— Я тоже. Говорят, что фильм хороший.

Часа на два, чтоб его…

— Отлично!

— И наверняка там никого не хлещут по лбу мужскими причиндалами.

Мы убрали тарелки и сели смотреть хороший, чтоб его, фильмец, снятый режиссером Дэнни Бойлом.

Мы добросовестно вникали в перипетии жизни жителей трущоб Мумбай целых тридцать семь минут. А потом все-таки отвлеклись. Ни одному киношедевру не дано тягаться с прекрасной женщиной в облегающем черном платье, которая выпила три бокала вина и поэтому настроена весьма игриво.

К тому моменту, как трущобный парнишка был в одном шаге от выигрыша в двадцать один миллион рупий, я уже сорвал куш: увидел наконец, что таилось под черным платьем. Черные чулочки, на них подвязки с красными бантиками, черные кружевные трусики. Мечта любого половозрелого мужчины. Торчун одобрительно хлопнул меня по плечу и обменялся дружеским хлопком со своими кровными братьями яйцами (разумеется, все это игра воспаленного писательского воображения). Как бы то ни было, одно я знал твердо. Если жестокая судьба вздумает разлучить меня с Лорой навеки, эти ее трусики-чулочки-бантики навсегда останутся главными вдохновителями и главной виртуальной отрадой при вынужденных сеансах рукоблудия.

Мои собственные трусики из «Примарка» априори не могли вызвать всплеска страсти, но были хотя бы чистыми, и я надеялся, что это будет оценено. Порадовало и то, что эластичная резинка на поясе была не слишком тугой и Лора без труда смогла сунуть под нее руку. Прошло еще десять упоительно томительных минут, прежде чем прозвучали слова, после которых торчун снова хлопнул меня по плечу:

— Давай поднимемся наверх, — прошептала она мне на ухо.

В многовековой истории отношений полов есть несколько блистательных, вошедших в анналы любовных игр предложений партнеру. Начиная с этого: «Милый, а почему бы нам на время не слезть с этой ветки на травку?» и заканчивая этим: «А почему бы нам не нанести на него толстый слой шоколада, заодно и увеличим вдвое размер?» Однако предложение Лоры показалось мне несравнимо более заманчивым.

Из боязни уподобиться героям комедий восьмидесятых годов я не поднял ее на руки, не понес сам в кроватку. Зато, предоставив Лоре топать наверх самой, обеспечил себе возможность смотреть на нее сзади, на слегка задравшийся подол, из-под которого виднелись подвязки. От этого зрелища торчун совсем раздухарился: вышиб пробку из бутылки с шампанским и принялся скакать на чемпионском пьедестале под фонограмму английского гимна.

В спальне было чудовищно жарко, поэтому Лора распахнула окна, впуская легкий ветерок, которому слегка препятствовали тщательно задвинутые шторы, защищавшие от любознательных соглядатаев. Было еще довольно рано, и слышны были разнообразные голоса из соседних домов.

Прежде чем лечь, я стянул с себя дешевенькие труселя, а Лора позволила себя раздеть, после чего вздохнула с облегчением.

— Смотрится, конечно, классно, но париться в такую жару в чулках — это жесть, — сказала она, стягивая чулок с длинной загорелой ноги.

— М-м-м, — только и смог промычать я. Мозг почти целиком отключился, я весь сосредоточился на медленном соскальзывании чулка. Если бы сейчас в комнату ворвался какой-нибудь амбал с гранатой, я бы даже не обернулся.

В первый раз вместе в постели и совершенно голые… Странные испытываешь при этом ощущения: и острое эротическое переживание, и… острый страх. Одно дело — видеть прелестное нагое тело, покрытое капельками пота, и совсем другое — знать, что и тебя видят в натуральном виде. Это, конечно, заводит, но и отвлекает здорово. К счастью, вожделение одолело опасения чем-то не понравиться.

Подготовительная фаза была коротка. Опять же к счастью, наши фазы желания совпали. Это в будущем (на которое я все же надеялся) нам предстояли долгие, преднамеренно затянутые соития, а сейчас мы были слишком распалены, хотелось безотлагательно воспарить к небесам. Торчун так заждался, что продержался бы минут пять, не дольше.

Взобравшись, я заглянул в синие бездонные глаза и, слегка прикоснувшись губами к губам, медленно вошел. У нее тоже перехватило дыхание. Не отводя взгляда, я провел ладонью по длинной загорелой ноге, наслаждаясь гладкостью кожи и ее чувстви…

— ВАРЕЖКА!

Что за хрень, какая варежка?

— ВАРЕЖКА, ГДЕ ЖЕ ТЫ?!

Плачущий девчоночий голосок раздавался прямо за окном, настрой разрушился, как стекло, по которому шарахнули кувалдой.

— Что это?! — шепотом заорал я.

— О господи. Это соседская девчонка. Кот у нее. Постоянно убегает, проклятый бродяга.

На несколько секунд мы замерли, прислушиваясь.

Потом я снова погрузился взглядом в глаза Лоры и снова начал покачиваться, следя за каждым ее вздохом, каждым движе…

— ВАРЕЖКА!

Бля-а-а…

— ИДИ ДОМОЙ, ВАРЕЖКА!

Я окончательно сбился с ритма и снова замер.

Теперь мы с Лорой на пару напряженно вслушивались в тишину за окном, ждали очередного вопля.

Прошло минуты две.

— Как ты думаешь, она успокоилась? — спросил я.

— Да, конечно. Она обычно недолго его зовет.

— Это обнадеживает.

Поцеловав Лору, я снова стал проделывать поступательно-круговые движения бедрами.

Поначалу с опаской, что опять помешают, но потом вошел в нормальный ритм и забыл про Варежку, забыл обо всем на свете, кроме нас. Вскоре Лора начала громко стонать. Дело шло к упоительной развязке, и я прибавил темп, стоны стали перемежаться прерывистыми вздохами.

Мы двигались к цели на одной волне, быстрее, еще быстрее… еще немного, и мы достигнем пика…

— ВАРЕЖКА!

Тут Лору разобрал смех. И от жуткой нелепости самой ситуации, и от вида моей свирепой красной физиономии, мокрой от пота.

— Астрид! — позвал мужской голос. — Хватит уже звать этого бестолкового кота. Вернется, когда захочет.

Судя по этому громовому рыку, Варежка сбежал из страха оглохнуть и едва ли скоро появится.

— Но папочка! Вдруг его задавили!

— Глупости. Иди домой, он скоро вернется. Папа знает, что говорит.

Я был очень рад, что знающий папа велел своей крикливой дочурке идти домой. Удручало только то, что этот знаток зачем-то назвал ее именем Астрид. Варежка, Астрид… любители Севера?

В любом случае момент завершения был безнадежно упущен, я слез с Лоры и лег рядом под ее смешки, которые все еще вырывались.

— Прости, — она томно закинула на меня ногу, — тут такая плотная застройка. Все слышно.

— Не волнуйся. Надеюсь, нас никто не слышал.

— Я старалась сдерживаться. Но это непросто… ты виртуоз, Ньюман.

Отлично!

— Но теперь мой ход, как мне кажется.

Она тоже была мастерицей, моя душенька. Лучший минет в моей жизни. В отличие от Изабель, не может запихать в рот всю мошонку, зато и не сопит, как стадо простуженных свиней. Так что я выбираю язычок Лоры.

Его стараниями Джейми оказался на небесах. Еще задолго до того, как стал нарастать накал блаженства. Было непередаваемо хорошо, хоть бы это длилось и длилось…

— ВАРЕЖКА!

В общем, мы стали досматривать «Миллионера из трущоб», гадая, когда же Астрид ляжет спать и оставит нас в покое. Примерно в одиннадцать на экране появились финальные титры. И нам наконец удалось совершить любовный акт без помех. Астрид и ее котяра не отпускали до конца мое сознание, и только когда дело было сделано, я облегченно перевел дух. Наконец-то Лора расслабилась в моих объятиях, изнемогая от блаженной усталости.

Я остался у нее на ночь и на следующий день опоздал на работу. Проснуться в понедельник утром и почувствовать тепло молодого женского тела, а открыв глаза, увидеть сияющую улыбку. Что может с этим сравниться?

Фантастическая ночь. Вот только детские варежки вообще с тех пор видеть не могу, хотя они и такие трогательные…

Дневник Лоры

Понедельник, 19 сентября

Дорогая мамочка!

Как же мне сейчас нужен твой совет! Кое-что случилось. Голова идет кругом, мысли мечутся, как белье в барабане стиралки. Сейчас постараюсь объяснить. Может быть, если обо всем этом напишу, сумею прийти к какому-то решению.