— Ты быстро привыкнешь, — сказал он, как только они оказались внизу. — С тех пор как мы тут начали лазить, дыры увеличились, и теперь это настоящая лестница.

Мальчики направились в сторону площади Насьональ. Шли, держась возле стен. На каждом перекрестке Морис долго осматривался и прислушивался.

— Чего ты так боишься? — спросил Жюльен.

— Нарваться на хозяина или на какого-нибудь подлеца, который ему донесет, что встретил нас. Его тут все знают. А когда будем возвращаться, смотри, чтобы нас не заметили полицейские. С этих сволочей станется: выстрелят в нас, когда мы будем карабкаться на стену.

Крадучись, переулками мальчики добрались до квартала Таннер. Затем кривыми улочками, по которым тянулись лестницы, они поднялись до самого верха на улицу Арен.

— Мы дали изрядный крюк, — пояснил Морис, — но видишь, зато ни одна собака не встретилась. А если идти через центр, то на каждом шагу можно влипнуть!

Они вошли в темный коридор. По знакомым запахам Жюльен понял, что это кондитерская. В глубине двора Морис осторожно открыл одну дверь, потом другую — и вот они уже в длинной, узкой комнате с побеленными стенами.

Там стояли две кровати. На одной из них лежал Зеф, ученик, с которым Жюльен несколько раз встречался в городе. Зеф поднялся им настречу.

— Привет, — сказал он, протягивая руку.

На другой кровати худощавый юноша, темноволосый и смуглый, читал иллюстрированный журнал. Он поздоровался, не вставая.

— Слушай, подвинься немного, — попросил Зеф, — нам нужно место.

Тот что-то проворчал и встал. Он был невысок ростом, но заметно старше остальных. Усевшись на стул в другом углу комнаты, он продолжал читать. Морис и Зеф взялись за его кровать, сдвинули ее с места, приподняли и прислонили стоймя к стене. Вторую кровать они поставили так же. Между кроватями вдвинули столик и два стула.

— Сейчас и начнем? — спросил Морис.

— Да, — сказал Зеф. — Не пойму только, где остальные. Пора бы им уже тут быть.

Они сняли куртки, затем рубашки. Жюльен заметил, что Зеф мускулистый и загорелый. Морис повернулся к Жюльену.

— Ну, раздевайся, — сказал он.

— Нет, лучше не сегодня, — сказал Жюльен. — Я хотел бы только посмотреть.

— Нет, нужно попробовать.

— Он никогда не занимался боксом? — спросил Зеф.

— Никогда, — ответил Морис, — но он занимался гимнастикой и по пути сюда ловко прыгал, не хуже акробата.

Дверь открылась. Вошли три подростка. По их одежде было видно, что они кондитеры. Один из них был широкоплечий, но невысокий, а двое других почти такие же, как и Жюльен. Когда все обменялись рукопожатиями, Морис сказал:

— Это Жюльен. Он у нас вместо Дени.

— Дени, тот бил крепко. Курил бы меньше, тогда бы его и совсем не одолеть.

— С ним каши не сваришь, уж очень он легкомысленный.

— Да, на него положиться было нельзя. Приходил, когда вздумается.

— Это у него от нервов, все от нервов. Слишком нервный не выдерживает долго.

Раздеваясь, они без умолку говорили о Дени. Потом Морис и один из подростков, которого остальные звали Пилон, надели боксерские перчатки. Зеф был за судью. Жюльен и двое других держались ближе к входной двери и подталкивали сражающихся к центру, когда те подходили к ним слишком близко. Время от времени боксеры натыкались на стену. Сыпались глухие удары. С потолка падала известка, и облака пыли поднимались с пола, который нещадно скрипел. К концу первого раунда в комнате словно стоял густой туман. По лицам Мориса и Пилона струился пот, спины блестели при свете лампы. За кроватями худой юноша по-прежнему читал. Время от времени, когда кто-нибудь головой ударялся о стену или же меткий удар вызывал ругательство одного из боксеров, он отрывался от чтения, рассеянно смотрел на борьбу и снова принимался за журнал,

В середине второго раунда у Пилона хлынула кровь из носа. Один из мальчиков притащил кастрюлю воды. Когда паренек, державший в руках часы, объявил перерыв, Пилон вымыл лицо в кастрюле, высморкался, сплюнул кровь, вытерся перчаткой и опять готов был драться. Зеф обтер ему лицо полотенцем.

Пилон и Морис колотили друг друга пять раундов с переменным успехом. Нос Пилона кровоточил все сильнее. Зеф прекратил схватку.

— Это уже бойня, а не бой, — сказал он.

Другие поддержали его.

— Нет, я могу продолжать, — сказал Пилон. — Нос — это пустяки.

Поднялся шум. Кричали все сразу, никто никого не слушал. В конце концов Пилон протянул руки, и ему развязали перчатки. Зеф схватил руку Мориса, поднял ее вверх и крикнул:

— Морис Лоран из фирмы Петьо победил по решению судьи, прекратившего матч на пятом раунде.

— Нет, — запротестовал Морис, — ничья. Мы потом снова будем драться.

Остальные, казалось, разделяли его мнение. Пилон промолчал, но Зеф настоял на своем.

Открыли ненадолго дверь. В комнату ворвался поток свежего воздуха, и лампочка, висевшая на длинном шнуре, закачалась. Жюльен глубоко вздохнул. Невысокий, широкоплечий крепыш подошел к нему и протянул перчатки, которые только что снял Пилон.

— Ну, теперь твоя очередь, — сказал он.

— Сегодня не стоит.

— Давай, давай.

Все закричали. Жюльен протянул руки. Изнутри перчатки были теплые и влажные. Пока завязывали шнурки, Жюльен увидел, что другие перчатки надевает Зеф. Когда все было готово, мальчики расступились. В середине комнаты остался только крепыш. Он велел противникам пожать друг другу руки, потом сказал:

— Начали! Только ниже пояса не бить!

Жюльен отступил на шаг и поднял перчатки к лицу. Он увидел темноволосую голову Зефа: она качалась прямо перед глазами, за перчатками, покрытыми кровью. Вдруг у Жюльена перехватило дыхание. Согнувшись пополам, он упал на колени, уперся кулаками в пол и остался в такой позе, с широко раскрытым ртом.

Он слышал смех и видел ноги крепыша, который стоял над ним, считая: «Раз… два… три…» Ему очень хотелось лечь. Грудь разрывалась от сильной боли. Но когда судья досчитал до восьми, он закрыл рот, стиснул зубы и приподнялся. Все галдели. Морис махал руками, стоя рядом с Пилоном, который держал у носа окровавленный платок.

— Дай ему прийти в себя! — воскликнул крепыш.

Все остальное время первого раунда Жюльен только отбивал удары, отбегал и увертывался. Несколько раз Зеф бил его по рукам, по плечам, но по голове не пришлось ни одного удара. Во время перерыва Морис побрызгал ему в лицо водой и сказал шепотом:

— А ты нападай! Прорви его защиту, накинься на него, как зверь, и бей по морде. Для него это будет неожиданностью. Иначе с ним не справишься. И не давай ему опомниться.

Они вернулись на середину комнаты.

— Ну, как? — спросил Зеф.

— Ничего.

— Начинайте, — сказал судья.

Жюльен напряг все силы. Он ринулся на противника, тот отступил к кровати. Жюльен ударил его по лицу раз, другой, третий. Железные кровати загремели.

— Черти, что вы делаете! — закричал юноша, читавший в углу.

— Давай, давай! — надрывались остальные.

Жюльен ударил еще раз. Зеф наклонился, прижал локти к телу, прикрыл голову перчатками; он немного продвинулся вперед, и плечо его теперь было у стены. Жюльен чуть помедлил. Но пока он собирался нанести удар, противник мгновенно выпрямился и стал колотить его изо всех сил. Жюльен слышал, как он ругался:

— Свинья… дьявол…

Жюльен прежде всего прикрыл живот, опустил пониже кулаки и наклонился вперед, но Зеф уже налетел на него. Жюльен почувствовал, что спина его прижата к стене. Удар пришелся по щеке. Мелькнула мысль о защите, но в голове шумело так, будто она раскалывалась на части. В глазах потемнело, потом замелькали светлые точки, и наконец все исчезло.

Когда он опомнился, то увидел, что сидит на полу, раздвинув ноги и прислонившись к стене. Перчатки с него уже сняли. Его, очевидно, облили водой, чтобы привести в чувство. Он был весь мокрый, вода стекала с него на пол. Вокруг образовалась лужа. Свежий воздух проникал через дверь в помещение, где пыль стояла столбом. Мальчики, казалось, разговаривали где-то вдали, словно в глубине пещеры. Он снова закрыл глаза. Голова валилась набок, и временами ему мерещилось, будто под черепом катается булыжник.