Но еще более очевидна связь со словами юного Ричарда, сказанными всего двумя сценами ранее: «Как сладко на челе носить корону». Теперь Йорк знает, как это сладко; в свое время то же самое узнает и Ричард.

К счастью, то, что случилось в действительности, выглядело не так страшно. Труп Йорка обнаружили на поле боя, так что Маргарита не могла устроить этот садистский спектакль. Йорку отрубили голову и выставили на крепостной стене для всеобщего обозрения, надев на нее бумажную корону в знак тщетности надежд Йорка на престол. (Однако эта бумажная корона оказалась ошибочным пропагандистским ходом. Она позволила сторонникам Йорка сочинить легенду, которой воспользовался Шекспир в этой пьесе, а затем Маргарита стала выглядеть чудовищем в глазах всего мира.)

Все это время Йорк молчал, ошеломленный катастрофой, но Маргарита требует от него ответа, желая насладиться воплями своего измученного врага.

Но Йорк не доставляет ей такого удовольствия. В своем последнем монологе (лучшем, что есть во всех трех частях «Генриха VI») он не дает королеве насладиться триумфом и награждает Маргариту кличкой, под которой она навсегда осталась в истории. Этот монолог начинается так:

Йорк дразнит Маргариту бедностью ее отца, отказывает ей в красоте, уме и добродетели, а потом говорит:

Антиподы (буквально: «ногами к ногам») — жители двух диаметрально противоположных пунктов земного шара. Септентрион (буквально: «семь звезд») — это созвездие Большой Медведицы, которое всегда находится на северном небе, а потому является синонимом севера.

Кроме того, следует обратить внимание читателя на энергичную строку о сердце тигра в женской оболочке. Возможно, это самая важная фраза во всей пьесе.

В 1592 г. английский драматург Роберт Грин написал злую сатиру, озаглавленную «На грош ума, купленного за миллион раскаяний». Там он злобно высмеивает некоего человека, о котором пишет следующее: «…среди них[217] завелась одна ворона — выскочка, разукрашенная нашим опереньем. Этот человек «с сердцем тигра в шкуре лицедея» считает, что также способен греметь белыми стихами, как лучший из вас, тогда как он всего-навсего «мастер на все руки», возомнивший себя единственным потрясателем сцены в стране»[218].

Шекспир начинал как актер и на скорую руку переделывал пьесы, в которых играл (вызывая вполне естественное раздражение их авторов). Когда же он сам принялся писать пьесы, пользовавшиеся успехом, люди, подобные Грину, стали ему завидовать. Как простой актеришка смеет думать, что он пишет лучше профессионалов?

Грин не называет Шекспира по имени, но шпильки «потрясатель сцены» («shake — scene») вполне достаточно, чтобы понять, о ком идет речь. А для непонятливых Грин пародирует самую известную к тому времени строку Шекспира, написанную всего около года назад («О сердце тигра в женской оболочке»), меняя в ней всего одно слово — «woman's» на «player's».

Тут Йорк вспоминает убитого сына и наконец заливается слезами. Он говорит:

Йорк поменялся с Маргаритой ролями. Его речь исторгает слезы у присутствующего при этом Нортумберленда. Должно быть, и сама Маргарита ощущает правоту слов Йорка; теперь вражеская пропаганда окончательно погубит ее репутацию. Теперь она — «французская волчица», она хуже «голодного каннибала» и «гирканских тигров» (Гиркания — область на берегу Каспийского моря, в древности славившаяся обилием диких животных, которые на расстоянии казались еще страшнее).

Йорка, бывшего наследником престола всего шесть недель, закалывают Клиффорд и Маргарита, но ни о каком триумфе больше нет и речи.

Сбывается еще одно пророчество, полученное во время спиритического сеанса. Герцог, который низложил Генриха (см. в гл. 12: «Тот герцог жив…»), действительно погиб насильственной смертью.

Эдуард и Ричард узнают, как именно погибли их отец и брат, и чуть не лишаются рассудка от скорби и гнева.

Когда входит Уорик, они устремляются к нему, чтобы сообщить о случившемся, но он уже все знает. Его новости тоже неутешительны.

После смерти Йорка и уничтожения его небольшого отряда Маргарита, воодушевленная победой, отправилась на юг. Дикие скотты, входившие в ее армию и ненавидевшие англичан, грабили всех подряд, а Маргарита даже не пыталась остановить их. Поскольку королеву люто ненавидели и терять ей было нечего, она стремилась лишь к победам и мести.

Уорик не упоминает о том, что в битве при Уэйкфилде погиб его собственный отец (Шекспир намеренно концентрирует внимание только на Йорке). Он говорит:

Бедному Генриху VI всю Войну Алой и Белой розы (или, по крайней мере, ту ее часть, свидетелем которой он был) ни разу не удалось проявить собственную волю. Он был просто живым знаменем, символом королевской власти, использовавшимся то одной, то другой стороной. В данном случае Уорик взял его с собой, демонстрируя, что он сражается за короля, в то время как королева является мятежницей и изменницей.

После неожиданного поражения и гибели Йорка войско королевы достигло Сент-Олбанса. Там 17 февраля 1461 г., через шесть лет после первой, состоялась вторая битва. На этот раз уже армия Ланкастеров обошла фланг сторонников Йорков и ударила им в тыл. Уорик был вынужден поспешно отступить, оставив на поле боя множество трупов. Маргарита одержала вторую победу.

После второго сражения у Сент-Олбанса Маргарите удалось отбить у сторонников Йорка короля Генриха. Она позволила своим солдатам разграбить аббатство Сент-Олбанс и казнила нескольких пленников; вслед за этим королева дала понять, что намерена направиться к Лондону. Лондонцы, боявшиеся Маргариты и ее шотландцев, начали спешно готовиться к обороне.

Столица оставалась незащищенной, потому что Уорик с остатками войска поспешно направился на запад, чтобы объединиться с Эдуардом, который теперь, после смерти отца, был не только графом Марчем, но и герцогом Йорком.

Уорик говорит Эдуарду: