Если бы немцы продержались в Сальске больше - меня разоблачили бы и повесили. Один раз чуть не погорел: на первый раз поверили тому, что я допустил ошибку, ограничились поркой. Вообще жаль, что в Сальске отсутствовало хорошо организованное подполье, можно было бы делать большие дела. Об эвакуации позаботились вовремя, а об организации подполья не подумали. Я действовал один со своими колхозниками-дружками. Делали, что могли,” - так сказал бывший “немецкий староста” села Воронцово-Николаевского Якуба Иван Петрович.
В день поспешного отступления оккупантов из Сальска к его дому подъехала машина с отступавшими немцами. Офицер приказал ему следовать за ними. Иван Петрович сел в запряженную лошадьми линейку и поехал в “эвакуацию” теперь уже с немцами. На перекрестке с Кузнечной улицы немцы повернули направо и быстро погнали машину по дороге в Ростов, а он доехал до перекрестка и повернул налево и погнал лошадей по той же дороге на восток, навстречу наступавшим Советским войскам.
В день освобождения города от фашистов “немецкий староста” села Воронцово-Николаевского явился к командованию наступавших частей и представился. Его посадили в камеру в бывшем здании гестапо на улице Ленина. Он там сидел три дня. Офицеры разведывательного отдела штаба наступавшей на Сальском направлении армии нашли его там и благодарили за всё сделанное, после чего отпустили домой.
Вслед за войсками в Сальск возвратились из эвакуации председатель райисполкома Шестёрка, ответственные работники райисполкома, райкома партии и другие. Создали комиссию по расследованию зверств оккупантов и их приспешников в городе. На основании материалов расследования Константин Гусев написал большую статью, и в её разделе “Не забудем, не простим!” рассказал о зверствах фашистов в Сальске, а во втором разделе “Староста” - о деятельности Ивана Петровича. Статью напечатали отдельной брошюрой и распространили среди населения. Люди узнали из неё всё страшное, что совершили оккупанты и их приспешники в Сальске и во всём районе. Раздел “Староста” реабилитировал “старосту” села Воронцово-Николаевского Ивана Петровича Якубу перед односельчанами и жителями города Сальск!
О документах, на основании которых писалась статья и её раздел “Староста” Константин Гусев написал:
«Всё это - подлинные документы о великой ненависти к врагу, живые свидетели непреклонной твердости характера русского человека, сумевшего в исключительно трудных условиях остаться верным Родине и своему народу».
____________________
В мае 1965 года отпраздновали двадцатилетие нашей Победы над фашистской Германией в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов. Прошло двадцать два года после того, как был освобожден город Сальск от фашистских оккупантов и напечатана брошюра “Не забудем, не простим!”. Время не такое большое для того, чтобы успеть забыть подвиги героев - местных жителей - в годы войны, забыть живых еще самих героев (в масштабе маленького города в Сальской степи), но тем не менее в Сальске об Иване Петровиче забыли. Забыли быстро. Забыли в райкоме партии (он беспартийный), забыли в райисполкоме, в военкомате.
Его не пригласили на торжественное заседание, посвященное празднованию, не прислали поздравительную открытку. Накануне празднования я был в гостях у своей матери в Сальске и навестил И.П.Якубу. Перед этим военкомат прислал мне поздравительную открытку. После визита к “старосте” у начальника 3-й части военкомата майора Омельчука я спросил: “Известно ли военкомату, что-нибудь о деятельности Якубы в период оккупации города немцами?”
– А как же, - ответил майор, - всё знаем!
– Послали ли вы ему приглашение на торжественное заседание, поздравительную открытку?
– Нет не посылали: забыли!
Я посоветовал послать. Мне стало стыдно и обидно.
Послал открытку сам горвоенком в тот же день с посыльным домой к Ивану Петровичу. На торжественное заседание не пригласили.
В День Победы я навестил Ивана Петровича. Увидел, как был рад человек открытке от самого военкома. Он показал открытку со словами:
“Знаешь, её прислали не по почте, а с посыльным из военкомата!” - радовался человек именно тому, что не забыли о его подвиге, помнят о нём!
Я промолчал: нельзя было портить настроение человеку! А мне было стыдно…
А ведь забыли об исключительном подвиге колхозника, о нём самом!
Не случайно забыли, а постарались забыть прежде всего те, с кем не поехал он в эвакуацию: подвиг беспартийного заместителя председателя правления колхоза возвышал его в глазах населения над ними, а с этим они никак не могли примириться!
Поэтому никто из них “не догадался” после напечатания брошюры “Не забудем, не простим!” в 1945 году представить его за совершенный подвиг к награде хотя бы медалью “За отвагу”. Никто не догадался хотя бы в школьном музее иметь его портрет и хранить описание подвига.
С самого 1945 года до последних дней его жизни его ни разу не пригласили ни в одну из школ села и города рассказать о шести месяцах деятельности на посту “старосты”.
А пишем везде, говорим: “Не забудем, не простим!”
____________________
Бургомистр и другие местные деятели гражданской администрации оккупантов последовали из Сальска за ставшими для них «нашими» немцами, поспешно отступавшими под ударами Советских войск. Бургомистр Потатука с дочерьми, оставившими детей на попечение родителей их отцов - офицеров Советской Армии, - покинул Сальск вместе с немцами. Туда же отбыл начальник “биржи труда” Евгений Рысаков. Они далеко не ушли: под Ростовом попали в плен к нашим.
После расследования, проведенного соответствующими органами, бывшего бургомистра города Сальска и бывшего начальника “биржи труда” Сальска отправили за Урал отбывать наказание, искупать свою вину.
Дочери в момент пленения с отцом не находились: были при немецких офицерах. Нашим объяснили, что немцы их увезли с собой насильно. Этому поверили: обе были молодые, красивые, и у тех офицеров, кто с ними разбирался, появилось желание не расставаться с ними. Было бы желание: их скоро сделали военнослужащими Советской Армии, зачислили на штатные должности переводчицами, а ППЖ [10] они стали по собственному желанию. На этих должностях Наточка дошла до Берлина, а Верочка - до Праги. По окончании войны стали женами тех офицеров, коим служили как ППЖ. Создали новые семьи. Как участницы войны награждены в 40-ю годовщину Победы орденами Отечественной войны [11].
В Сальске ни одна из них после войны не появлялась. Бывшие их мужья, сальчане, живут и работают в этом городе. Отец “девиц” Потатука, в середине 60-х годов заезжал в Сальск после отбытия срока наказания. Сказал знакомым, что Евгений Рысаков умер в заключении в начале 50-х годов.
Активный сотрудник местной газеты оккупантов для русского населения, ярый клеветник на Родину, на народ, на коммунистическую партию, Красную Армию Валентин Ланговой и самый лютый, самый страшный полицай в Сальске Николай Красночубов ушли вместе с немцами и затерялись неизвестно где.
В начале 60-х годов в Сальск приехал по туристической путевке старший брат Лангового - бывший белый офицер, эмигрировавший в Польшу по окончании гражданской войны. Там он принял польское подданство, обзавёлся семьей и жил во время оккупации Польши фашистами и всю Великую Отечественную войну. Старый знакомый семьи Ланговых А.Кечеджиев тогда с ним встречался, говорил. По его словам старший брат возмущался тем, что младший изменил Родине. А сам?
Просто по жизни - нравственно правый человек
Об истинном характере деятельности И.П.Якубы на посту старосты в период фашистской оккупации мы знаем благодаря двум обстоятельствам: во-первых, гестапо до него не успело добраться; во-вторых, официальная журналистика зафиксировала этот факт в брошюре 1943 г. издания, хотя и осмыслила его в меру своего понимания (месть немцам за потерянный в прошлой войне глаз) и постаралась приспособить к тогдашним потребностям агитации и пропаганды (спасайте наших людей, - бросает клич Якуба).