В 1706 году спускаются на воду адмиралтейские первенцы — 18-пушечный бомбардирский корабль и яхта «Надежда». К 1709 году на Адмиралтейском дворе было 900 постоянных рабочих.
После Полтавской победы Адмиралтейство построило и первые линейные русские корабли. Первый среди них, 54-пушечный «Полтава», был выстроен в 1709–1712 годах по проекту Петра I и Федосея Скляева. Сооружение мелких кораблей — галер и полугалер («скампавей») — с 1712 года переносится на Скампавейный двор, получивший с 1721 года название Галерного.
Эти верфи стали центрами передовой техники кораблестроения. Вместе с иностранными мастерами здесь работали замечательные русские кораблестроители Федосей Скляев и Гаврила Меньшиков, парусные, мачтовые, блоковые мастера — Иван Кочет, Фаддей Попов и другие.
Адмиралтейские работные люди и мастера выполнили гигантский труд.
Из 900 военных судов, которые построила вся Россия в первой четверти XVIII века, в Петербурге было сооружено 262, в том числе 23 крупных линейных корабля. Благодаря этому русский военно-морской флот стал одним из сильнейших в мире. На берегах Невы была основана Морская академия, а затем на самом исходе петровских дней и Академия наук.
Наряду с каторжно тяжелым трудом на верфях адмиралтейские мастеровые занимались постройкой своего жилья.
К 1712 году их руками на острове, образованном Невой и Мойкой и являющемся теперь центральной частью города, было создано десять слобод адмиралтейских мастеровых.
Таков был Санкт-Петербург той поры, когда его впервые увидел московский токарь.
Нартову пришлось стать свидетелем многих важнейших исторических событий тех лет.
Питомец московских токарей после переезда в Петербург в 1712 году стал одним из самых близких людей Петра I, любимым его механиком, который «учил государя точить».
В числе «ближних комнатных» людей царя были его секретарь Макаров с писцами Черкасовым и Замятиным, спальный служитель Полубояров, денщики, «непременные курьеры» Шемякин и Чеботаев. В этот узкий круг вошел и Нартов, взятый в петровскую «лабораторию к механическому искусству механиком».
Как и другие приближенные, Нартов докладывал царю «о приходящих особах», пропускал их в токарную мастерскую или в кабинет возле нее, где происходили приемы.
«В сих-то комнатах, — бесхитростно пишет Нартов, — производились все государственные тайности; в них оказываемо было монаршее милосердие и скрытое хозяйское наказание, которое никогда не обнаруживалось и вечному забвению было предаваемо. Я часто видел, как государь за вины знатных чинов людей дубиною здесь подчивал…»
Жесток и крут был хозяин Нартова. Умный и сильный человек, он принес много пользы для страны, но всегда был настоящим деспотом, не терпел никаких противоречий, за непослушание заставлял расплачиваться кровью.
В одном из так называемых «походных журналов»— дневников, в которые заносилось все, что делал царь, — сохранилась запись о том, как Петр I провел 26 февраля 1714 года: «Его величество был в Сенате, и в застенке пытали: дьяка, порутчика подьячего Ратмонова, також и Вяземского, еще Лосева. И кушал дома, и был на верфи, на сконпавейном дворе, у шубенахта и в токарне».
Петр I очень любил бывать в токарне. Записи в «походных журналах» неоднократно сообщают о том, что он «был в токарне во весь день». Здесь он часто и питался и ночевал.
Вплоть до смерти царя Нартов был свидетелем всего, что происходило в токарне. Здесь он встречался не только с Петром I, но и со всеми государственными деятелями того времени. В токарню часто приходил и «цесарь-князь» Ф. Ю. Ромодановский, «светлейший» А. Д. Меншиков, стоявший во главе Ближней канцелярии Н. М. Зотов, бывший учитель Петра в 1677–1680 годах, канцлер Г. И. Головкин, генерал-фельдцейхмейстер Я. В. Брюс, генерал-прокурор П. И. Ягужинский. Нартов лично знал и всех других «птенцов гнезда Петрова».
Бывали здесь и дипломаты, и полководцы, и флотские флагманы, и капитаны, архитекторы и строители кораблей, русские и иностранцы. Постоянным посетителем токарни был один из строителей Ладожского канала, Г. И. Скорняков-Писарев, автор первой русской книги по механике. Нартов видел, с каким уважением Петр I встречает людей передовой технической мысли, таких, как знаменитый кораблестроитель Ф. М. Скляев, занимавший на торжественных пирах «братнее место» по правую руку царя.
Выдающиеся люди были и в числе «ближних комнатных», с которыми повседневно общался Нартов. Среди них выделялся личный секретарь Петра I А. В. Макаров, который вел всю секретную переписку и оказывал значительное влияние на решение политических вопросов. Одним из денщиков был человек, сын которого стал впоследствии великим русским полководцем, — В. И. Суворов. В годы совместной службы с Нартовым он подготовил и издал в 1724 году перевод книги «Истинный способ укрепления городов» вместе со своим первым русским техническим словарем.
Работа в токарне помогла во многих отношениях. духовному росту петровского механика. Постоянные встречи с выдающимися людьми, присутствие при их беседах обогащали, давали многие знания. Особенно важным было повседневное общение и работа с Петром I, последовательно стремившимся развивать промышленность, технику и науку.
Петр I часто брал с собой Нартова в поездки на промышленные предприятия, где тот мог знакомиться с оборудованием, технологическими процессами. Это имело большое значение для последующей производственной деятельности Нартова. Царь и его механик бывали вместе в важнейшем арсенале — на Литейном дворе в Петербурге, где наблюдали за литьем пушек.
В те годы самыми близкими друзьями Нартова стали книги. В петровской токарне находилось немало русских и иностранных рукописных и печатных трактатов по технике, имелись и переводы. В «Достопамятных повествованиях» Нартов вспоминает о том, что он в годы работы в токарне познакомился со многими книгами по кораблестроению, военно-инженерному делу, артиллерии, архитектуре. Он читал здесь книги, «принадлежащие до устроения шлюзов, мельниц, фабрик и горных заводов».
В 1716 году Петр I сказал Нартову:
«Плюмиера любимое мое искусство точить уже переведено и Штурмова механика».
Речь шла о первой печатной книге по излюбленному Петром I токарному делу. Автором книги, впервые напечатанной в Лионе в 1701 году, был французский монах-францисканец Шарль Плюмье. На русский язык книгу перевели под названием «Художество токарное или делати в совершенство всякие работы точением».
История создания первого печатного труда по токарному делу не совсем обычна.
После окончания рукописи в 1700 году Плюмье направил ее из Франции в Рим. Здесь книгу прочитали и одобрили руководители Ордена францисканцев. «Сам» генерал, как именовался глава последнего, дал благословение на печатание.
Работа на токарных станках в те годы стала одним из самых модных увлечений в высших кругах общества. Изготавливались, разумеется, не детали машин, а художественные безделушки, всякие украшения. Францисканцы поспешили наложить свою руку на новую моду, выполняя требование католицизма использовать все для увлечения в его сети человеческих душ. В предисловии к книге было сказано: «Это сочинение годится для людей всяких состояний и профессий. Для церковных людей оно будет полезно для физических упражнений и чтоб разгонять скуку в их бенефициях; дворяне могут заниматься токарным искусством в зимние и дождливые дни в городе и в деревне в часы досуга. Одинокие люди, чтобы не скучать и иметь почтенное занятие».
Токарная мода захватила и первого дворянина России — царя Петра I. Ему нравилось вытачивать на станке самые замысловатые изделия. Нартов стал в этом деле сперва помощником, а в дальнейшем и учителем царя.
Знакомство с книгой Плюмье представляло известный интерес. Плюмье собрал в разных странах Западной Европы сведения о токарных станах и работе на них. В книге описывалось изготовление деталей станка, были показаны конструкции простого токарного станка, станка для фигурных работ, приспособления для нанесения штрихового рисунка на эксцентрично расположенной заготовке и для вытачивания шаров со сплошной поверхностью и с вырезанными на последней отверстиями. Плюмье писал также об инструментах, рассказывал о подготовке для точения дерева, об его окраске, сообщал и другие «некоторые секреты».