Это было уже прямое оскорбление и рука катепана дернулась к мечу. Его, катепана схолии, унизили перед его воинами! Это смывается только кровью…

- Что за крик? -раздался вдруг резкий голос от дверей - Румулус, что у тебя?

- Прекраснейшая!… -начал было катепан, но осекся, увидев резкий взмах рукой. И тут же соступил с пути орфанотропа.

- Что у тебя? -выждав, пока дверь закроется, холодно и немилосердно спросила августа. Даже не кивнув своему орфанотропу - Почему сам, без Друнгария Виглы?

- Нет времени на церемонии, Божественная! -безжалостно изрезав самый короткий ее титул, возразил Стурус - После можешь меня в Таурус засунуть, если на то воля будет… Враги, что вчера напали на Золотые Палаты, пол-вигилии назад атаковали мой дворец в городе!

Семирамида, до того небрежно развалившаяся на подушках, по номадскому обычаю, немедленно оказалась на ногах, враз забыв про все императорское достоинство:

- Что ты сказал?!

- Они атаковали мой дом! -не убоявшись черного блеска ее глаз, сухо повторил Стурус - Убиты почти все мои букелларии, дюжина диангелов Фальчиотты, которых я привлек для охраны… Захваченный в плен стигмарий освобожден, они сбежали… Но перед этим - разрушили мой дом, убили жену и сына! Государыня, я уничтожен…

Чего было бесполезно ждать от Семирамиды, так это сочувствия. Она никогда не отличалась мягким и нежным характером, а уж теперь…

- Только они?! -змеиным шипением повторила она - Тогда ты еще легко отделался! Пока… Эти люди покушались на Меня! Они убили две дюжины моих схолариев и магов, центуриона Агафона… Я когда-то его любила… почти…

- Божественная, это не люди! -возразил Стурус, идя напролом - Их маг рушит стены. Их воины режут лучших воинов, как котят! Они сражаются, как львы и не бросают своих, если уверены, что те живы… На их стороне Фатум!

- Прекрати! -гневно выкрикнула Семирамида, поднося свой маленький, но крепкий кулачок ему под нос - Прекрати, я приказываю! Ты стар стал, забыл уже, что Фатум всегда на стороне сильных! Вспомни, как мы сумели пересилить все… Четыре года назад!

Да, он помнил… Четыре года назад безвременно скончался август Стефаний, при жизни прозванный Великолепным. Был он красив, умен, даже мудр… справедлив, насколько может быть справедлив Август… Охлос его боготворил, простые воины готовы были в огонь и воду за своим предводителем и потому убийц, четырех фанатиков из секты Годеса, запрещенной и преследуемой, без зазрения совести и особого следствия отдали в руки толпы, ослепленной яростью… Деньги им выплатил Стурус, уже в ту пору орфанотроп. В свою очередь он деньги получил от самой августы Семирамиды, так что это ее хрупкая и нежная рука направляла остро отточенные и смазанные слюной саламандры клинки… Женщине не всегда требуется брать оружие в руки, чтобы разить наповал…

Им было что вспомнить и у них была общая ненависть - сын августы, кесарь Септимий, про которого она сама же распускала самые грязные слухи, перенес на себя всю ту любовь и те надежды, что не успел воплотить в жизнь Стефаний. Он был молод, даже юн; красив как языческий Бог, умен. Вроде бы - добр. Правда, в семнадцать лет так и не женился… пока. Но то вовсе не дурные склонности, в которых его обвиняли диангелы Фальчиотты, обливаясь холодным потом от святотатства. То козни матери… Орфанотроп имел еще один повод для ненависти - страх. Септимий не раз показывал, что знает истинных убийц своего отца и как-то, в порыве гнева, пусть и с глазу на глаз, намекнул Стурусу, что тому не пережить первую ночь после его воцарения. С тех пор Семирамиду оберегали втрое тщательнее, а вернее пса, чем Стурус, у нее не было… Сейчас все это шло прахом.

- Ты постарел, орфанотроп! -гневно кричала Семирамида, куда больше похожая сейчас на свою прабабку - базарную торговку всякой мелочью, чем на самою себя - Ты потерял хватку и нюх… Кому сказать - не поверят: орфанотроп, глава могущеннествейшей тайной службы на Терре не может взять четверых преступников! Ты стар, уходи в монастырь, если так! Или найди мне их!

- Это не так просто! -рискнул возразить Стурус. Впрочем, он всегда знал, когда возражать…

- Бери две арифмы, бери всех агентов, своих и из Магиканы… Бери схолариев, если и этого тебе мало… Приведи мне их сюда! Живыми! Хотя бы одного -живым… Сроку тебе на все - до моих именин… Не забыл еще, когда они?

Нет, все- таки щадила августа своего вернейшего слугу. Сроку дала -целый месяц почти. До десятого дня календ месяца Новембериуса… Впрочем, и этого времени может мало показаться, если эта четверка зароется где-нибудь… И тем не менее Стурус поклялся…

Такого Великий Город не видел никогда. Ну, войска в город входили - в канун Битвы Огненных Стен, когда решалось само будущее Базилики - быть ей, или не быть. С тех пор войска Столичной Фемы в город не входили…

В первые же часы, когда отборные эскувитии этой фемы начали вступать в город, сразу через все ворота входить, сменяя городскую стражу и перегораживая улицы рогатками и крепкими своими постами, в городе началась паника. Кто-то, то ли не слишком умный и понимающий, то ли наоборот, умный и направляемый опытной рукой… например, Друнгария Виглы, пустил слух, что это - переворот и вскоре в город въедет кесарь Септимий собственной персоной. Конечно, никакого повода для подобных слухов не было и стратиг Орвий, фемарх Столичной Фемы, славился как раз своей животной преданностью августе… За что и был поставлен сюда, ибо никакими полководческими талантами этот богатый и знатный новелиссим не отличался. Разве что в постели не знал удержу и пер напролом…

Пожалуй, можно признать, что Друнгарий Виглы и не собирался никого из крупной рыбы ловить. Но вот мелкую рыбку, алозу, в расставленные сети должно было тянуть с силой непреодолимой… Как уже не раз бывало, он здесь не ошибся, и многочисленные агенты Фальчиотты таскали в эргастулы сотни горожан, оказавшихся достаточно неблагоразумными…

Но все же главное было не в этом. Когорты, как в бою приказы на взятие холма или моста, получали под свою опеку городские улицы и площади. Маги Магиканы, военных чертовых дюжин и наемные маги, которым было обещано большое вознаграждение, корпели над немногими вещами, которые можно было назвать принадлежащими четверке искомых. Пока у них не слишком получалось…

Город замер. Замер в ужасе - вслушиваясь в мерные удары подкованных железом сапог легионеров, моля Святого Батта, покровителя страждущих, чтобы не задержались у дверей, прошли мимо. Пожалуй, единственным регионусом Великого Города, где не было всего это безудержного кошмара, был Эмпорий. Там, в месте портовом, полном прибывающих и убывающих либурн и торговых кораблей из Тивранских Ворот, царили свои законы. Там диангел мог получить клинок в бок и обнаружиться через пару дней где-нибудь на другом конце города. Там когорту могли остановить у огораживающей квартал стены и собственная стража Эмпория издевательски могла поинтересоваться, что привело в бедный квартал знатных и славных воинов. Уж не порны ли? Здесь и впрямь самые лучшие лупанары города… Впрочем, и не самые плохие стрелки-арбалетчики. Когда молодой и надменный трибун, тоже из новелиссимов, рванул из ножен длинный меч, сразу четыре десятка стрелков возникли на стене. И половина, если не больше, целили точно в лоб юноше. Попробуй, прикажи! Тут и закончишь свой геройский путь… Трибун не рискнул и когорта убралась прочь…

Наверное, трибун был бы упорнее, если бы знал, что искомая четверка находится именно здесь, чуть ли не за воротами Эмпория… А впрочем, его отец был подестом Дарийской Гавани, так что кое-что в нравах портового люда трибун понимал. Понимал и то, что если преступников захотят укрыть, их укроют и даже обе арифмы в полном составе не смогут найти их в сотнях и тысячах захоронок и укрывищ, которые есть в любом порту, на любом корабле, там стоящем…

В Эмпорий Квадра направилась по настоянию Юлия, у которого там были свои люди. Не самые, может быть, надежные, но других и вовсе не было. Только по этой причине они сейчас, вместо того, чтоб дышать вонью в каком-нибудь подвале, удобно устроились по-восточному обычаю, на подушках, пили не тухлую воду, а дорогое Сладкое Дыхание, одна чарка которого стоила золотой солид…