Конечно, вы помните. Общество освобождения белых рабов, которых они держали в Алжире, в Тунисе, Марокко, в Турции и т.д., было основано итальянскими монахами, не так ли? Именно Католическая церковь вела переговоры об освобождении тех, у кого были деньги на выплату выкупа, да? [12] ”

В этих словах Ориана Фаллачи, называвшая себя неверующей, оказывается куда большей наследницей христианской цивилизации, чем сам Иоанн Павел II, который так часто от этой цивилизации отрекался.

Христианство, конечно, религия веротерпимости, что было подчёркнуто, в частности, в последующих заявлениях Бенедикта XVI. Христианин не может не испытывать уважения к сознательной глубокой религиозности иноверного человека. Египетский крестьянин или индонезийский рыбак, малазийская девочка или умудренная опытом мать семейства в Марокко, естественно, вызывают в нас больше приязни и уважения, чем разнузданные и обколотые наркотиками соотечественники в Москве или во Владивостоке или чем истаскавшийся в словоблудии журналист либерального издания, неважно, в Лондоне или Санкт-Петербурге. Но это уважение к религиозности и естественное признание того, что ислам есть монотеистическая религия (в этом смысле более близкая христианству, чем язычество) не предполагает никак того второго шага — религиозной индифферентности, согласия с дурным секулярно-либеральным тезисом о равенстве всех религий. Перед законом они равны. Но христианин, если он хочет таковым остаться, никогда не скажет, что все религии равны и что все пророки истинны, что у каждого своя правда. Правда — одна, и мы знаем, Кто — эта правда: Тот, кто сказал “Я есмь Путь, Истина и Жизнь”»

(http://www.newsru.com/religy/21sep2006/kozlov_print.html).

Это — типичное лаодикийское самодовольство [13]. Так ссылается на Христа представитель церкви, в символе веры которой нет ни единой фразы, выражающей мысли самого Христа; ссылается на Христа, забыв о его же словах, более или менее достоверно запечатлённых в каноне Нового Завета:

«21. Не всякий, говорящий Мне: “Господи! Господи!”, войдёт в Царство Небесное [14], но исполняющий волю Отца Моего Небесного.

22. Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили?

23. И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Матфей, гл. 7).

Люди в большинстве своём предпочитают хранить верность исторически сложившейся традиции вероисповедания, в которой они выросли, или которая стала традиционной для их этнической культуры в прошлом, отказываясь задумываться о том, истинна ли эта традиция? чиста ли она в смысле верности исходным Откровениям, либо в неё привнесены искажения и подлоги, возведённые в последствии в ранг истины?

К возвращению на этот самоубийственно-тупиковый путь подталкивает и епископ Ставропольский и Владикавказский Феофан. В материалах цитированной выше его пресс-конференции есть такой фрагмент:

«Зелимхан Яхиханов (газета “Молодёжная Смена”, Чеченская Республика): В последнее время верующие — как православные, так и мусульмане — понемногу отходят от традиционных религиозных канонов. Это неизбежное следствие меняющегося мира. На Ваш взгляд, от чего действительно нужно отказаться, а что нужно сохранить из того, что нам диктует религия? И как эти процессы протекают в реальности?

Владыка Феофан: Вопрос противоречивый, потому что отходить можно тогда, когда ты был уже там, а весь прошлый век было насильственное отторжение, выкорчевывание прошлых устоев. Сейчас идёт не отторжение, а идёт опять возвращение к корням, но всегда эти процессы бывают сложными. 100 лет такого атеизма с кровью, когда сажали, убивали за веру — не прошёл бесследно. Нам надо и в православии и в исламе следовать традициям, так как когда мы возвращаемся к традициям — это безболезненно. Ведь, когда делают пересадку какого-то органа, то стараются взять пересадку из этого же организма, когда на наши религиозные основы стараются наложить какие-то новые традиции — это опасно. И нам надо спокойно и без надрыва входить в русло наших традиций, сохранения нашей культуры и веры и тогда мы будем наиболее спокойной страной (выделено нами при цитировании) [15]. Ведь мы начинаем муссировать вопрос о противостоянии, а никакого противостояния не было. Я думаю, что Западу надо ещё у нас поучиться» (приводится по интернет-публикации:

http://www.kreml.org/media/129161973).

Поэтому дальнейшее для тех, кто не боится ставить такого рода вопросы, представляющиеся вероломными — в прямом смысле, — о сути вероучений и их разногласиях и готов хотя бы принять к сведению ответы на них.

2. Бог — лучший из хитрецов…

Возвращаясь к вопросу Мануила II Палеолога, который папа снова сделал злободневным, прежде всего необходимо указать: сам Мухаммад никогда не претендовал на то, что он привнёс в культуру человечества что-то содержательно новое. В ходе своей миссии он непрестанно утверждал, что:

· Коран — не его отсебятина, а Откровение Свыше, а на нём только задача передачи Откровения другим людям и руководство ими в процессе становления коранической культуры;

· назначение Корана — подтвердить истинность тех Откровений Свыше, которые ранее были даны через Адама, Ноя, Моисея, Христа и других посланников Божиих к человечеству, но от жизни в соответствии с которыми люди по разным причинам уклонились, вследствие чего и возникла необходимость в ниспослании Корана и потому в Коране в общем-то нет ничего нового, чему бы не учили своих современников посланники Божии прошлых эпох.