- Попробовать? – Фран рассмеялся, и от его смеха у меня пошли мурашки. – Эй, ты, придурок, это тебе не компьютерная игра-стрелялка, где сохранился в определенном моменте и после смерти начал играть с него. Там тебе дается только одна попытка, чтобы выжить. Да и потом... - Фран делает шаг в чулан и, наклонившись, подбирает фотографию, что упала вместе с медалью. – Ты слишком слабый и разнеженный.
- Неправда! – зло выкрикиваю я.
Да, я воспитывался в богатой семье. Да, ни в чем не нуждался. Да, мои желания выполнялись. Но это не значит, что из меня выросла какая-то нюня! Я могу за себя постоять, я могу постоять за близких мне людей! Я могу решать вопросы, не прибегая к деньгам или связям отца!
- Неправда, говоришь... - задумчиво бормочет Фран, вертя в руках фотографию. Он поднимает на меня глаза, а затем резко вытягивает ко мне руку со сжатой фотографией между пальцами. Мой взгляд рефлекторно пробегается по ней. Фран, еще молодой, от силы лет шестнадцать-семнадцать, рядом стоит незнакомый мне парень одного с ним возраста. Рыжий, кучерявый, зеленоглазый с кучей веснушек на лице и улыбкой от уха до уха. Как про таких говорят? Их любит солнце. От него солнце, по ходу, было в восторге. – Знакомься, Кирилл, мой друг детства Сергей. Предал нас, рассказав чеченцам, по какому пути будут уходить раненые. Я его застрелил.
Мои глаза сами собой широко распахнулись и заметались от Франа к фотографии. Я ведь все правильно расслышал? Да?
- А теперь, скажи-ка мне, смог бы ты убить своего друга детства?
У меня задрожали губы. Фран, видя мою реакцию, усмехнулся и, положив фотографию на одну из полок, ушел, оставив меня одного.
Смог бы... я... убить своего друга детства? Смог бы я убить Антона?
«- Антон, ты мне алиби обеспечишь, если я вдруг убью человека?
- Нет. Я буду составлять тебе компанию в убийстве».
Нет. Не смог бы. Даже если он натворил бы что-то ужасное. Даже если он стал виновником ядерного взрыва. Это же Антон. Я его знаю с детского сада. Я прощу ему все... Абсолютно все. Как я уже и говорил, я могу постоять за близких мне людей. Если бы Антону вдруг пришла в голову идея взорвать этот мир к чертям, то я стоял бы за его спиной, прикрывая, чтоб никто не помешал. Я не прав? Я не должен это делать? Я поступаю глупо? Я должен думать о жизнях других людей? Да, должен. Я понимаю это, но...
Знаете, вот сейчас мое воображение нарисовало такую картинку: рука Антона тянется к красной кнопке, которая уничтожит всю планету. Вот он сейчас на нее нажмет и не будет сколько-то там миллиардов людей, не будет животных, не будет планеты. Она просто бух! - и взорвется. А я стою рядом и наблюдаю, как его рука тянется к этой кнопке, и у меня в душе нет ни капли сомнения, я не хочу его останавливать. Я лишь смотрю, как он собирается взорвать мир, а рядом также стоит Настя, Саша, Сеня... А если Антон их оставит на планете? Наверное, только тогда я попытаюсь его остановить...
А если на планете остался я? Если он меня взорвет, то я все равно не попытаюсь его остановить?.. Не попытаюсь... Почему? Это ведь неправильно! Я должен его остановить! Я же умру, так какого черта, я стою на месте и смотрю, как он собирается уничтожить все вокруг?!
Фран это имел в виду, говоря, что я слабый? Тогда я действительно слабый... Люди, которых я хорошо знаю, люди, которые дороги мне, их жизни я расцениваю выше жизней других людей. Это неправильно. Совершенно неправильно. Так не должно быть...
Я прошел в спальню. Фран сидел на кровати, удерживая Няшу-куна коленками, и игрался с его ушами. Я застрял в дверях. Надо что-то сказать, сделать, а не стоять вот так, но у меня совсем нет слов. Точнее, у меня их так много, что я не могу определиться, какие из них главнее. Хотя нет, есть одно, самое главное.
- Извини, - произношу я, подходя к парню и убирая игрушку. – Я долбоеб, да, признаю. И я слабый. Я смог бы убить Антона, только если бы он угрожал остальным моим друзьям.
- Там... среди раненых были два других моих друга, - хрипло отвечает Фран.
Я уставился на его макушку, просто пронизанный догадкой, что он сейчас с трудом сдерживает себя, чтобы не заплакать. Каменный, непрошибаемый, безэмоциональный Фран чуть ли не плачет... Что же я сделал?
- Но они все равно погибли... - говорит тем временем парень.
У меня безумное желание его обнять и сказать, что все будет хорошо, но какое к чертям «хорошо»? Да, может, будет, но сейчас-то, сейчас хреново! А важен только этот момент, который идет. И в этот момент я стою рядом с человеком, которому нужна поддержка, успокоение и ничего не делаю.
- Фран…
Он резко обнимает меня за талию, мое сердце учащает свое биение, и я слышу его шепот.
- Я так боюсь остаться один... но я так боюсь потерять еще кого-то дорогого...
Я осторожно провожу рукой по его волосам.
- У тебя есть Влад...
- Влад... Я его никогда не отпущу от себя...
Хочется оттолкнуть Франа и заорать на него, сказать, чтобы он прекратил говорить такое, чтобы взял себя в руки, вновь нацепил свою маску безразличия ко всему окружающему и пошел дальше жить, как жил, потому что людей не волнуют твои проблемы, твои переживания, и что у тебя на душе. Мы все эгоисты! Но так какого черта я не могу его оттолкнуть?! И какого черта я сам обнимаю его?! И какого черта я лезу его целовать, шепча какой-то бред?! А он и не сопротивляется, позволяя делать с собой все, что я захочу. И я пользуюсь этим, чтобы показать парню, что сейчас он не один, сейчас рядом с ним я, хоть мы друг другу и никто...
- Ты, блядь, маленькое чудовище, еще раз посмеешь меня... - начинает свою гневную тираду Фран, но я его перебиваю.
- Будто тебе не понравилось, - фырчу я, свешиваясь с кровати в поисках своих трусов.
То, что случилось час назад осталось в прошлом, и мы оба усиленно делаем вид, что ничего не было.
- Это не имеет значения...
- Ага! Значит, понравилось! – резко распрямляясь, гляжу на Франа с довольной улыбкой.
- Иди ты...
- Только что оттуда.
- ...нахуй.
- А нет, туда пока не хочу, - поправляю я сам себя. Теперь усмехается Фран.
Вот такой вот он мне нравится. Вот такого я его л... Мысль, возникшая в голове, моментально исчезает, до конца так и не сформулировавшись.
- Фран...
- Чего тебе?
Почему-то я счастлив слышать его обыденный, чуть пренебрежительный тон.
- Какое твое полное имя?
Сейчас он обязательно скажет, что это не мое дело... Вот смотрите.
- Давай секрет за секретом.
Вот видите! Э? Что?
- Что? – спрашиваю я вслух, растерянно смотря на парня.
- Секрет за секрет. Ты отвечаешь на один мой вопрос, а я говорю свое полное имя.
Ох ты ж черт... Что ж у него за вопрос такой? Страшно, блядь... Но я так давно ломаю голову над именем Франа...
- Договорились. Давай свой вопрос.
- Почему ты хотел покончить с собой?
На пару секунд я перестаю дышать.
- Откуда ты...
- Не важно, - обрывает меня Фран. – Просто ответь на вопрос.
- Ничего там такого нет. Обычная банальность. Мелкий, глупый впервые влюбился, признался, а меня мало того, что осмеяли, так сказали еще, что это мерзко, когда один парень любит другого, и что такие люди недостойны жить. Вот я и... Тупой короче. Наглотался таблеток, а их мало было, да еще и организм включил защитную реакцию... Неудачник я, - вздохнул я, подводя итог. – Ваша душенька довольна, господин?
- Довольна, - кивает Фран. Вот зараза...
- Твой черед.
Теперь вздыхает Фран.
- Мой папа помешан на химии.
- И?
- И я родился в 87 году.
- Все еще не вижу связи.
- Гугл тебе в помощь.
- Чего? Фран так нечестно! Говори, давай! – я пихаю парня ногами.
- Так я не скажу, ищи сам, ну или можешь не искать, мне без разницы.
Вот сука! Ненавижу его! Я его точно убью когда-нибудь! Ему что сложно просто сказать имя? Зачем придумывать всякую фигню? Где там мой телефон. Я вбил в поисковик «химия 87», но ничего путного и отдалено связанного с «Фран» я не нашел.