Это был поступок. В столь тяжелую минуту, когда твоя команда потерпела неудачу, лишилась чемпионского звания, оценить успех коллеги, соперника – для этого надо немало мужества, достоинства и благородства.
После окончания сезона нас чествовали во Дворце спорта в присутствии 15 тысяч зрителей. Николай Петрович, вспомнив то совещание, сказал председателю городского совета «Спартака» Кузину: «Не забыли, Василий Анисимович, как вы унижали нас? А мы, оказывается, кое-что умеем».
Наш руководитель не сдался: «Если бы мы вас своевременно не прочесали, вы бы первенства не выиграли». Что ж, руководитель всегда прав. Может, и нужна иногда такая воспитательная мера – разозлить человека, чтоб он мобилизовался. Только мы как работали до того «разбора», так и продолжали работать.
Старались жить не одним днем, думать не только о ближайшем матче. Вели тактические поиски. В них участвовала вся команда. Решили испытать бразильские варианты – 1-4-2-4, а затем 1-4-3-3. Пришли к ним после сомнений, раздумий. Все ли смогут играть по-новому, есть у нас свои гарринчи, диди, вава, то есть игроки, способные взять на себя те же функции, что выполняют в бразильской сборной эти звезды? И главное – что принесет новая тактическая схема команде? Обеспечит ли преимущество перед соперниками?
Взвешивали силы. Вратарь надежен – в «Спартак» как раз пришел Володя Маслаченко. А справится ли с новыми задачами защита? Анатолий Масленкин в роли центрального защитника сомнений не вызывал. Но появилась еще одна кандидатура на эту роль – Валерий Дикарев. Я ценил его быстроту, способность вовремя подстраховать товарища, сразу уловить перемены в обстановке.
Второй центр защиты – Алексей Корнеев. Игрок молодой, но успешно срывает атаки соперников, выключая, из игры то одного, то другого нападающего.
На правом фланге мы видели Геннадия Логофета. В основной состав его только что включили, в дубле же он проявил себя игроком умным, техничным. Левый фланг обороны – Анатолий Крутиков, работоспособный, разносторонний футболист.
Полузащита – Игорь Нетто и Юрий Фалин. О лучшем и мечтать нельзя.
Тщательно взвешивали возможности линии нападения. Здесь разного класса игроки. Галимзяна Хусаинова (левого крайнего), Анатолия Коршунова (правого крайнего) нельзя было сравнить по опыту с двадцатилетними центральными нападающими Юрием Севидовым и Валерием Рейнгольдом или, скажем, с Борисом Петровым, игравшим, как и Коршунов, на правом краю. Но наша молодежь была перспективной и проявила потом себя великолепно.
Общая творческая работа как-то по-особенному сплотила команду. Единство коллектива и новая тактика в равной степени, наверное, помогли нам выиграть матч с московским «Динамо», победить «Торпедо»…
Итак, «Спартак» стал чемпионом. Я как тренер принимал поздравления, а до вершин мастерства мне было еще очень далеко. Можно сказать, я находился лишь на подступах к тренерской науке, тренерскому искусству. В этой профессии нет потолка. Идет бесконечный процесс самообразования, иначе невозможно совершенствовать учебно-тренировочную работу, воспитательную.
К тому же меняются взгляды на игровые концепции, из каждого чемпионата ты должен извлекать свои уроки. Только сочетая футбольную науку с требовательностью и умением подобрать игроков, можно добиться, чтобы твоя команда играла так, как ты хочешь.
Мне повезло, что в первый же год работы меня командировали на чемпионат Европы в числе тренеров-наблюдателей. В 1959-м я еще участвовал как футболист сборной в отборочных играх. И вот финальная часть. Сборная СССР стала чемпионом Европы. Я присутствовал на множестве матчей, и это многое мне дало.
Чемпионат мира в Чили – новый шаг в футболе, новое слово бразильцев. Следующий чемпионат опять продемонстрировал перемены в тактике. Этапы сменяются этапами, и тренер не может топтаться на месте.
Тяжесть тренерской профессии и в той ответственности, которая лежит на тебе. Ты знаешь, что за «Спартак» болеют во всех городах Советского Союза, настолько популярна эта команда, и страшно не оправдать надежд, ожиданий миллионов людей.
Если ты старший тренер сборной команды, то на тебе ответственность еще большая – за спортивную честь страны.
Тренеру, мне кажется, невозможно привыкнуть к неудачам. Нельзя быть равнодушным к результатам своего дела. Меня, случалось, друзья уговаривали: «Ну что ты так переживаешь? Без поражений в спорте не обойтись, и к ним ты должен быть готов». Я считал, как только мне станет безразличен результат игры – тотчас надо уйти с тренерского поста.
После игры – бессонная ночь. До утра прокручиваешь в памяти весь матч, все моменты от первой до последней минуты. И думаешь, думаешь о том, где была допущена ошибка. В составе игроков, в выбранной тактике?..
Тебе трудно, и близким рядом с тобой нелегко. На них волей-неволей ложится часть тяжести. Моя жена, логопед, психолог, человек, совершенно далекий от футбола (году на шестом совместной жизни спросила меня: «В команде двенадцать игроков?»), вошла в круг моих забот. И хотя по-прежнему не разбирается ни в дриблинге, ни в финтах, знает, что меня может огорчить, что обрадовать. Иногда, правда, выскажется: «Ох и ненавижу твой футбол!» – но тут же отложит свои дела, чтобы внимательно меня выслушать. Благодарен ей за это: выговариваясь, уже по-иному смотришь на какую-нибудь ситуацию, казавшуюся безвыходной. Не знаю ни одного известного тренера, который бы не сжигал своих нервных клеток. Думаю, и Борис Андреевич Аркадьев, уверявший, что не заклинивается на неудачах, тут не исключение.
И тем не менее добровольно отказаться от «самосожжения» невозможно. Знаю тренеров, которые кляли свою работу, уходили с нее, но отлучения от футбола не выдерживали. Герман Зонин, оставив тренерское поприще, преподавал в Ленинградском институте физкультуры имени Лесгафта. Вроде бы доволен был своей спокойной жизнью и меня уговаривал опомниться, поберечь здоровье. И вдруг узнаю: он в Ростове – тренирует СКА. Когда я стал над ним подшучивать, что же ты, мол, покинул замечательное тихое место, которое так хвалил, Герман смутился: «Да, понимаешь, уговорили. Но я тут так… консультантом…» Хотя всем было известно, что он старший тренер. Потом снова вернулся на свою кафедру и снова устал от покоя – решился возглавить тбилисское «Динамо».
Однажды Стефан Ковач, румынский тренер (работал долгое время с голландской командой «Аякс», выигравшей Кубок европейских чемпионов), приехав в Москву, заявил, что закончил с тренерской деятельностью, что теперь он на службе в Федерации футбола Румынии. Я был очень удивлен, не мог даже представить себе этого: «Почему же, Стефан?» А Стефан ответил, что предпочитает смерть в собственной постели или в крайнем случае в ложе театра, но никак не на тренерской скамье. Через некоторое время мы приехали в Бухарест, и нам тотчас сообщили, что тренером национальной сборной Румынии стал… Ковач. Я напомнил ему при встрече о собственной кровати и скамье. Он улыбнулся:
– Ну, ты же знаешь, что такое футбол?
Конечно, знаю. Но как, скажем, привыкнуть к непредвиденным поражениям?
Будучи игроком, понимал: бывает просто невезение, досадные промахи, которых никак нельзя было предугадать. Не забыть мне давнего матча «Спартака» с «Зенитом» – было это в Москве, в 1957 году. Можно сказать, я сыграл тогда одну из лучших своих игр: удалось забить три мяча. Все три – красавцы. Бил в верхний угол. Зенитовский вратарь даже сказал мне: «Что же ты, Никита, паутину снимаешь?»
Но соперники на голы тотчас отвечали. Я забью – и тотчас мяч оказывается в наших воротах. Счет был 3:3, и вот за две минуты до конца из-за грубейшей ошибки Масленкина зенитовцы забивают четвертый мяч.
Досадно было проиграть после «хет-трика»! Не так часто удается забить три гола. Это считается событием. Историки футбола «коллекционируют» «хет-трики», выявляют рекордсменов. Впрочем, в тот миг, когда прозвучал финальный свисток, естественно, не думал об этом. Голы красавцы, все время вели в счете, и так проиграть – обидно! Дал волю чувствам. Запустив мяч высоко в сторону, подлетел к Масленкину с кулаками: «Ты понимаешь, что ты сделал? Ты, именно ты проиграл игру!» В таких случаях всегда следует ответная, не менее бурная реакция, а он лишь растерянно развел руками: «Что делать, Палыч? Ошибся…» – и обезоружил меня тут же.