Среди легенд, собранных Саксоном Грамматиком, есть одна чрезвычайно кровавая, рассказывающая о принце по имени Амлет. В ней говорится об убитом отце, узурпаторе дяде и о том, как Амлет притворялся безумным, готовя план мести, который он успешно претворил в жизнь.

Нет и намека на то, что все это было в действительности; возможно, нечто подобное когда-то произошло во владениях викингов и сохранилось в туманных преданиях. Однако Саксон Грамматик описывал события, непосредственно предшествовавшие величайшему периоду датской истории, и его вариант старой сказки волей-неволей проникся духом Датской империи времен Кнуда.

Как бы там ни было, эта легенда пережила века и нашла свое высшее воплощение в шекспировском «Гамлете». В пьесе продолжает чувствоваться державная атмосфера; хотя в «Гамлете» нет ни одного исторического лица или события, сравнительный анализ действительных событий XI в. позволяет сделать вывод, что действие «Гамлета» происходит около 1050 г.

Пьеса начинается на крепостной площадке мрачного замка, и с первого мгновения ощущается его гнетущая атмосфера. Навстречу друг другу идут двое часовых, они нервничают и полны подозрений. Один из них, по имени Бернардо, при звуке шагов тут же напрягается и восклицает:

Но другой часовой, которого зовут Франсиско (еще один пример пристрастия Шекспира к итальянским и римским именам даже в тех случаях, когда это абсолютно неприемлемо), не менее подозрителен. Он требует:

Это замок короля Дании, расположенный в Эльсиноре. Этот город, который сами датчане называют Хельсингер, находится в северо-восточном углу острова Шеллан (в английской транскрипции — Зеландия).

Зеландия — остров вполне приличного размера, равный по площади штатам Род-Айленд и Делавэр, вместе взятым. Он находится в Балтийском море между континентальной Данией и Швецией. Эльсинор расположен в той части, которая ближе к Швеции. От шведского города Хельсингборга его отделяет пролив шириной всего в 3 мили (4,8 км).

Остров Зеландия — сердце Дании, несмотря на то что часть страны находится на континенте. На этом острове живет четвертая часть датчан; нынешняя столица (и крупнейший город) Дании Копенгаген также расположена здесь. Копенгаген стоит на восточном побережье Зеландии, в 25 милях (40 км) к югу от Эльсинора, это самая восточная точка Дании. Лишь 15 миль (24 км) водного пространства отделяют его от крупного шведского города Мальме.

Может показаться странным, что столица Дании находится на восточной границе государства; обычно (но не всегда) столица располагается в центре страны. Впрочем, это условие соблюдают в момент основания города, и по традиции столица продолжает оставаться на прежнем месте даже в том случае, если исторические условия меняются коренным образом. (Когда в 1800 г. американской столицей стал Вашингтон, округ Колумбия, он располагался в центре первоначальных тринадцати штатов, но теперь Соединенные Штаты разрослись на запад, и Вашингтон тоже оказался на восточной окраине страны.)

Копенгаген стал столицей Дании примерно в 1170 г. (Кстати, это косвенным образом подтверждает правильность отнесения событий пьесы к 1050 г. Двор находится в Эльсиноре, потому что Копенгаген еще не стал столицей.) В то время и Эльсинор, и Копенгаген находились в центре страны, поскольку южная Швеция также принадлежала датчанам, поэтому остров Зеландия лежал между двумя частями континентальной Дании. На самом деле южная Швеция во времена Шекспира все еще принадлежала Дании, и так продолжалось до 1658 г., то есть спустя почти полвека после смерти Шекспира.

Похоже, что Шекспир описывал королевский замок по образцу эльсинорского замка Кронборг. Однако тогда этот замок ни в коей мере не мог претендовать на древность. Он был построен лишь в 1580 г., всего за двадцать лет до написания «Гамлета», Фредериком II, отцом того датского короля, который правил в период работы драматурга над пьесой.

Этот замок сохранился по сей день. Шекспир прославил его на весь мир. Но на самом деле Кронборг стал местом действия «Гамлета» совершенно случайно.

Наступила полночь, дежурство Франсиско закончилось, и он уходит. К Бернардо присоединяется еще один часовой — Марцелл, который привел с собой друга Горацио. Все трое собираются в кружок и начинают о чем-то шептаться.

Причина нервозности выясняется сразу. Бернардо и Марцелл видели Призрак и пытаются убедить в этом скептика Горацио. Сделать это нетрудно, потому что едва они начали разговаривать, как Призрак появляется снова.

Очень важно понять, что во времена Шекспира люди относились к призракам совсем не так, как мы. Мы все знакомы с этой пьесой (даже если не читали или не видели ее сами, что маловероятно) и заранее знаем, что это привидение — тень отца Гамлета.

Но для елизаветинской публики все выглядело иначе. Призрак — это дух, который может принимать любую форму для разных целей. О привидении можно лишь сказать, что оно похоже на отца Гамлета, то есть решило принять его внешний облик. Кто это на самом деле, неизвестно.

Шекспир сразу дает это понять. Когда привидение приближается к троим мужчинам, Бернардо описывает его так:

Потом он подталкивает локтем Горацио, у которого отвисла челюсть, и говорит:

Когда наконец к Горацио возвращается дар речи, он (самый ученый из троих) выражает ту же мысль, только более сложно:

В оригинале используется слово узурпировал, то есть присвоил что-то не по праву. Призрак — существо сверхъестественное, и по нормальным человеческим меркам ему тут не место. В этом смысле он не только «узурпировал» ночное время, но и внешность покойного короля. Похоже, Горацио считает, что это не призрак мертвого короля, а дух, который воспользовался его внешностью для каких-то своих целей. Фактически Горацио спрашивает духа, кто он такой на самом деле.

Если мы не поймем это с самого начала, то не поймем и всю пьесу.

Призрак исчезает, не сказав ни слова, и трое мужчин, дрожа от страха, дивятся тому, как он похож на покойного короля. Горацио говорит:

Норвегия действительно была частью Датской империи Свена и Кнуда; возникает соблазн видеть в подвигах, приписываемых покойному королю, отражение исторических завоеваний этих датчан.

Что же касается поляков, то как нация они сформировались в X в., при Мешко I, который правил с 960 по 992 г. При его преемнике Болеславе I, современнике Свена и Кнуда, Польша начала экспансию, завоевав восточную Померанию на южном берегу Балтийского моря. Напротив Померании находилась южная Швеция, в то время принадлежавшая Дании. Выходит, что тогда Польша и Дания были соседями.

После смерти Болеслава в 1025 г. стремление Польши к новым завоеваниям уменьшилось. В 1031 г. Кнуд отобрал у Польши восточную Померанию, так что упоминание о столкновении с поляками исторически достоверно.