– Ну, никто не выгнал арабов назад, как в нашем мире их выгнали из Испании. Так вот, со вторым случаем я решил не связываться, так как не очень хорошо знаю Европу. А вот в Союзе я решил дать бой.

– Будто ты Советский Союз знаешь, – мне хотелось рассмеяться. – И ты, и я – ничего мы не знаем, кроме родного Дома. Кроме того, я не верю, что эти миссионеры кого-то обратят. В каком веке мы живем? Что за чушь? В снежного человека люди поверят, в НЛО поверят. А в Аллаха… Черта с два!

– Ты согласен, что мистика всякая сейчас очень популярна? – Отец решил не трогать мои обвинения в незнании родной страны.

– Согласен.

– Насколько я знаю, ислам у них подается как мистическое вероучение. Для начала. Создаются группы. Самые разные. Начать ведь можно с чего угодно. Например, обучение у-шу. Это сейчас очень модно.

– При чем здесь у-шу? Китайская гимнастика…

– При том. Все миссионеры – хорошо обученные офицеры спецвойск. В их мире очень популярно тхэквондо. Как у нас каратэ. А азы у всех восточных единоборств приблизительно одинаковые. Ну, допустим, не у-шу они учат. Да кто это знает? От у-шу они быстро перейдут к философии, к гипнозу… Или другой случай, когда создают кружок при обществе трезвости. Ислам же запрещает алкоголь! Опять восточная философия, мистика, гипноз, круг вовлеченных расширяется. Программу можно менять. Для студентов и инженеров она одна, а для пэтэушников – другая. Агитаторы должны прекрасно владеть русским языком, иметь соответствующую внешность, знать историю нашего мира.

– Не впечатляет.

– Зря. Три группы уже действуют. В Москве, в Казани и еще где-то. В Оренбурге, что ли. Десятка три миссионеров живут в нашем мире. Переподготовку проходят.

– И ты хочешь, чтобы Седой их всех нашел и уничтожил?

– С нашей помощью, с помощью Дома.

– Ты думаешь. Кардинал без помощи Дома обходится? Нет, неправильно ты действуешь. Тебе надо было начинать с Запада. Навербовал бы каких-нибудь наемников, заплатил бы как следует. Не все же им на диктаторов разных работать.

– На меня и так работает четыре детективных агентства. Знаешь, сколько это стоит? Зато досье у меня на Кардинала такое…

– А толку? Нет, папа, не верю я в исламскую опасность. Двадцатый век – дураков нет. Скорее культ вуду станет мировой религией. Все-таки что-то оригинальное.

– Тоже мне, Станиславский! «Не верю!» Не верь. Не верь! Не надо. Мне, отцу своему, помогать будешь? Времени же у тебя, бездельника, уйма. Поможешь?

– Помогу.

– Ну и умница, уважил папочку. Можешь мне поверить, в корыстных целях я тебя использовать не буду. Есть у меня идея-фикс: остановить Кардинала. И я это сделаю. А ты – мое стратегическое оружие.

– Так уж и стратегическое.

– Конечно! С тебя же пылинки сдувать надо. Я сразу после возвращения ничего не говорил, чтобы ты, по горячим следам, не зазнался. Я тебя, дурака, стал вспоминать малышом, совсем пупсиком, так мне захотелось сказать что-то совсем детское. «Радость ты моя», – что ли. Без всякого труда ты делаешь то, что делают ребята с четвертого этажа. Жаль, ты не знаешь других вариантов… Ничего, натаскаешься.

Я аж обалдел от такого странного прилива нежности. Ей-богу, у папаши не все дома. А этот «пупсик» вообще в краску меня вогнал. Только отец родной в двухметровом мужике может пупсика разглядеть. А вот насчет моей способности к межвариантному переходу… В кого это я такой удался? Может, все так могут, просто зациклились на своих этажах?

Отец забраковал мою гипотезу. Умников всегда хватало, все в свое время пытались, и отец пытался по молодости на другие варианты выскочить. Глухо!

Мы расстались. Папа пошел в тир, я к себе в комнату. Смешно, люди считают богатых бездельников, плейбоев, самыми счастливыми людьми на свете. Я себе таковым не ощущал. Мне была крайне необходима хоть какая-то работа, какая-то деятельность. От досуга я просто устал. Никакой отдых, никакое видео, никакая книга не могли вытеснить из моей головы массу идиотских, надоевших мне вопросов.

Говорят, что преступника всегда тянет на место преступления. Не знаю, можно ли меня винить в том, что совсем недавно произошло на Мойке, но мне захотелось посмотреть на последствия со стороны. Например, из окна дома напротив. А добираться я туда буду только через Дом. И вообще, больше никогда не выйду через свой подъезд. Пусть следят хоть в тысячу глаз.

Тихо и незаметно, чтобы отец не запретил, я выбрался в коридор. И так увлекся, стараясь бесшумно закрыть дверь квартиры, что опять прозевал опасность. Уже через долю секунды после моего выхода на лестничную площадку в мою голову уткнулось дуло пистолета. На этот раз угроза исходила от милиционера. Два других милиционера надевали мне наручники.

– Вы арестованы, гражданин Кононов, – сказал милицейский капитан, убирая оружие в кобуру.

Надежда, что мои конвоиры пожелают зайти в квартиру, оказалась ложной. Все вчетвером мы двинулись вниз по лестнице.

Итак, по закону подлости, судьба выбрала наименее желательный вариант развития событий: похоже, я оказался втянут в конфликт с государством.

11. Незнание – сила

Кажется, обилие неожиданностей научило меня быстро думать. Уже спустившись вниз на пару ступенек, я почти начисто отверг мысль об аресте. Во-первых, если судить по кино, арестовывают, да еще так лихо, люди без формы. Во-вторых, за нормальным арестом должен последовать нормальный обыск, благо арестован я у дверей квартиры. В-третьих… Да на кой мне эта бумажка, ордер на арест?!

Придя к выводу, что рядом находится кто-то из «старых друзей», я вспомнил о «паяльниках». Вот черт! Похоже, на этот раз они очень бдительны, и вырваться будет не просто. Надо действовать, пока я в Доме.

– Ветер! Ветер! – Интересно, где околачивается эта чертова псина?

Лжекапитан ощутимо двинул меня по зубам и вытащил из кобуры пистолет.

– Где твоя собака Баскервилей? – спросил он. – Пусть прибегает, с-с-сука.

Я и сам не верил, что Ветер объявится. Чудес в Доме предостаточно, но нигде не сказано, что пес зачислен в мои ангелы-хранители. Что бы еще придумать?

Особенно напрягаться не пришлось. Ситуация была знакомая. Там, в варианте Медведя, пусть так называется, меня вели под руки отец и Седой. Здесь – два… гм… милиционера. Не стоило выходить на другой улице или в другом городе, конвоиры все равно не выпустят. Нужен иной вариант истории. «Медведь»? Ни в коем случае, хоть там и «свои люди». Эти же «свои» сами наложат на меня лапу.

Секунды уходили вместе со ступеньками. Третий этаж – запас слишком мал. Интуитивно я решил выбрать вариант с более «далеким» существом. Собака, медведь – это близко. Млекопитающие. Надо… птицу… Нет, гада какого-нибудь. Ящерицу! Закрыв глаза, я изумительно четко представил перила с маленькими чугунными ящерками. Без особого узора… с растопыренными лапками… Выждав два лестничных марша, я открыл глаза. Тьфу, пронесло. Мой дар никуда не делся. Ящерицы были на месте и смотрелись ничуть не хуже собак и медведей. А почему пронесло? Еще неизвестно, во что я влип. Ведь еще Шекспир говорил: «Мириться лучше со знакомым злом…»

Ожидай лжемилиционеры подвоха, они бы заметили его еще до выхода на улицу. В Ленинграде тоже стояла солнечная погода. Но там, куда мы попали, было куда солнечней. За дверью подъезда все просто сияло. Мои же спутники были настроены на обычные опасности. Плевать им на яркость солнечного света!

А вот на выходе из Дома они сломались. Это можно было понять. Ну, угнали бы у них поджидавшую машину, меня бы увели силой. Но чтобы кто-то «увел» улицу! Да еще, похоже, вместе с городом!

Только последний идиот мог сомневаться, что мы находимся не в Ленинграде. Солнце стояло почти над самой головой. Везде зеленела тропическая растительность. На улицах – ни одной машины, но зато море велосипедистов. А люди здесь… Вот это да! Все: и мужчины, и женщины – в этом варианте носили юбки!

Я был готов к какому-нибудь казусу. Мои спутники – нет. Столпившись вокруг меня, они растерянно матерились, не зная, что случилось и что теперь делать. Привлеченный нашим необычным (по местным меркам) видом, вокруг начал собираться народ. Аборигены были темноволосыми и, в большинстве, кареглазыми, с более-менее европеоидными чертами лица. На другую одежду (кроме юбок) и обувь я внимания не обратил, весь сосредоточившись на речи. Безуспешно. Ничего знакомого по европейским языкам, ни слова, ни полслова. Гортанности арабского тоже не чувствовалось. Куда нас занесло? Явно в тропики, но не в Африку, не к арабам и не в Индию. Южная Америка? Кое-что индейское углядеть можно. И все равно…