— Ну ты даешь, Ньюман! Я уже думала, что ты никогда не решишься мне позвонить! — кричала она мне в трубку. — А ведь девушка может и обидеться!

— Гм… прости.

И почему я должен извиняться за то, что не приглашал ее на свидание раньше? Но Венди — случай особый.

— Проехали! Девушка рада до одури! Как насчет воскресенья?

— Ну-у… в принципе можно.

Вообще-то я хотел отвести ее в паб в пятницу. Однако у Венди, по-видимому, уже были какие-то иные планы.

— Отлично. Заезжай за мной в одиннадцать.

— В одиннадцать? Рановато для паба, — сказал я, несколько напрягшись. Неужели меня угораздило… гм… замутить с алкоголичкой?

— Зато в самый раз для того, что мы собираемся делать, красавчик!

Вот вляпался! Это еще хуже, чем выпивоха. Венди — религиозная фанатичка.

— А мы что собираемся делать?

— Сюрприз! Обещай, что не опоздаешь и наденешь крепкие ботинки.

Крепкие ботинки? Чтобы затоптать их до смерти? Горстку неразумных безбожников?

Я нажал на отбой. Ощущение было такое, что не я назначил свидание, а меня заставили подчиниться чьим-то прихотям. Оно мне надо?

И потом… именно по воскресеньям я закупаю в «Асде» недельный запас «Порций на одного» (для одиноких ужинов и сеансов вынужденного холостяцкого самоутешения). Все же скорее приятно будет вырваться из привычной рутины, даже если придется поучаствовать в аристократических сумасбродствах Венди.

Навигатор в машине направлял меня по волшебным, еще не ведомым мне дорогам нашего региона. Наконец я свернул на длиннейшую подъездную аллею к дому и стал опасаться, что мне не хватит бензина на обратный путь.

Я написал: «к дому». Исправляюсь. К особняку, разумеется.

Я поднялся по лестнице к огромнейшей двойной двери и позвонил в звонок, совершенно уверенный, что сейчас выйдет дворецкий Бэтмена, Альфред, и скажет, что его хозяин, мистер Уэйн, сейчас в отсутствии. Но встретила меня сама Венди. Лицо ее засияло:

— Привет, Ньюман! Молодец, что выбрался.

Она глянула на мои ботинки.

— Чего-нибудь более удобного у тебя не нашлось?

Я тоже глянул на свои старенькие ботинки «Доктор Мартинс», которые лет десять собираюсь выкинуть, и с вызовом произнес:

— Вообще-то я предпочитаю кроссовки.

— Вот их бы и предпочел.

Венди обернулась и крикнула в недра холла, напоминавшего чрево пещеры:

— Мамусик, я ухожу!

— Хорошо повеселиться, детка! — донеслось откуда-то из-за дома. Держу пари, мамусик кормила лошадок.

Детка минут двадцать запирала огромную дверь, я успел просмотреть свою почту.

— Все, можно двигать! — крикнула она, разворачиваясь совсем не туда, куда было нужно.

— Моя тачка там, — уточнил я, тыкая пальцем в сторону «Мондео», чуть осевшего на рыхловатой гравийной площадке.

— Пусть постоит. Мы никуда не уезжаем. Пройдемся пешком. Это рядом.

Вероятно, в ближайшем лесу скрывались безбожники.

— Мы ушли! — крикнула Венди и поволокла меня в сторону лоскутного одеяла из лужков и пашен. Лес был слева.

— Так что мы сегодня будем делать? — осмелился спросить я, успев за несколько минут раз десять споткнуться, едва не брякнувшись.

Прежде чем прозвучал ответ, из-за ближайшей изгороди донеслась оглушительная пальба. Я обмер.

— Вот это и будем! — крикнула Венди, задорно рассмеявшись.

Как? Расстреливать безбожников? Ну это уж слишком, как-то не по-христиански.

Когда мы вошли в широкие ворота, я увидел группу солидных джентльменов в старомодных твидовых пиджаках. Все они были с дробовиками и топтались у стоек, представлявших собой деревянные рамы. Стойки были расставлены по углам этой огороженной площадки. Поблизости от меня находилась двойная рамка (то есть две прикрепленные одна к другой), развернутая в сторону другой площадки, скорее даже поля, раскинувшегося перед нами. Слева я увидел два зеленых «Рендж Ровера»: старый был замызганным, последней модели — чистым. Значит, эти бравые ребята добирались сюда в тепле и комфорте, в отличие от нас с Венди.

— Давай! — крикнул человек, стоявший у двойной рамы, смахивавший на нашего лондонского мэра, Бориса Джонсона.

Розовый диск взметнулся по дуге вверх, его выстрелило какое-то дьявольское сооружение, находившееся поодаль от мэра, справа. Борис Джонсон навел ствол и нажал на курок.

— Срань господняя! — заорал он, когда глиняное блюдечко, целое и невредимое, полетело дальше и скрылось за деревом.

Я взглянул на Венди.

— Мы будем стрелять по этим штукам?

— Да! Позабавимся!

Она подошла к стоявшему впереди бородатому субъекту и взяла у него два охотничьих жилета.

Тут я должен кое-что объяснить. Я, честно говоря, не любитель оружия, а тем более производимого им грохота. На киноэкране — это пусть, даже бодрит, пусть все эти пиф-пафы устраивает Брюс Уиллис.

— А это законно, Венди? У меня нет лицензии на оружие.

Она отмахнулась:

— Не драматизируй. Питер — шеф полиции, и я уверена, он возражать не станет, а я тем более. — Она показала на стрелявшего, который успел промазать и по второму блюдцу, сопроводив свой промах еще более смачным ругательством. — Не страдай, Ньюман. Взял на прицел — жми на курок. Запомнил?

Жилет весил, наверное, полтонны. Еще мне выдали наушники.

— Посмотрим, какой ты стрелок. — Она снова схватила меня за руку и подвела к деревянной стойке рядом с двойником Бориса Джонсона. Сердце гулко забухало, когда она протянула мне дробовик, который весил не меньше тонны.

Ничего себе романтическое свиданьице…

— Смотри. Держать надо так, потом жмешь на рычаг, тянешь вниз.

Я сделал все, как было велено, и ружье, крякнув, разломалось посередине.

— Сунь патроны, сюда и сюда. Теперь закрывай, и чтобы щелкнуло.

Венди наблюдала за моими дрожащими пальцами. Они тряслись, как у подростка, впервые расстегивающего чей-то бюстгальтер.

— Тверже пальцы, Ньюман. Жми давай, а не гладь. Смелее! Очень сильно тоже не годится. Здорово прищемил?

Пососав прищемленный большой палец, я скорчил безмятежную улыбку.

— Все, зарядили. А держать надо вот так.

Стараясь не думать о ноющем пальце, я следовал ее указаниям.

— Приклад вот сюда.

Когда я удобно приладил приклад, ружье показалось уже не таким тяжелым.

— Жми на курок чуть раньше, чем цель окажется перед тобой, — объясняла она. — Иначе упустишь. Когда приготовишься, крикни «давай» и сосредоточься. Не забывай смотреть на мушку и ровно дышать.

Я кивнул и повернулся лицом к театру военных действий.

— Давай! — завизжал я и вскинул ружье.

— Фшших, — прошипел метательный аппарат, и в воздух взмыло глиняное блюдечко.

— Бум! — отозвался дробовик, когда я нажал на курок.

— Оу! Бля-а-а! — завопил я: мощная отдача после выстрела едва не оторвала мне руку.

— Бум! — снова грохнул дробовик, потому что я нечаянно опять нажал на курок. Только теперь случайной мишенью оказалась земля практически у меня под ногами, и в лицо мне брызнул фонтан из ошметков грязи и травы.

— Черт подери! — вырвалось у Венди, отскочившей в сторону.

Теперь все смотрели на меня. Я чувствовал, как заливаюсь краской стыда. Которая тут же, я полагаю, сменилась мертвенной бледностью, когда я сообразил, что только что едва не отстрелил себе пальцы на левой ноге.

— Ты как, нормально? — спросила Венди, осторожно, но твердо отбирая у меня ружье.

— Венд, видишь, как опасно притаскивать на стрельбище новичков? Толку от них никакого! — прогремел начальник полиции. — А мороки полно!

— Не кипятись, Питер. У всех случаются промахи, сам знаешь. Ньюман — парень домашний. Никогда не держал в руках ружья. Так ведь, Ньюман?

Как говорится, получил по полной: казался ничтожеством не только этому деду — Венди тоже считала меня бракованным экземпляром в мужском стаде. Оставалось только, поджав хвост, убраться восвояси. В свою нору, к микроволновой упаковке куриного плова с индийскими пряностями и стрельбе на телеэкране.