— Задачка... — Я задумчиво почесал себя за ушком. А ведь пр-р-риятно, кхал побери! — Описать-то хоть можешь этого надмозга, или мне назначена разведка боем?
— Да слаат все на одно лицо. Просто ищи самого большого, с прозрачным наростом на лбу.
Ну так и знал...
— Вот только не говори, что бить надо в этот самый нарост...
— Было бы неплохо. А вообще — бей куда хочешь, но чтоб мозг сразу и в куски. Иначе нам не то чтобы сразу хана, но точно будет невесело. Со слаат станется пожертвовать своими и взорвать весь музей, чтобы нас уделать.
— А они могут? — Вот, наконец-то и метаморф подал голос.
— Теоретически — запросто, а на практике лучше не проверять.
— Тогда не будем, — ответил Клеймор, приветственно пошевелив щупальцами эльфийке.
Миа тоже некисло так прибарахлилась. Вокруг неё неторопливо вращались две сферы неизвестного назначения, из-за спины торчали приклад и ствол винтовки, по ходу, снайперской, на поясе появились подсумок, кобура и ножны. Само очарование о двух острых ушках. И, кажется, милитари-девочки — моя слабость. Впрочем, к Фрейду, Юнгу и прочим мозгоковырятелям обращаться не будем, а то опять горку комплексов наковыряют, так что — нафиг.
— Свернула не туда, чуть не заблудилась, — мило шевеля ушками, улыбнулась девушка.
Клеймор с каким-то плохо скрываемым облегчением вздохнул. Что, и у него проблемы с ориентацией на местности? Хых. И угораздило же бога Хаоса собрать в пати трёх бойцов с топографическим кретинизмом...
— А это что за штуки? — Таки сферы, летающие над эльфкой, определённо непросты, да и интересно, как она их включила.
— Понятия не имею, — Миа, умилительно улыбаясь, нежно погладила подлетевшую сферу — совсем как домашнее животное, — но они такие хорошенькие!
Лаганар, едва не подавившись бородой, закатил глаза и, скорчившись, попытался рвать волосы. Но то ли прикидывался, то ли усилий недостаточно прилагал, а вот только ни одного волоска не выдернул. А жаль... Проплешины ему бы пошли.
Сэр Клеймор пожал плечами, словно жестом хотел сказать: в женских поступках логики нет.
Койот же просто откровенно любовался девушкой, начисто игнорируя недовольство деда.
А мне как-то всё равно. Не создаётся ощущения, что эльфоукраинка что-то делает необдуманно, а значит — летающие девайсы пригодятся.
Лаганар окинул нас взглядом сурового сержанта на строевой и приступил к пояснению боевой задачи:
— Значит так, всем слушать внимательно: объяснять буду медленно и подробно, но только один раз. Если кто ушами прохлопает, потом не жалуйтесь, когда вас убьют, — тяжёлый у него взгляд, да, ну и фиг с ним — и не таких видали. — Сейчас я вас потихоньку отведу к запертой двери. За ней уже территория слаат, так что на всякий случай громко не разговаривать, не чихать и дурака не валять, понятно?
— Они там что, прям сразу за дверью и торчат? — не понял паладин.
— Там может быть часовой. И вообще — вам в этой жизни нельзя недооценивать две вещи: ум врага и собственную глупость. Дольше проживёте.
Миа немножко скривила губы, видимо, столь прямая и железобетонная логика для неё была на уровне профессионального капитанства. Метаморф с умным видом кивнул. Койот, самозабвенно закатывая глаза от удовольствия, ковырял мизинцем в ухе. Скол свисал с моего плеча и делал вид, что спит.
— Дальше. Пришли, все тихонечко стоят в проходе и не отсвечивают. А у тебя, хвостатая, будет главная роль, пойдёшь мочить самого страшного гада, — а два раза зачем повторять? Память, конечно, не абсолютная, но поручение помню хорошо. — Я телепортирую тебя за дверь, в какой-нибудь укромный уголок; осторожно и не попадаясь никому на глаза выбираешься, находишь синапса и разносишь ему голову. Потом стараешься сделать так, чтобы остальные слаат тебя не пристрелили. В это же время я открываю дверь, и впускаю Клеймора с остальными. Боевая задача — всех поубивать. Как именно — без разницы. Сами старайтесь не подставляться, вам ещё базу штурмовать, и будет довольно неприятно, если кто-то умрёт до начала дискотеки.
«Спасибо, Кэп!» — молча ответил я ему, благоразумно решив, что вслух это произносить не стоит. Не хватало ещё по вине обидчивого деда оказаться вмурованным в стену или, вообще, посреди отряда злобных инопланетян.
— Ладно, — тяжело вздохнул старикан, — если вопросов нет, собирайте свои пушки и давайте потихоньку за мной.
Шли мы недолго и не особо торопясь. Всё-таки есть осознание, что можем так и остаться навсегда тут, на задворках мира, в заброшенном музее цивилизации-самоубийцы.
Дверь, за которой должны находиться слаат, напомнила бронезаслонки исследовательского комплекса кицурэ: ощутимо массивная, оббитая толстыми полосами тускло поблескивающего металла.
Я, подумав, передал рюкзак и часть оборудования на хранение Чуку, оставив при себе только оба револьвера с запасом патронов, «сверчка», связку гранат и амулетов, да верного Скола. Дед, окинув меня взглядом, полным сомнения, в конце-концов махнул рукой, шагнул поближе и — снова калейдоскоп странных ощущений, двойственность и небытие, секундный каскад осознания проявления себя в мире в двух экземплярах, и захватывающие пируэты ничего в ничто.
Всё закончилось столь же быстро, сколь и началось. Потихоньку гася адреналин, я поморгал и осмотрелся.
Глава 9
От винта!
Тихий закуток, или даже, если точнее, что-то типа узкого скрытого балкончика почти под потолком. Нафига было его сюда пихать, уже никто не узнает, да и что употреблял архитектор, проектируя балкон и полное отсутствие выходов — неизвестно. Лаганар чуть высунулся из-за угла и ткнул пальцем в ту сторону, откуда надо было ожидать группу слаат. Я, стараясь держать уши прижатыми к голове, чтобы снизить свою заметность, значитца, глянул следом.
И тут же тыркнулся обратно.
М-м-мать моя в кедах на босу ногу...
— Лаганар, у тебя все дома?! — стараясь не сорваться на крик, спросил я шипящим шёпотом.
— Успокойся, хвостатая. Тебе надо самого здорового убрать. А пока вырубаешь его, я двери открою, — не менее эмоционально ответил старикан. И исчез.
Ну, Хоттабыч недоделанный, попадёшься ты мне ещё, даже не в тёмном переулке, а посреди зала собраний. Всю бороду на парики пущу!
Я выглянул ещё раз.
Несколько десятков слаат, разбившись на небольшие группы, целеустремлённо осматривали ракеты и, удостоверившись в чём-то, понятном им одним, деловито снимали со стендов и утаскивали куда-то за угол.
Попал так попал...
Я глянул в Суть. Неясная логика и шипастые ауры, связанные между собой тонкими жгутами, словно грибницей, и стягивающиеся к сипапсу — здоровенному серокожему слаат с шишкообразным выростом на лбу. Органика там почти прозрачная, спокойно можно рассмотреть четыре четвертьшария огромного мозга, будто бы плавающего в банке с желтоватой жижей. Эмоций нет, только холодный расчёт. И — тотальное неприятие любой отличной от них формы разумной жизни.
Я тряхнул головой, отгоняя почти физически ощутимую ненависть. Странное сочетание — автоматизированность действий и, как некий символ веры — ненависть. Может, своего рода катализатор экспансивности расы слаат?
Один фиг, Арти оказался прав: если эти серые гуманоиды заберут оружие, миры окажутся в настолько глубочайшей заднице, что и представить трудно...
Одна из чёрных, вечно спящих саламандр, совсем по-кошачьи потянувшись, несколько раз сменила форму и, отцепившись от своих соседок, шустренько запрыгнула на перила. Не эмоции, не телепатия, но — какой-то внечувственный способ передачи данных дал понять, что ящерка голодна. Очень голодна. Даже очень-очень.
Чувствуя себя особым уличным магом, одобрительно кивнул саламандре, плотоядно поглядывающей на центральное звено слаат с синапсом во главе. Та дёрнулась, растопырив чёрные шипы на спине, и её товарки мигом оказались рядом. Десантировавшись длинным прыжком практически в центр зала, лисоящерки деловитой трусцой, смешно перетекая из формы в форму, двинулись напрямик к гиганту.