Со злости я стала внимательно изучать его послужной список, подняла всю доступную информацию о его жизни, начиная чуть ли не с начальных классов школы. Все было напрасно. Послужной список безупречен, Бредиссон был вправе гордиться своей биографией.

И вдруг в этом темном тоннеле забрезжил свет.

…В нашем училище одну из дисциплин преподавал майор Конрад, Ричард Конрад. Мрачный, нелюдимый, и, видимо, втихомолку пьющий офицер.

Его не любили, он всегда был сам по себе, не сближаясь ни с кем. Явный тип неудачника.

Преподавать в таком захолустном училище, как наше, соглашались только офицеры с не сложившейся военной карьерой. Это были, обычно, не очень умные, но честные и добросовестные служаки, не имеющие больших связей. Таким я считала и Ричарда Конрада, но не тут-то было.

Майор Конрад оказался однокашником Бредиссона по Высшей Академии, причем, самой элитной! Оба учились просто блестяще, да еще и дружили. После учебы попали в одну часть, и вместе поднимались по карьерной лестнице.

Конрад в то время совсем не был похож на нынешнего Конрада. Уверенный в себе, улыбающийся. Офицеры одновременно получили звания майоров.

А потом что-то случилось. Конрад оставил карьеру и перевелся преподавать в наше училище.

Бредиссон перевелся в другую часть, его карьера резко пошла вверх.

Что я только не предпринимала, чтобы узнать о причине таких перемен, ничего не получилось. Но я точно знала, что пострадавшей стороной является Конрад, что Бредиссон совершил какую-то подлость, а может быть, даже преступление, о котором знает только Ричард Конрад.

Я решила обратиться к Конраду с просьбой помочь мне.

Глава пятая

В первый же день начала занятий, встретив майора Конрада в коридоре, я попросила разрешения поговорить с ним по личному вопросу. Тот страшно удивился такой просьбе, но любезно согласился уделить несколько минут.

Я начала без предисловий:

- Мистер Конрад, я хочу собрать команду из учащихся последнего курса, чтобы принять участие в ежегодных соревнованиях выпускников.

Конрад спокойно смотрел на меня, ожидая продолжения, я поняла - он понятия не имеет, что судейскую коллегию возглавляет мистер Бредиссон.

- Хорошо, курсант Клер, я поддерживаю вашу инициативу, но что вы хотите от меня? Вам нужна помощь в подготовке к соревнованиям?

- Нет, мы отлично подготовимся сами. Мне нужно, чтобы Вы возглавили нашу команду!

Его удивлению не было предела.

- Но почему я!? Есть другие офицеры, которые могут достойно представить вашу команду. Я уже несколько староват для таких мероприятий. Боюсь, я буду вынужден отказать в этой просьбе.

- Мистер Конрад, нам нужны Вы, и только Вы! Я хочу, чтобы Вы защитили, не допустили в отношении нас несправедливости, как это произошло со многими другими командами.

Он смотрел на меня дикими глазами, очевидно, заподозрив, что у меня что-то не в порядке с рассудком.

- И как, по-вашему, я смогу это сделать? - наконец, выдавил он. - Я должен драться с судьями? Вы хотите, чтобы я побил их?

- Нет! - возмущенно воскликнула я, а потом, совершенно невинным голосом добавила: - Просто когда Ваш однокашник адмирал Бредиссон скажет, что не видит никаких нарушений в работе судейской бригады, Вы укажете ему на эти нарушения. Укажете так, чтобы он осознал и свою, и их ошибки!

Майор Конрад стал белым, как стена, зубы сжались так, что на скулах выступили желваки.

- Я не поеду на соревнования и не буду возглавлять вашу команду, - едва справившись с собой, сказал он.

И тут я взорвалась:

- А Вы не думаете, мистер Конрад, что, чем заливать свою обиду виски, тихонько плача и сморкаясь в платочек, лучше прямо глянуть в глаза обидчику, а, возможно, даже плюнуть ему в лицо!

- Вы не понимаете… А откуда вы знаете о наших отношениях с Бредиссоном?

- Я ничего точно не знаю, но почему-то уверена, что Вы - единственный человек, чье мнение он примет к сведению, и с которым будет считаться.

Конрад молчал. Я ждала ответа.

- Я…я подумаю, - тихо ответил он.

- Думайте. А мы начинаем подготовку к соревнованиям.

…Директор училища был не в восторге от моего предложения, осторожно попытался отговорить меня, но в результате небольшой дискуссии сдался, и соответствующая заявка была подана.

У меня было время для тщательного отбора каждого члена команды - шестнадцати человек.

Все, как обычно: состязания в беге, стрельбе, плавании, преодоление препятствий, оказание помощи, скалолазание, дистанционное управление роботом, прокладывание маршрутов по незнакомой местности, сборка передатчика из подручных средств, и общекомандное - найти все объекты, отмеченные на карте. В каждой дисциплине от команды участвуют по два человека.

Я переговорила с каждым из отобранных кандидатов. В команду сначала шли неохотно, но моя уверенность в победе заразила всех, тренировались с полной самоотдачей.

Торжественное приветствие и речевку нам помогли подготовить самые отвязные любители уличной музыки, стараниями родителей впихнутые в наше училище. Это было что-то! На наших репетициях равнодушных не оставалось.

Никакой музыки, только бой барабанов, постоянно меняющих ритм, и мы - в грубых ботинках отбиваем ритм в такт.

В конце речевки мы, сдвигая ряды, становимся монолитом, и всем понятно без слов, что плечо и поддержка друга - главное.

Мы были готовы - форма, настроение, не хватало только мистера Конрада, и он пришел… Глаза сухи и решительны. До чего же мне хотелось узнать, что случилось между ним и Бредиссоном. Судя по всему, ситуация была не так проста.

Ладно, посмотрим, что будет.

На нас, новичков в соревнованиях, не обращали внимание, я этому была только радовалась - что ж, эффект будет еще большим!

Приветствие стало настоящим фейерверком, мы получили за него первое место. Но в этом конкурсе судили зрители, конфликт с судьей произошел во время второго соревнования, по бегу.

С нами поступили настолько несправедливо, что это уже не укладывалось ни в какие рамки.

Бросали жребий, кому бежать по каким дорожкам. Нашей команде досталась лучшая дорожка, это хоть немного, но увеличивало шансы на победу. И вдруг нас поменяли местами с командой, которой досталась наиболее неудобная дорожка.

Подобный случай уже был в истории соревнований. И тогда, в той ситуации мистер Бредиссон не изменил несправедливого решения комиссии, спокойно заявив, что все дорожки одинаковые, и в критических ситуациях, к которым должны быть готовы спасатели, у них не будет возможности выбрать легкий путь или легкое решение, надо быть готовым ко всему.

Демагогия чистой воды, пафосное пустословие, прикрывающее несправедливость.

Было понятно - с нами собираются поступить так же. Я глянула на Конрада. Он понял меня без слов. Лицо стало спокойным, он принял решение и твердо пошел к судейскому столу с нашим протестом против решения судей.

Вот он подал бумаги Бредиссону, тот даже не поднял голову, чтобы взглянуть на него.

Тут я заметила нечто интересное - поверх бумаги с нашим заявлением лежало еще что-то. Я присмотрелась. Несколько фотографий.

Бредиссон, почти не скрывая брезгливости, взял бумаги и хмуро посмотрел на них. И тут…

Клянусь, он резко отдернул руки, словно ожегшись, и только тогда увидел Конрада.

Похабная морда мистера Бредиссона перекосилась, челюсть отвисла. Бывшие друзья несколько секунд смотрели в глаза друг другу.

Потом лицо Бредиссона приняло обычное выражение. Наш протест был принят

Глава шестая

Одним из первых было соревнование штурманов. В этом состязании представляла команду я.

Проложить наилучший маршрут за максимально короткий промежуток времени - я была лучшей! Теперь, когда бесплатная учеба в Академии была у меня в кармане, я изо всех сил стала помогать и другим членам моей команды получить заветный приз.

Победы чередовались с поражениями, все решало последнее общекомандное соревнование.